У последней черты (СИ) - Ромов Дмитрий

— Постараюсь быть примерно через час-полтора, — говорю я и бросаю трубку.

Твою дивизию! Ну кто так строит! Организация отвратительная!

— Паш, собирайся, сейчас двинем, — бросаю я и накручиваю номер Скачкова.

— Алло, — отвечает он. — Скачков слушает.

— Виталий Тимурович, это я.

— Не сомневался, — отвечает он. — Если ты лёг вовремя в постель, значит позвонит Брагин. Тут и к бабке не ходи. Чего опять?

— Груз пришёл.

— Твою мать! Егор, ты чё, с головой вообще не дружишь⁈ Кто так делает? Ты же говорил, через два-три дня!

— Приехали раньше. Хорошо, я сам не уехал, я же увольняться собирался. Я так понимаю, какой-то форс-мажор.

— Сплошной до-мажор! — с чувством произносит Скачков.

— Через пятнадцать-двадцать минут у вас.

— Понял тебя, — зло отвечает он после небольшой паузы.

Вот так и крутимся, да?

— Павел, погнали!

— Наташ, — как можно более мягко говорю я, — на два часика отъеду. Миша, возьми кого-то из парней из охраны и проводите Наталью в мой номер. Наташ, дождись, я приеду и мы спокойно договорим. Или, если ты уснёшь, поговорим рано утром. Извини, правда, не ехать не могу. Скорее солнце налетит на Землю, чем я сейчас не поеду.

Я наклоняюсь и чмокаю её в щёку. Она ничего не отвечает и только кивает, низко опустив голову. От этого по её тяжёлым каштановым волосам, ставшим в последнее время довольно длинными, прокатывается густая волна.

Мы заезжаем за Скачковым и несёмся в Дьяково.

— Егор, — продолжает злиться Скачков. — Херовая работа. Значит, надо менять партнёров. Так работать, не знаю. Думай, что делать, но так работать нельзя. Мы совершенно не готовы. Куда это всё сгружать вообще? Посреди двора ящики поставим?

— Больше некуда.

— Ну, охрененная идея! А потом как перевозить будем? Где машину брать, в ДОСААФе? Чтобы все знали, что у нас, сколько, откуда и куда?

— Мы сейчас поменять ничего не можем, так? — спокойно отвечаю я. — Значит, будем приспосабливаться к текущей ситуации, правильно? Правильно.

— Нихера не правильно! А соседи что скажут на то, что посреди ночи два или три здоровенных грузовика у нас будут разгружаться? Стуканут, куда следует, а тем и делать ничего не придётся. Подойдут, в щёлочку одним глазком посмотрят и всё, айда за ордером. Всех в острог, а некоторых, особо циничных, ещё и к стенке.

Злится. Да что толку, я тоже злюсь. Правильно он говорит, да только как этим всем можно машину разгрузить. Или две. Ясно, что там помимо нашего груза будет куча всего другого, поэтому наши пушки и бомбы будут распределены по нескольким бортам. Ладно.

В свете фонарей крупные и частые снежинки летят нам навстречу, как звёзды навстречу звездолёту. Все мы здесь просто отроки во вселенной…

Мы заезжаем в белое, засыпанное снегом Дьяково, забираем обоих бойцов, вооружаемся и дальше летим на загруженной под завязку машине. Скачков восседает на переднем сиденье, а я с парнями теснюсь сзади. Мы несёмся в сторону совхоза имени Ленина. Там на дальней площадке у складов нас ждут грузовики.

Возьмём их, проедем по шоссе Кирова до нашего штаба и разгрузимся. А через пару дней перевезём всё в бункер, подготовленный Скачковым. Работа пустяк, делать нечего. Начать, да кончить, как говорится…

Валит снег, фуры стоят с выключенными фарами, так что сначала мы проскакиваем мимо.

— Паш, погоди, — говорю я, — вроде там было что-то, давай развернёмся.

— Уж два раза тут проезжали, — бурчит тренер. — Организация, мать твою за ногу… Не помните, где в прошлый раз встречались?

Нам приходится съехать на второстепенную дорогу и, сделав небольшой крюк подъехать к тёмным ангарам складов за высокой бетонной оградой. В свете фар появляются два «Камаза»-дальномера, занесённые снегом.

— Ё* вашу матерь! — ругается Скачков. — Как на этом к дому подъезжать?

Хреново подъезжать, как ещё, но что делать-то? Подъезжать ведь надо, значит будем подъезжать.

— Скажут, раньше в Ташкенте жили, вот вещи перевезли, — отвечаю я. — Номера узбекские, никто не будет привязываться. Выходи, Семён. Паша, сиди за рулём.

Мы останавливаемся на почтительном расстоянии от «Камазов», с краю площадки, под углом и освещаем их светом фар. Семён, крепкий бычок, сидящий у двери с другой стороны сиденья, открывает дверь и выходит под крупные хлопья снега. Я тоже. Погодка блеск. Мы идём к грузовикам.

— Э! — раздаётся предостерегающий голос с лёгкими акцентом. — Свет выключи! Кто такие?

— От Арутюна Иваныча мы! — кричу я. — Паш, выключи свет, ребята недовольны.

Пашка выключает. От машины отделяются несколько фигур, засыпанных снегом. Они включают фонарики и их лучи подскакивают и дёргаются, обшаривая нашу машину и нас самих.

— Брагин, ты что ли? — раздаётся женский голос. — Сам пожаловал?

— Назовись, — говорю я, хотя уже и так слышу, что это царь-девица.

— Угадай, — смеётся она.

— Привет, Рекс.

— Привет, Егор.

— Ты как здесь оказалась?

— Работу работаю, груз охраняю.

Я подхожу поближе.

— Ну-ка, посвети на лицо себе.

Она светит.

— Точно, — улыбаюсь я. — Девушка Рекс.

В свете фонаря её рыжая грива горит, как пламя, которое не может засыпать даже снег. Рекс тоже улыбается. Вот же, девка, солдат удачи. Откуда только берутся такие…

— Как доехали? — спрашиваю я. — Почему раньше срока?

— Да, — пожимает она плечами. — Соскучилась по тебе, вот и торопилась. А ты не рад, кажется.

— Рад, Даша, кто же тебе рад не будет…

— Не поверишь, тех, кто не рад очень даже много, — усмехается она. — На самом деле, у нас несколько пунктов выпало из маршрута, поэтому ехали напрямую, не делая ненужных крюков.

— Ладненько, — киваю я. — Не в своё дело лезть не буду. Ну что, двигаем? Мы впереди, вы за нами. Ехать минут тридцать. По такой погоде чуть больше. Поближе к точке мы остановимся рядом со строительной площадкой, там большая парковка. Оттуда, будем брать по одной машине и разгружать. Сначала одну, потом другую. Ясно?

— Да, хорошо, — соглашается она. — Только надо подождать немного, сейчас ещё один заказчик подъедет, мы ему посылочку отдадим и тогда двинемся.

— Блин, Даш, — хмурюсь я. — Зачем делать так, чтобы заказчики пересекались?

— Да, мы не специально. Они задерживаются просто.

— На сколько?

— Да вот, больше, чем на час, — отвечает она.

— Это очень плохо, — качаю я головой. — Серьёзно говорю, не потому что тороплюсь. Лучше его уже не дожидаться. Есть очень мало хороших причин, заставляющих покупателя задержаться больше, чем на час. Либо влип, либо бабки не подготовил, либо ещё что. Ну, бабки можем исключить, тем не менее…

— Нет, деньги он должен отдать мне, как раз. Сделка классическая, я передаю товар, он деньги.

Как в кино. У меня с товаром Айгюль имеется собственный опыт…

— Даша, я не буду присутствовать при твоей сделке. Или мы едем прямо сейчас, что для меня предпочтительнее, либо я приеду через полчаса или через час.

— Да, ты прав, — говорит она, — тебе лучше не лезть в это дело.

Блин! Конечно, мне лучше не лезть, но память почему-то подсовывает воспоминания о том, как совсем недавно вот эта самая царь-девица влезла в мои дела, хотя ей тоже можно было не лезть. Ладно, там она выполняла обещание, данное Айгюль, но я, очень может быть, не выгреб бы из той заварухи, не появись тогда Рекс со своим отрядом.

— Это что, наркота? — спрашиваю я.

Блин, молчи!!! Зачем ты лезешь!!! Ты ничего общего с наркотой не имеешь!

— Гашиш, — отвечает она.

Твою дивизию, Цвет! Сраный Ферик и Айгуль, и Цвет! Хреновы нарколыги.

— Цвет? — спрашиваю я.

— Что это значит? — не понимает она.

— Покупатель Цвет?

— А, нет. Не он.

Фу-у-ух…

— Поехали, Даш. Ждать очень и очень плохая идея. Позвонишь Айгюль, пусть она сама разруливает.

— Потом с мешком пластилина этого по Москве ездить… — задумчиво говорит она. — Нам утром на шёлковом комбинате разгружаться.