Немезида: От полуночи до часа кошмаров - Вольфганг Хольбайн

— А как насчет этой шахты? — спросила Элен. — Куда она ведет? Должно быть, в подвале есть вход в нее?

— Понятия не имею, — повторил Карл. Но увидев, как вновь помрачнело лицо Стефана, поспешно добавил: — Вы не представляете себе, как огромно это сооружение. Здесь много подвалов, но частично они разрушены, и до сих пор у меня не было повода рисковать своей жизнью, спускаясь туда. Я не знаю, куда ведет эта шахта. Да и не хочу знать. Если фон Тун лежит там внизу, то я могу только вызвать пожарную команду.

Его голос стал тише, и в нем послышалась какая-то угроза, и это показало мне, что этот старик для Карла значит больше, чем он пытается здесь всем нам показать.

— Если он еще жив.

— Да, пожарная команда — это хорошая мысль, — подтвердил я. — Но вот опять проблема — надо ее как-то известить. Кто-то должен отправиться в деревню, и, похоже, придется пойти пешком, ничего другого не остается.

Стефан мрачно ухмыльнулся.

— Дай-ка угадаю: похоже, ты рассчитываешь на меня, не так ли? — Он отрицательно покачал головой. — Забудь об этом. Я и сам об этом уже думал. Джип застрял в воротах как пробка в бутылочном горлышке. Там и мышь не прошмыгнет. Через крышу не пролезть, так как опущена решетка, а под днищем тоже не пролезть. Вам еще повезло, что у него есть задняя дверца, иначе бы мы вас просто не вытащили.

— Но должен же здесь где-то быть второй выход? — сказал я и вопросительно посмотрел на Карла. В моих висках началась слабая сверлящая боль. Кроме того, снова зачесалась рука. Автоматически, не глядя, я провел большим пальцем по зудящему месту.

— Нет, — сказал Карл.

— Нет? — с сомнением переспросил Стефан.

— Во всяком случае, я ничего не знаю о другом выходе, — подтвердил Карл. — Ведь здесь раньше была крепость. Поэтому нет никаких других выходов. Исходили из того, что одного вполне достаточно.

— Крепость? — выпалила Юдифь. — А фон Тун нам рассказывал, что здесь раньше был монастырь.

— Здесь нет большой разницы, — вмешалась Мария. — В средние века многие монастыри строились как крепости, чтобы они могли служить защитой от врагов. Кстати, зачастую это был лишь предлог — строили монастырь, так как не могли получить официального разрешения на крепость.

Я почти не слушал. Моя головная боль становилась все сильнее и сильнее. Чего я ожидал после такой ужасной аварии? Вообще удивительно, что я все-таки сносно себя чувствовал после такого. Я посмотрел на кухонный стол и белое тело на нем. Дыхание Эда было таким слабым, что нужно было специально присматриваться, чтобы его заметить. А его лицо было бело буквально как стена. Пожалуй, мне следует радоваться, что я вообще могу ощущать головную боль.

— А как насчет потайных выходов? — спросила Юдифь. Она подняла руки к вискам, чтобы слегка помассировать их, но, поймав мой взгляд, поспешно опустила их и смущенно улыбнулась. — Во всяком случае, в фильмах в крепостях всегда есть какие-то ходы для побега.

— Возможно, и здесь есть что-то вроде этого, — сказала Элен. — Знаешь, дорогуша, почему-то всегда получается так, что тайные выходы остаются в тайне. Это как бы так задумано, понимаешь? Поэтому их и называют потайными.

Она насмешливо покачала головой: «Фильмы!» Она все еще стояла у раковины, но теперь держала в руке стакан с водой, о который она опустила что-то маленькое, белое, наверное, таблетку.

— Ты насмотрелась образовательных программ? Или просто «Том и Джерри»?

Юдифь сделала глубокий вдох, и в ее глазах блеснуло что-то, чего я никогда ранее не видел, но ее гнев исчез так же быстро, как и появился.

— Во всяком случае, там, на улице, есть хорошо замаскированная шахта, и никто здесь не знает, куда она ведет, мисс Всезнайка, — ехидно проговорила она. — И чем, собственно, это так уж отличается от тайного подземного хода, не подскажете? И почему, собственно, здесь не может быть второго такого?

Она с вызовом посмотрела на Элен, но та состроила презрительную гримасу и ничего не ответила. Она поднесла стакан к губам и пригубила свою воду. Я вспомнил коричневую жижу, которая текла из-под крана, и почувствовал во рту противный привкус желчи.

— Давайте уточним, — Стефан вновь обратился к Карлу. — Так вы хотите сказать, что мы здесь в ловушке?

— Ну, я не стал бы выражаться столь драматически, — ответил Карл. — Но на данный момент мы крепко застряли. Это так. Но, разумеется, это ненадолго, — поспешил добавить он, заметив, как мрачнеет взгляд Стефана. — Самое большее — на несколько часов.

— Как так? — спросила Элен.

— Завтра утром, в восемь часов, приедет кейтеринг, привезет для вас завтрак, — ответил Карл. — Они обязательно заметят автомобиль и позовут на помощь. Нам только нужно дождаться их у ворот.

— В восемь? — одним махом Элен опустошила стакан и демонстративно посмотрела на свои наручные часы, которые, наверняка, стоили больше, чем месячный оклад всех нас, вместе взятых. Затем она взглянула на Эда: — Мы не можем ждать так долго.

— Я думала, с ним все хорошо? — тревожно спросила Юдифь.

— Учитывая обстоятельства, да, — ответила она. — Но знаешь, я ведь не человек-рентген, насквозь не вижу. У него могут быть внутренние повреждения. Что-нибудь слышала об этом?

Она энергично встряхнула головой, заметив, что Юдифь хочет что-то ответить:

— Нельзя сказать, что за последние двадцать минут я до смерти влюбилась в этого идиота, но все-таки он как-никак мой пациент!

— На семнадцать процентов, или на все сто? — не унималась Юдифь.

Элен проигнорировала ее выпад и снова с вопрошающим взглядом обратилась к Карлу:

— А вы уверены, что здесь действительно нет чего-то вроде черного хода?

— Определенно нет, — заверил ее Карл. — Иначе сорванцы из интерната его определенно бы отыскали.

— Но нам надо как-то выбраться отсюда, — настаивала Элен. Она показала на бесчувственного Эда. — Если он умрет, то куча разных неприятных людей задаст нам кучу неприятных вопросов. И вам тоже, — добавила она, глядя на Карла. — Да, совсем забыла, еще и насчет фон Туна, — почти со скучающим видом добавила Элен.

— Но ведь это был несчастный случай, — прошептала Мария.

Нахмурив лоб, Элен внимательно рассматривала свой стакан, на дне которого еще осталась коричневая жижа, в которой плавали крошечные белые хлопья. Она поболтала стаканом из стороны в сторону и, наконец, пожав плечами, одним глотком допила все содержимое. Неприятное чувство у меня в желудке возобновилось.

— Давайте рассуждать здраво, — сказала она. — Если бы кто-нибудь мне рассказал эту историю…

Она красноречиво пожала плечами, и каждому из нас стало понятно, что она имеет в виду. Был ли Эд жертвой тайно разработанного покушения (хотя я был автором этой идеи, она казалась мне все более и более абсурдной) или это действительно было стечением несчастливых обстоятельств, было относительно легко расследовать. Но два несчастных случая в один день — это уже многовато. Тем более если учесть, что один из пострадавших — человек, который за два часа до этого сообщил нам, что двое из нашей компании покинут эту крепость весьма и весьма богатыми людьми…

— А почему бы нам не убить сразу двух зайцев? — спросила Юдифь. — Давайте пойдем вниз и поищем фон Туна. Может быть, мы его и найдем. А если нет, то хотя бы выход.

Перспектива отправиться в экспедицию в темные сводчатые подвалы (разве Карл не предупредил нас только что об опасности их обрушения?) не особенно меня привлекала, и я не делал из этого тайны. Но альтернативой было остаться здесь в обществе Элен, так как Юдифь и даже Мария, к моему удивлению, сразу, не раздумывая ни секунды, присоединились к Карлу и Стефану — либо они насмотрелись фильмов про Индиану Джонса, либо перспектива остаться здесь наедине с Элен их пугала так же, как и меня. Хотя, пожалуй, это было гораздо лучше, чем просто сидеть здесь и ждать, пока кончится ночь, или мы все впадем в бешенство и вцепимся друг другу в глотку, или пока Эд умрет.

Единственная, кто осталась, это Элен, якобы для того, чтобы заботиться об Эде, если он очнется, но на самом деле скорее из-за того, что она считала ниже своего достоинства лазить в грязных подвалах. Вы только представьте, если бы у нее сломался один из ее так тщательно наманикюренных ногтей! И чем оставаться здесь с ней наедине и слушать ее колкости, я все же предпочел подвал.

Юдифь все еще беспокойно осматривала своды, когда мы пересекали большой зал. Она не издала ни звука, но она слегка дрожала, и я вопреки своему желанию изумился ее мужеству. Я не был уверен, что на ее месте у меня хватило бы сил еще раз зайти сюда. Не говоря уже о том, что один только вид ее лица, облепленного пластырями, доказывал, что нападение летучей мыши было далеко не безобидно, а страх, который она испытывала перед летучими мышами, был не нормальный, обычный страх, а скорее фобия, и плевать на то, что говорила Элен. С фобиями не шутят. Я знаю, о чем говорю.