Атланты - Жорж Бордонов

Она закрыла лицо руками. Гальдар почти грубо схватил ее за руки:

— В тебе гуляет волнение. Ты только женщина, как и твой сиятельный отец, могильщик империи, — только человек. Плачь же. Освободи себя от слез. Они тебя душат. Вернись же к себе! Империя, тонкости дипломатии не играют больше никакой роли. Родилась другая правда. Пойми, если можешь. Ваши молитвы, покаяния, статуи богов — все бесполезно! Они не смягчат гнева богов. Преступление атлантов не имеет прощения.

— Ты безумен!

— Непростительно получить великий дар знаний и не использовать его по назначению. Иметь возможность обеспечить счастье народов и превратить мир в муравейник! Таков Посейдонис, что бы ты ни говорила. Единственная ваша забота — удовлетворять свои материальные потребности. Иметь возможность освободить человечество от нищеты, болезней, обучить и поднять отстающие народы до высот развитых цивилизаций — и вместо этого насыщать тело, что гораздо легче, чем давать пищу разуму и сердцу. Это преступление, достойное всех кар небесных. Мир — вечная заря. Погрузить человека во мрак вечных сумерек, держать его там в эгоизме, презрении, лености души — это преступление. Горе тому, кто не дает подняться человеку! Горе тому, кто убивает братскую любовь, двигатель всей жизни, секрет всяческого сколько-нибудь длительного движения. Ты богатый и могущественный человек, вокруг тебя бесконечный и живой мир. Ты прислушиваешься к звукам собственного желудка, а вне тебя звучит песня будущего…

Кто-то другой говорил голосом Гальдара с силой и убежденностью, нашедший убежище в его теле.

— …отказаться от своего предназначения, когда ты выбран для его выполнения, значит, приговорить себя. А что делали атланты? Они отказывались в течение нескольких поколений. Теперь чаша переполнилась. Погрязшие в удовольствиях, пресытившиеся золотом и изысканными блюдами, видевшие в своем существовании предел желаний, они зачерствели, они смешали планы Создателя. И не важно, примешь ты или нет подсказанные тебе решения. Знай, что история будет начинаться вновь в другом месте, в другое время, пока человек не найдет любовь, которая царила при рождении звезд, поскольку он и сам есть звезда, хотя и не ведает об этом. Ты только мгновение, Дора, мельчайшее звено в этой бесконечной цепи, но и своя собственная тюрьма. Если Атлантида исчезнет, что останется с точки зрения вечности от принцессы этой погибшей империи? Но в мире останется женщина по имени Дора.

— Твой гуманизм более жесток, чем мой деспотизм.

— Сбрось старую кожу с души, как ты это делаешь с изношенной туникой…

Никогда Дора не любила его так, как в эту ночь. Незадолго до рассвета их разбудил грохот разбушевавшегося моря. Дора прижалась к своему возлюбленному.

— Чего ты боишься? — говорил он, целуя волосы любимой. — Разве мы не вместе?

Она обняла его еще крепче:

— Да, мы вместе! Не покидай меня никогда! Ты мне обещаешь?

Они верили, что их судьбы нерасторжимо связаны. И Дора осмелилась произнести слова, немыслимые в устах дочери императора:

— Катастрофа нарушила все наши дела. В случае, если мой отец не вернется, мы с тобой будем править вместе. Если он вернется, я убегу с тобой, куда захочешь, даже если мы станем самыми бедными среди нищих.

Гальдар поцеловал ее ресницы.

— Оставь богам право принимать решения.

Под сокрушительными ударами ветра стены дворца временами гудели, как гонг.

11

Целый день без отдыха пронзительно завывал ветер. Вздыбив на своем пути море, положив на землю деревья и пронесясь над полями, он разбивался о горную цепь и издавал дикий вопль, усиленный и размноженный эхом, которому вторили душераздирающие стоны океана.

Это не был ни один из тех сильных осенних ветров периода Равноденствия, ни ледяной бриз, налетавший с севера, ни несущий тучи песка и насекомых, наполненный миазмами ураган с ливийской стороны, обжигающее дыхание которого высушивало листья, заставляло сморщиваться плоды и засыпало источники. Это было все вместе взятое и ни на что не похожее. Он постоянно менял направление, то обрушивался с гор на равнины, то, врываясь со стороны моря, бросался на штурм горных вершин, то закручивался в гигантское, чудовищное колесо, в центре которого светила бледная, тусклая звезда.

Так же непоследовательны были и морские волны. Они не перекатывались, а вздыбливались одна против другой, сталкивались и разбивались с грохотом прорванной плотины или горного водопада. Пена покрывала море. Множество птиц разбилось о стены крепостных укреплений, о купола храмов и крыши домов. Совы нашли укрытие на постах, разбросанных по горным дорогам, переваливаясь, они бродили среди сидевших на земле солдат — на этой высоте никто не мог устоять на ногах.

Сообщения из провинций, привезенные посыльными, использующими систему почтовых станций или переданные с помощью оптических сигналов, собирались на столе у Эноха. Они были почти похожи друг на друга в том, что касалось серьезности положения:

«Правитель южных областей приветствует сиятельную принцессу!

Высокоблагородная мать народов, пусть благословит тебя Посейдон!

Докладываю тебе, что подземные боги зажгли три новых вулкана, извержение которых выгнало из горных деревень их обитателей. Множество островов появляется из океана, чтобы почти тотчас же скрыться под водой. Шторм разрушил портовые сооружения и разбил много кораблей, стоявших у причалов. До сих пор я не могу приступить к восстановлению разрушенного и молюсь только о том, чтобы разбушевавшаяся стихия пощадила наших братьев в других провинциях и тебя, чье благополучие есть самое ценное для всех нас».

От правителя центральных областей:

«Да помогут тебе боги, успокоят и укажут правильный путь твоему праведному сердцу! Все вулканы моей страны, спавшие тысячи лет, проснулись и начали извергаться, заливая лавой горные поселения, покрывая города, в том числе и город твоего покорного слуги, толстым слоем черного отвратительного пепла. В дополнение ко всем нашим несчастьям начались землетрясения. Земля покрывается трещинами под ногами к ужасу спасающихся жителей. В некоторых местах трещины так велики, что в них может провалиться повозка вместе с упряжкой. Потоки ледяной, кипящей или соленой воды заливают поля, парки и сады, бегут прямо по улицам и площадям городов. Добровольцы с высокогорных постов сообщают, что земля повсюду вздувается и, не выдерживая давления подземного огня, прорывается, выбрасывая столбы пламени и дыма. Горные озера, лишенные своих скалистых берегов, обрушиваются в долину, унося дома, людей и животных. Несмотря на эти бедствия и панику населения, в провинции царит порядок благодаря усилиям гарнизона. Позже тебе будут представлены предложения о необходимой помощи для восстановления порушенного хозяйства. А пока подождем, пусть боги освободятся от гнева, направленного на нас. Разум может только надеяться на скорый конец наших несчастий. Однако я должен доложить тебе о бегстве многих принцев царского дома, тем более прискорбном, что в народе говорят, будто они сбежали в Посейдонис, нетронутый разбушевавшейся стихией. Я надеюсь, что ты, мудрая принцесса, сделаешь выводы из недостойного поведения этих людей…»

«Правитель западных островов кланяется в ноги августейшей и божественной принцессе, повелительнице империи. Довожу до твоего сведения, что вулканические острова, количество которых сосчитать невозможно, появляются и исчезают непрестанно в океане, выбрасывая в воздух столбы дыма, огня и пепла, вызывая в окрестностях появление жутких разрушительных волн. Ураганы, обрушившиеся на склоны холмов, вызывают потоки воды, которые смывают дома, уносят стада и пастухов. Местные жители ищут спасения в городах. Твой покорный слуга использует все возможности для оказания необходимой помощи. Кроме того, я тебе сообщаю о затоплении семи островов и многих портов. Невозможно оценить величину наших потерь. Но разрушения, которые мы претерпели, позволяют предположить, что нас ждет полный упадок и голод в ближайшем будущем. Мы нуждаемся в денежной и материальной помощи, а также в строительных рабочих и военных подкреплениях. По мере того, как уровень океана поднимается, мне становится все труднее сдерживать панику. Пожары от ударов молний или от поджогов преступников бушуют в моем городе, угрожая правительственному дворцу. Уже, кажется, невозможно противодействовать бандам грабителей, действующим в провинции. Они грабят одинокие усадьбы и их обитателей, дерзают нападать на небольшие города, пользуясь пособничеством низших сословий, в том числе и рабов. Да услышат твои благословенные уши мольбы самых преданных из твоих слуг…»

Многие из гонцов прибывали в Посейдонис ранеными, с большим опозданием из-за невероятных приключений в пути. Информация, которую они привозили, уже устаревала. Не было вестей из самых отдаленных провинций или тех, что подверглись наибольшим разрушениям. Со времени Равноденствия не поступали сообщения от вице-короля Большой Земли и других заморских колоний. Опасность была повсюду, угроза — постоянной. Империя атлантов распадалась, соскальзывая час за часом во мрак небытия. Однако ее народ, ее приближенные, сам Энох, великий жрец, несмотря на всю свою проницательность, имели весьма слабое представление о действительности. Ужасная перспектива, которая открывалась перед ними, не погасила еще тем не менее ни их слепую надежду, ни порочные страсти. Хотя Энох предписал наконец проведение публичных молебнов, храмы едва были заполнены наполовину. Но дворец, где собирались судовладельцы и торговцы для обсуждения своих дел и заключения сделок, и нотариальные конторы никогда до этого не видели подобного ажиотажа. Распродавались запасы товаров, покупались мифические грузы, обменивалось имущество, все действовали без тени сомнения: одни, поверив в катастрофу, старались превратить все в золото, другие, пользуясь всеобщей неразберихой, радовались внезапному повороту фортуны. Мелкие коммерсанты подражали крупным дельцам. Сыновья использовали все свое лицемерное красноречие, добиваясь от умирающих стариков завещаний в свою пользу Любовник, ради обладания предметом своей страсти, не отказывался ни от какого вероломства и коварства. Толпа, всегда неуверенная и пассивная, испытывала сильнейшие колебания: от безнадежного отчаяния до глупого оптимизма, от смирения до бунта. Ее настроение могло изменить одно слово, ложный слух, пущенный в таверне, но выданный за официальное сообщение.