Планета моков - Кларк Дарлтон

Оба мока умерли — а потом по телу гигантского корабля прошла вибрация. Пол под ногами Арсы задрожал, вибрация возникла и исчезла.

Не обратив внимания на старт корабля, чужак закончил свою работу. Потом он бросил семь убитых моков в семь раз личных сосудов, так же подписал их, а потом убрал со стола всю утварь.

Арса снова заполз в дальний угол своего убежища и без сил закрыл глаза. Первоначальный план рухнул. Намерение испугать или даже убить чужаков вымыслами тоже больше не привлекло его.

Но если у него, Арсы, будет время, ему представится более удобная возможность отомстить за смерть своих сородичей и своего отца.

Чужаки возвращались на свою родину — они везли с собой живого мока. Когда они совершат посадку, он сможет незаметно покинуть корабль. Потом он будет создавать вымыслы, дюжины, сотни, тысячи — пока хватит сил. Планета чужаков, как бы велика она ни была, будет кишеть ими. Они будут нападать на драгов и убивать их, а драги смогут дематериализовать лишь малое их количество.

И смерть Ксо будет отомщена. Счастливый тем, что может сослужить последнюю службу своему храброму, измученному народу, Арса, наконец, заснул. Незаметно для него корабль чужаков скользнул в пятое измерение и совершил прыжок в три световых года. Когда он материализовался снова, в нем кое-что изменилось.

По чистой случайности обход корабля после первого прыжка делал Родан. Но, вероятно, у него возникло подсознательное желание устроить эту проверку.

Когда он открыл дверь каюты Джоан Кастингс, он уже знал, что ему ждать, и не удивился, найдя каюту пустой.

Он уставился на измятую постель, в которой все еще был виден отпечаток человеческого тела. Он быстро вошел и положил руку на простыню.

Она была еще теплой. Позади него раздался какой-то звук.

Доктор Хаггард заглядывал в дверь, в глазах его застыл вопрос.

— Где… она? Родан выпрямился. Лицо его было очень серьезным. — Осталась в пятом измерении, док. Она не была реальным человеком в истинном смысле. Прыжок через гиперпространство — и ее не стало. Вы должны понять.

— Я во второй раз потерял Джоан, — начал док, но Родан покачал головой, прервав его.

— Нет, это не так, док. Вы только однажды потеряли Джоан, пятнадцать лет назад. Не позволяйте себя обманывать искусственными отражениями. Во всяком случае, мы теперь наверняка знаем: на борту «Газели» не может задержаться вымысел, даже тот, которого мы до сих пор не заметили.

— И кто же, — спросил незаметно подошедший Крест, — создал этот вымысел, Перри? Кто?

— Я не знаю, Крест. Если кто-то вообще может знать, так только вы. История арконоидов насчитывает более десяти тысяч лет галактической цивилизации. Когда-то, где-то, вы. Крест, могли наткнуться на расу, которая может материализовать мысленные образы. Может быть, позитронный мозг Аркона знает ответ.

Крест покачал головой.

— Материализация мыслей — это нечто чудовищное, Родан, о таком невероятном достижении я должен был знать, если бы оно когда-либо произошло. Такое чудо может совершить только разум, о котором мы не имеем никакого представления. Может быть, они похожи на нас, может быть — нет. Во всяком случае, благодаря своим способностям они должны были создать мир, перед которым Империя Арконоидов — ничто. Я думаю, мы должны радоваться, что не встретились с этими существами.

Родан медленно обернулся и посмотрел в красноватые глаза Креста, похожие на глаза альбиноса.

— Может быть, вы правы. Крест — а может быть, и нет. Вспомните только о маленьких и весьма примитивных ракетах, которые мы видели на Бете-4.

— Нас сознательно ввели в заблуждение, не так ли? — спокойно ответил Крест.

Донесшийся из бортового динамика голос Тиффлора прервал мысли Родана. — Готовьтесь ко второму прыжку через десять секунд.

Крест положил правую руку на плечо Родана. Когда он заговорил, тон его был непривычно мягким.

— Мы должны подождать. Ничего нельзя добиться силой — и, может быть, очень хорошо, что наши могучие цивилизации еще долго не будут готовы встретиться с такой прогрессивной расой. Когда-нибудь в далеком будущем — я могу себе это представить — такая встреча произойдет. Может быть, мы еще доживем до нее.

Доктор Фрэнк Хаггард все еще не отрываясь смотрел на пустую постель, когда «Газель» покинула все нормальные измерения и снова скользнула в незнающее времени гиперпространство.

На Мокаре смерть снимала богатый урожай. Повсюду были установлены тяжелые орудия, обстреливающие каждого драга, попадавшего в зону поражения. Разрывные снаряды наносили гигантам ужасные раны, а. те оказывались совершенно беззащитны перед происходящим. Они не видели противника. Однажды они обнаружили одно орудие и бросились на него, но оно, словно по волшебству, бесследно исчезло под землей.

Пораженный колосс с грохотом рухнул и испустил дух. Никто не помог ему, потому что остальных чудовищ охватила паника, и каждое из них пыталось спастись само. Но они попадали из одной ловушки в другую.

Древний закон моков больше не действовал. Настоящие хозяева планеты пробудились от сна, длившегося тысячелетия, и занялись завоеванием жизненного пространства.

Драги умирали, так и не поняв, кто их противник. Глубоко внизу, в городе. Брал вошел в класс и поздоровался с учениками. Присутствовали все, пустовало лишь одно место.

Не было Арсы. Вчера вечером Брал был у Ксо и сообщил ему о бегстве Арсы. Врач только задумчиво, кивнул и, казалось, совсем не удивился.

— Я ожидал этого, Брал. Он — мой сын и должен был действовать именно так. Он не мог знать, что я вернулся и что Сенат отменил закон. Но остается еще одна слабая надежда.

— Какая? — спросил Брал.

— Может быть, Арса попадет в город чужаков и спрячется там. А потом вместе с ними вернется на родную планету.

— Чего он этим достигнет? Ничего, Ксо. Ни для нас, ни для себя.

Голос Ксо внезапно стал жестким:

— Он может отомстить за каждого несчастного мока, съеденного чужаками.

Как изменился Ксо, подумал Брал, начиная урок. В нем не осталось ничего от прежнего идеализма и душевного беспокойства, ничего от стремления к свободе и надежды заключить мир между моками и чужаками. Только жажда борьбы и мести! Потому что только так, утверждал Ксо, можно достигнуть свободы.

Чужаки сами разрушили все упования. Неохотно, без внутреннего подъема, он приступил К беседе. Глубоко в его душе зародилось сомнение. Не случилось ли ошибки — какой-нибудь ужасной, непредставимой ошибки. Ошибки, которая окажет решающее влияние на будущее моков.

Сегодня, завтра — или через тысячу лет…