Ведьмины приключения, или Как Сита охотилась на директора - Екатерина Богданова

Проснулась от навязчивого бульканья под ухом. Булькала конечно же вода. Вот только здесь не джакузи, а вода все равно булькает! Мне такое аномальное поведение водички не понравилась, а потому решила сворачивать гигиенические процедуры. Встала, потянулась за полотенцем… и провалилась под воду! Закрутило меня знатно, но уже через несколько секунд выплюнуло на сушу. И вот стою я на берегу небольшого заболоченного озерца, голая, с мокрым полотенцем в руках, успела-таки схватить, прежде чем смыло, и злая как ведьма! А почему, собственно, как? Я и есть злая ведьма! От возмущения сама не знаю каким образом, но без труда высушила полотенце и сразу же завернулась в него. Посмотрела на свои волосенки — так и есть, опять стала рыжая, как морковка! Ну все, встречу того, кто мне эту экскурсию на природу устроил, и тоже устрою ему… экскурсию в реанимацию, так сказать, с погружением.

А виновник нашелся сам.

— Доброго денечка, девонька, — приторно доброжелательно проговорил водяной, выглядывая из ивняка в паре метров от меня.

— Ой, дядька Лучко, вам никак жизнь-то ваша мокрая надоела? — ласково улыбаясь, поинтересовалась злая рыжая я. А потом брови сдвинула, руки на груди сложила и как рявкну: — Ты что, скотина мокрорылая, совсем страх потерял? Я тебе не одна из твоих чешуйчатопопых девах, чтобы меня за хвост по собственной прихоти, когда угодно, из ванны выдергивать!

Водяной выпучил свои водянистые глазюки и так радостно начал скалиться, что я заподозрила дядечку в слабоумии. Но следующая его реплика убедила меня в том, что дядька Лучко не слабоумный, он суицидник!

— Да ты не булькай, убогая. Я ж для тебя стараюси. Вот сейчас с девоньками моими пообсудим дела и ступай к источнику, там и от грязи своей черной отмоешьси, и судьбу, глядишь, устроишь, — заявил зеленушный доходяга, глядя на меня с просто-таки царским превосходством.

— Это кто убогая? Это я убогая? — уперла кулаки в бока и, наклоняясь к Лучко, прошипела: — Тебе жить, что ли, надоело, сморчок болотный? И где ты на мне грязь-то углядел? Я вообще-то только из ванной.

— Так не на тебе она, а в тебе, — задумчиво ответил водяной. — Большая, сильная и черная. Тока пока спит, так что отмоешьси быстро. А сейчас давай за мной. И смотри, лишнего чего рыбонькам моим ясноглазым не сболтни.

И дядька Лучко скрылся в ивняке, а я как-то сразу успокоилась, и ветер поутих, и значительно теплее на озере стало. Раздвинула ветки, за которыми только что скрылся водный нечистик, и увидела глинистую тропинку вдоль берега, теряющуюся в камышовом поле, где мелькала плешивая макушка водяного.

Ну что ж, русалки так русалки, а по поводу какой-то там грязи я с водяным еще потолкую.

И вот зачем я во все это ввязалась? Пусть бы этот водный хмыреныш сам с поварихой разбирался. Асейчас шлепаю по щиколотку в противной глиняной жиже, да еще и в одном полотенце! На голове бардак, в голове тоже, и Лизка там, наверное, волнуется.

— Ты поспешай давай, красавица. Мои-то рыбоньки вечно ждать не будут. Они у меня с характером, — ворчал Лучко, периодически оборачиваясь и укоризненно на меня поглядывая.

И я бы с удовольствием поторопилась, вот только по таким «дорогам» ходить не приучена. Я дитя цивилизации и все как-то больше по асфальту гуляла. А тут при каждом шаге чавк-буль, чавк-буль.

Но вот наконец через минут пять чавк-бульканья показалась уютненькая такая заводь, в которой тусовались несколько хвостатых девиц с выдающимися формами и в вызывающих нарядах. Из одежды на них были, собственно, только длинные волосы и кое-как прилепленные на грудь листы кувшинки.

Девицы увлеченно болтали и латали рыбацкие сети, что не помешало им заметить наше появление.

— Ойти, девули, вы глянте-кась, каки у нас гости! — звонко пропела одна из хвостатых.

— Язвика, не язви, — строго проговорила, судя по пробивающейся на висках седине, самая старшая из русалок. И, повернувшись к нам: — Лучко, ты чего удумал? У нас же мораторий на расширение. А ну отпусти девочку!

— Тьфу на тебя, Провора. Это ж делегадка от Ведунов к вам с энтим, как бишь его, охвицияльным визитом.

— Сам ты делегад! — возмутилась я.

А русалки попадали в воду со смеху.

— Ой, не могу! — заливисто хохотала Язвика. — Ты откель ее упер, с бани, чёль? Она ж голая и молоденькая совсем еще! Девочки, а мож, правда, того, притопим ее? Нам как раз для поло этого новомодного одного игрока не хватат.

— Я вам притоплю! — взвился водяной. — Она под моей защитой. Это директора нового тамошнего зазноба. Не видите, петля на ей.

— Никто никого топить не будет, — спокойно проговорила Провора, — видим мы петлю. И не только ее видим. Чай, предупредить директора-то надо. Сильный он маг, да эта красавица древняя и могучая.

— Это кто древняя? — не поняла я. — Тетенька, вы на себя посмотрите! Мне только восемнадцать недавно стукнуло.

— Ты молодая, да бедовая, — покачала головой местная главрыба. — Не везло тебе все это время, да природа, она равновесие во всем любит. Вот и выдает тебе везение за все прожитые в неудачах годы.

— И где это везение? Что-то я его не ощущаю, — усмехнулась ведьма в полотенце. — Мне все как-то больше проблемы достаются.

— А все твои мелкие проблемы и есть дорожка к главному призу. Не каждой такое счастье выпадает. Многие так и ищут всю жизнь, да не находят. А тебя твое счастье само нашло, — изрекла русалка, состроив умную рожицу.

— Ты мне, Провора, кликать-то брось. Не твой это прохвиль, — погрозил пальцем дядька Лучко. — Давайте лучше по рыбе разбирать. Подкормку-то малые, почитай, сожрали, а плату мы ишо не отдали. Чем дальше-то кормиться будем, рыбоньки мои недоверчивыя? Али успокоитися и наготовите мне рыбы, сколько велено? — пафосно закончил субтильный вожак земноводных девиц.

— Кем это велено? Тобой, что ль? — Язвика уперла руки в бока и угрюмо посмотрела на Лучко.

Остальные русалки, кстати, молчали и в спор не ввязывались. Сразу видно, кто здесь главная смутьянка и заводила и кто пользуется реальным авторитетом.

— Помолчи, егоза! — не преминула этим самым авторитетом воспользоваться Провора, прикрикнув на мигом присмиревшую Язвику. — Говори, девочка, мы тебя выслушаем. Только ты учти, мы народ магический и суть вещей видим. Ложь сразу распознаем.

Ага, это значит, что я сейчас должна двинуть пламенную речь о дружбе народов и взаимовыгодных отношениях. А я как бы не готовилась и вообще не в курсе, что им сказать, чтобы прониклись. Стою вся мокрая, в полотенце до середины бедра, но это ничего, все равно ниже все ноги в грязи. А сзади водяной в спину шпыняет, и я так понимаю — это он намекает, что пора бы уже сказать что-нибудь. Ну я и сказала. Если честно, даже и не вспомню, чего я там несла, но закончила свою речь чем-то вроде: «Мир, дружба, рыба, перловка!»