Нарком Берия. Злодей развития - Алекс Громов

А судя по воспоминаниям Берии-младшего, Зорге как раз относился к той категории разведчиков, кто был связан непосредственно с самим Лаврентием Павловичем: «Одним из тех, кто поддерживал связь с моим отцом, был Рихард Зорге, которому много лет спустя было присвоено звание Героя Советского Союза… Вне всяких сомнений, Рихард Зорге — выдающийся разведчик, но он лишь один из сотен, что нисколько, убежден, не умаляет ни его личного мужества, ни высочайшего профессионализма. Об этом тоже никогда и нигде не писали, но с арестом Зорге и его ближайших помощников советская разведывательная сеть в Японии практически не пострадала».

Судоплатов пишет о легендарном Рамзае так: «Информация Зорге рассматривалась как довольно ценная на протяжении всех 30-х годов, правда, с оговоркой, что и немцы, и японцы считают его двойным агентом. Наш агент «Друг» — политический советник Германии при штабе Чан Кайши — часто встречался с Зорге в 1939–1941 годах. Он отмечал его широкую осведомленность об обстановке на Дальнем Востоке, не догадываясь о работе Зорге на Разведуправление Красной Армии, и подчеркивал прочные, солидные связи Зорге с немецкой военной разведкой».

И вполне возможно, как свидетельствуют некоторые специалисты, что информация от Зорге поступала, но знаменитого его донесения о точной дате начала войны не существовало вообще — его текст появился уже при Хрущеве.

Историк С. Брезкун утверждает, что фальсифицирована и печально известная резолюция Берии: «В последнее время многие работники поддаются на наглые провокации и сеют панику. Секретных сотрудников «Ястреба», «Кармена», «Алмаза», «Верного» за систематическую дезинформацию стереть в лагерную пыль как пособников провокаторов, желающих поссорить нас с Германией. Остальных строго предупредить». По его информации, таких агентов в системе НКВД «никогда не существовало».

Достаточно популярна и докладная за подписью Берии, обычно датируемая 21 июня 1941 года: «Я вновь настаиваю на отзыве и наказании нашего посла в Берлине Деканозова, который по-прежнему бомбардирует меня «дезой» о якобы готовящемся нападении на СССР. Он сообщил, что это «нападение» начнется завтра. То же радировал и генерал-майор В. И. Тупиков, военный атташе в Берлине. Этот тупой генерал утверждает, что три группы армий вермахта будут наступать на Москву, Ленинград и Киев… Но я и мои люди, Иосиф Виссарионович, твердо помним Ваше мудрое предначертание: в 1941 году Гитлер на нас не нападет!» Ее достоверность тоже более чем сомнительна. Официально в это время Берия, глава НКВД, внешней разведкой не занимался, поскольку с начала февраля 1941 года эта функция была передана отдельному наркомату — НКГБ, который возглавлял Меркулов. Конечно, каждый дипломат — всегда и разведчик, и весьма возможно, что информация от Деканозова шла не только к Меркулову. Но даже если так, трудно представить, чтобы практичный Лаврентий Павлович официально требовал «отзыва и наказания» того, кто неофициально поставлял ему сведения о происходящем в Берлине. Да и пафосный тон Берия обычно берег исключительно для речей на съездах…

А то, что Деканозов был человеком Берии, особых сомнений не вызывает. Они могли познакомиться в Баку еще до революции. Точно известно, что Деканозов с июня 1921 года работал в АзЧК, а с марта 1922 года — в Секретно-оперативном отделе, у Берии. Потом последовал за ним в Грузинскую ЧК, потом в полномочное представительство ОГПУ, затем на партийную работу и дальше в Москву. В мае 1939 года Деканозова перевели в Наркомат иностранных дел.

Есть свидетельства, что сходная информация поступала и от знаменитой немецкой актрисы русского происхождения Ольги Чеховой, которая была советской разведчицей, причем в числе особо ценных нелегалов. Сама она отрицала подобное, но сын Берии Серго в своей книге «Мой отец — Лаврентий Берия» подтвердил эту информацию. Сергей Лаврентьевич писал: «Меня нисколько не удивляет, что органы госбезопасности бывшего Союза, а ныне России, не смогли подтвердить причастность Ольги Чеховой к деятельности советской разведки. Наверняка таких документов нет. Объяснение простое: мой отец ни тогда, в сорок пятом, ни позднее решил ее не раскрывать. Случай, должен сказать, довольно типичный. По картотекам органов не проходили — знаю это совершенно точно — сотни фамилий. Отец считал, что «настоящего нелегала через аппарат пускать нельзя…». Чехова была связана с моим отцом много лет».

Так ли это было на самом деле? Ольга Чехова в мемуарах писала, что ее перестали приглашать на правительственные приемы еще до начала войны, поскольку однажды она уехала с такого мероприятия слишком рано — а покидать прием, прежде чем уедет сам фюрер, не полагалось. Но переводчик Валентин Бережков, работавший со Сталиным и Молотовым, в своей книге «С дипломатической миссией в Берлине. 1940–1941» вспоминал, что на всех правительственных раутах в честь Молотова в Берлине рядом с руководством Третьего рейха непременно присутствовала и Ольга Чехова.

Сохранилось много свидетельств, что она была дружна и с Евой Браун. А вот как описывал отношение Гитлера к Чеховой знаменитый генерал-танкист Гудериан в своих «Воспоминаниях солдата»: «28 мая министр иностранных дел Италии граф Чиано посетил Берлин. Министр иностранных дел рейха устроил в его честь большой прием. Чтобы принять больше гостей, он разбил две большие палатки, образовавшие одну общую крышу над всем его садом. Но в эти майские дни было очень холодно, и палатки пришлось протопить. Трудновыполнимая затея! Гитлер тоже присутствовал на этом торжестве. Гостей развлекали легкими сценическими представлениями, например танцами Гёпфнеров, на которые собрались в одной из палаток, где для этой цели была оборудована сцена. Пришлось обождать некоторое время с началом представления, так как Гитлер хотел сидеть рядом с Ольгой Чеховой, которая вот-вот должна была приехать. Гитлер любил людей искусства и охотно бывал в их обществе. Предостеречь Гитлера от войны — такова, вероятно, была политическая цель визита Чиано. Мне трудно судить о том, выполнял ли он это поручение Муссолини с достаточной энергией и последовательностью до самого конца своего визита».

Игорь Бунич в книге «Гроза. Кровавые игры диктаторов» подробно описывает, как с началом Второй мировой войны некогда блестящая и шумная дипломатическая жизнь в Берлине поблекла. Стали выглядеть нежилыми и заброшенными посольские особняки с окнами, затянутыми светомаскировочными шторами… «Дипломаты, аккредитованные в Берлине, обращались больше друг с другом, нежели с германским министерством иностранных дел, бесконечно устраивая всевозможные рауты, главной целью которых было получение нужной информации даже на уровне простых слухов. А слухов в первые месяцы 1941 года по Берлину ходило великое множество, главным образом о перспективах дальнейшего хода войны. Когда начнется вторжение в Англию? Скоро ли вступят в войну Соединенные Штаты? Будет ли нарушен нейтралитет Швеции, Швейцарии и Турции? Каковы дальнейшие планы Советского Союза?