Племянница маркизы - Дария Харон

Мари выпрямилась, и ее супруг отвел руки. Когда она соскользнула, Тристан не выказал никаких возражений. Мадам де Рассак оправила платье, чтобы потянуть время, но он по-прежнему молчал. На негнущихся ногах она пошла к выходу и уже ухватилась за ручку двери, когда Тристан остановил ее.

— Мари, постой.

Медленно, все еще слегка оглушенная случившимся, она обернулась.

— Сколько тебе надо?

Мари изумилась.

— Не знаю, ливров десять-пятнадцать, пожалуй.

Тристан взял со стола кошелек и отсчитал несколько серебряных монет, потом подошел к жене.

— Спасибо, — беззвучно прошептала она. — Сдачу я верну.

Шевалье кивнул и снова сел за стол.

Мари сжала в кулаке холодные монеты. Она должна быть счастлива, радоваться своему триумфу, но не чувствовала ничего, кроме пустоты. Впервые молодая женщина действительно ощутила себя той, кем муж всегда ее называл, — шлюхой.

17

Когда на другой день Мари с Фанеттой вернулись из Лассье (Трой сопровождал их и развозил вино по трактирам), навстречу им кинулся Николя.

— Месье, мадам! Деландра жеребится! Ей совсем плохо! — орал он через площадь. Трой бросил слуге поводья и побежал на конюшню.

Мари с Фанеттой понесли покупки в дом. Они приобрели не только ткани на платья, но и муку, рис и соль, как поручила им кухарка. После того как вещи были разобраны, Мари отправилась на конюшню.

Лошадь лежала в отдельном стойле. Воздух был жарким и влажным, у мужчин к спинам прилипали рубашки. Тристан склонился над боком кобылы, Трой стоял напротив, держа ее хвост. Мари заглянула через плечо мужа, который по локоть погрузил в лоно животного руку.

— Ничего не помогает. Я соскальзываю. Жеребенок лежит правильно, но у кобылы закончились схватки. Мы должны вытащить его! Нужна веревка.

Мари огляделась в поисках веревки, но Николя уже протягивал ее хозяину. Тристан вытащил руку из лона кобылы и погрузил ее в стоящее рядом ведро с водой.

— Надеюсь, он жив. Если мы не достанем его, придется звать врача. Деландра долго так не протянет.

Тристан взял льняное полотенце, которое подала ему Мари, и только сейчас заметил жену.

— Спасибо.

— Я могу чем-нибудь помочь?

— Держи ее голову. Может быть, это ее успокоит.

Он отер со лба пот и отложил полотенце.

Мари опустилась на колени у головы кобылы и положила ее себе на колени. Ноздри животного были сухими и горячими, в то время как шкура влажно блестела. Мари медленно гладила ее шею и шептала успокоительные слова.

Тристан сделал веревочную петлю, затянул ее и вновь по грузил руку в лошадь.

— Проклятье! — выругался он и развернулся так, что его голова оказалась на боку лошади. — Я не могу накинуть петлю на вторую ногу.

По его лицу струился пот.

— Ты справишься, — поддерживал брата Трой. — Главное, оставайся спокойным. — Но… — Тристан осекся, — теперь… мне кажется… я…

— Осторожно! Петля должна захватить обе ноги.

— Я знаю. — Тристан выпрямился и вновь опустил руку в стоящее рядом ведро. — Будешь тянуть или это сделать мне?

— Начинай. Я продолжу, если ты устанешь.

Тристан обернул веревку вокруг руки и потянул. По телу кобылы пробежала дрожь, и она закатила глаза.

— Все будет хорошо, Деландра, — прошептала Мари, поглаживая животное.

Она смотрела на Тристана. Мышцы сильно выделялись под влажной рубахой, его лицо покрывала темная щетина. У Мари сложилось впечатление, что он возится с кобылой еще с ночи. В памяти вдруг всплыл тот франт, который принес ей волан в Версале. Между ними не было сходства, и все же это был один и тот же человек.

— Пошел! — крикнул Трис и сделал передышку, прежде чем начать тянуть снова.

— Копыта, копыта показались! — голос Троя был полон радости.

Кобылу вновь пробрала дрожь, и через минуту на соломе лежал жеребенок. Он был вороным, без малейшего белого пятнышка, и не шевелился. Тристан отвязал веревку от передних ног и положил жеребенка к голове Деландры.

— Он жив? — тихо спросила Мари.

— Сейчас да. Ближайшие часы покажут.

Тристан взял пучок соломы и начал обтирать жеребенка, поскольку Деландра не делала попыток вылизать его. Трой стал ему помогать.

— Принесу для нее попону, — сказал он после, поднимаясь.

Жеребенок открыл глаза и слегка шевельнул головой. Его тонкие ножки дрожали. Кобыла раздула ноздри и тоже попыталась поднять голову. Тристан подвинул жеребенка немного ближе к ней, и Мари поддержала ее шею.

— А что теперь?

— Ему надо попить, и еще должен полностью выйти послед, но с этим проблема — ведь у нее нет схваток… Я поднесу жеребенка, чтобы он пососал. Может быть, это поможет. Подождем еще час, а потом позовем доктора Майяра.

Вскоре вернулся Трой с шерстяной попоной и накрыл ею кобылу:

— Вы останетесь с Деландрой? Я покормлю других лошадей. Кроме того, моя помощь нужна Николя.

— Тогда иди, я здесь обо всем позабочусь.

Пока Трой выходил из стойла, Тристан продолжал обтирать жеребенка соломой.

— Это жеребец. Черный как ночь в новолуние. Дьяболо. Как тебе это имя? Подходит ему?

Удивленная тем, что он спрашивает ее мнение, Мари кивнула.

— Красивое имя.

— Ты купила на ярмарке все, что хотела?

— Да. Оставшиеся деньги лежат в моей комнате. Я верну их, как только мы вернемся в дом.

— Оставь себе. Думаю, в ближайшее время ты будешь часто ходить на рынок.

Перемена в его настроении заставила Мари насторожиться.

— Не знаю. Может быть, — неопределенно ответила она и пропустила сквозь пальцы пряди гривы Деландры. — Спасибо.

Тристан вдруг прервался:

— Мари, я понятия не имел, что ты провела вчера целый день, убирая дом и заново обставляя его.

Молодая женщина пожала плечами:

— Не думаю, что это важно.

— И все же. Почему ты ничего не сказала? Почему позволила упрекать себя?

— Но ведь это именно то, что ты обещал. Ты ведь хотел превратить мою жизнь в непрекращающуюся боль, — напомнила она.

— Кроме достойной осуждения склонности к импульсивности, которая частенько создает мне сложности, — Тристан усмехнулся, без малейшего намека на сознание своей вины, — …одним из моих немногочисленных недостатков являются внезапные вспышки гнева. Если бы каждый, на чью голову я во всеуслышание призывал чуму и погибель, действительно умирал, здесь бы все обезлюдело. Я вспыльчив, но незлопамятен, — добавил де Рассак.

— Неужели? — иронически спросила она и вспомнила о своей «брачной ночи» у мадам Дессан.

— Да. И, как ты очень верно заметила, я должен заботиться о том, чтобы ближайшие шестнадцать лет ты пребывала в добром здравии, если хочу получить выгоду от этой сделки.