Ветер перемен. Книга вторая - Александр Заречный

- Ещё одно новое слово, - заметила Габи. - А его можно говорить тебе?

Сказано это было с таким серьезным видом, что я не выдержал и засмеялся. Габи с интересом смотрела на меня, не понимая причину моей весёлости.

Только бы не подумала, что я смеюсь над её пробелами в русском языке.

Я обнял её и поцеловав в недоумевающие глаза сказал:

- Вот это слово можешь говорить мне всегда, когда я приду к тебе без цветов! Даже два ! Вот прям так и говори: здравствуй, невнимательная скотина!

- Ты не шутишь? - не поверила Габи. - Мне, почему-то не нравится, как это звучит - невнимательная скотина. - старательно проговорила она и тряхнула головой. - Нет, я не буду тебе так говорить, даже если ты придёшь без цветов. Тем более, что ты всегда приходишь без них.

Последние слова были сказаны абсолютно без какого-либо даже намёка на укор, просто как констатация факта , но они больно резанули мне слух.

Я судорожно прижал её к себе и зашептал на ушко:

- Габи, солнышко ты моё! Извини, пожалуйста! Ну вот такой я невнимательный к подобным вещам. Ты не думай ничего такого, ну вот мне ни разу в голову не пришло! Ты не обижаешься?

Я отстранился и посмотрел ей в глаза опасаясь обнаружить в них, обиду, осуждение, холод или ,не дай бог, слёзы. И увидел смеющиеся и лучистые глаза!

- Сашуля, какой же ты глупый! - тихонько засмеялась своим нежным голоском Габриэль. - Иногда ты мне кажешься таким мудрым и взрослым, а сейчас ты как глупый мальчишка!

Вот тебе и на! Прожил три четверти века и дожил до глупого мальчишки!

- Ну как я могу обижаться на тебя из-за каких -то цветов? Или подарков, которые ты не даришь? И дело даже не в том, что я знаю, что у тебя на это нет денег. Это ведь просто вещи, предметы. А ты мне даришь тепло в моём сердце и радость и не только , когда ты приходишь , но и когда тебя нет рядом. Я просто думаю о тебе и мне становится так хорошо, что всё остальное становится таким маленьким и не важным. Разве это может сравнится с какими-то цветами, которые завянут через несколько дней?

- Габи! - только и смог я выдавить из себя. - Как хорошо, что ты всё правильно понимаешь! А ведь очень многие люди из-за подобных мелочей ломают собственные и чужие судьбы! И вместо того, чтобы видеть в любимом человеке хорошее, ищут в нём недостатки, постоянно указывают на них, думая, что этим исправят его и сделают удобным для себя. А я никогда не понимал, как можно сказав : " Купи мне, скотина цветы!" после этого радоваться этим цветам? Это какой -то мазохизм! Но даже, если допустить, что девушка может наслаждаться купленными по её же приказу цветами, почему она не думает о том, как чувствует себя её "любимый" после такого "общения душ"?

- Нет, ты только посмотри на это уродство! - раздался из-за занавески голос женщины на русском. - Стёпа, иди сюда! Смотри, кожаные джинсы. Да этим мастерам руки поотрывать мало!

- Ну что ты там опять обнаружила, Маша?- услышал я добродушный голос мужчины. - Ну, не нравится - оставь!

- Да ты сам посмотри! - не успокаивалась неведомая Маша. - Какую прекрасную кожу загубили! Уже три раза уценили и всё равно не продали. И не продадут! В этом только за скотиной в деревне ухаживать!

Габи, услышав новое знакомое слово посмотрела на меня с усмешкой. Я покачал головой - ты обещала не говорить его.

- А может это как раз джинсы для техасских ковбоев? - смеясь ответил смутно знакомый голос.

- Ага, для техасских, по заказу Политбюро ЦК КПСС! -- насмешливо ответила женщина.

- Маша, ну что ты такое говоришь?! - голос мужчины немного напрягся. - Политбюро -то тут при чём? Твоя нелюбовь к руководству партии переходит все границы. И такие вещи вслух лучше не говорить.

Тут мужик был прав!

- А вот, при чём! - не сдавалась Маша и торжествующим голосом продекларировала: - Московская фабрика "Большевичка"! Так что это скорее, для рязанских мужичков шили, но те не стали полу-годовой оклад тратить на это чудо - юдо лёгкой промышленности и гении из Внешторга отправили эти штанишки в ГДР. На посмешище!

- Действительно, пошито на "Большевичке", - услышал я обескураженный голос мужчины. - Совсем там из ума выжили! Ладно, оставь их, Маша, бери, за чем пришла и пойдём, у меня ещё куча дел.

Подождав ещё немного, я осторожно выглянул из-за занавески примерочной кабинки. Даже со спины я сразу узнал статную фигуру Громова.

"Товарищ полковник с супругой пришли за импортом и нарвались на кожаный шедевр отечественной лёгкой промышленности! Очень символично!" , мысленно засмеялся я.

- Саша, а это не тот мужчина, - дыша мне в ухо прошептала Габи, выглядывая из-за моего плеча. - С которым ты меня знакомил в Югендпалас?

- Тот самый, солнце! - кивнул я.

- Тогда почему мы не подойдём поздороваться?

- А вот лучше нам этого не делать, любовь моя.

- Почему?

- А видишь какая у него неласковая жена? - с серьезным видом сказал я. - А ты ему ещё тогда понравилась, вдруг он решит поменять её? А тут ты такая красивая!

- Вот болтун! - стукнула Габи меня по плечу кулачком.

- И соблазнительная! - добавил я и сгрёб её в охапку.

- Занавеску хоть закрой! - придушенно прошептала Габи смеясь.

В этом прекрасном магазине мы нашли всё необходимое и теперь я был готов делать вылазки в город не привлекая внимания своим солдафонским видом. Все покупки нам аккуратно упаковали и в приподнятом настроении мы отправились домой к Габриэль. Я решил всю свою одёжку хранить, конечно же у неё, другого варианта просто не было.

Глава 10

Обвешанный пакетами я с порога заявил фразой из Ильфа и Петрова:

- Я к вам пришел навеки поселиться!

Надеюсь я найти у вас приют.

- Оставайся! - махнула рукой Габриэль. - Ты же давно хотел! Теперь у тебя есть человеческая, как ты говоришь одежда и места у меня в комнате много - располагайся!

- А что? Вот возьму и останусь! -