Когда говорят мертвецы. 12 удивительных историй судмедэксперта - Клас Бушманн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В экспертном заключении мы напишем так: «Вскрытие не дало никаких медицинских результатов, которые при описанных весьма благоприятных условиях реанимации сделали бы ее успех невозможным. Напротив, учитывая тот факт, что молодая женщина имела здоровое сердце, можно предположить, что усилия по реанимации в ситуации остановки работы сердечно-сосудистой системы могли бы увенчаться успехом».
На взгляд судебного медика, женщина могла легко выкарабкаться. Но у представителей клиники, как я уже отметил, была иная точка зрения.
По мере того, как мы все глубже увязали в судебных дрязгах, через три года после смерти Анны дело приняло неожиданный оборот. Вдовец со своим адвокатом потребовали от клиники компенсацию. Пятизначная (!) сумма, очевидно, устроила обе стороны. Теперь можно было цинично заявить: человеческая жизнь в Германии стоит дорого. Или все же дешево? В Соединенных Штатах родственники умершего, вероятно, потребовали бы несколько миллионов долларов. Таким образом, гражданский иск в отношении клиники был удовлетворен. Кстати, медицинское учреждение так и не признало прямо свою вину. Учитывая трагичность ситуации, было понятно, почему вдовец принял такое решение.
Спустя некоторое время и прокурор прекратил расследование уголовного дела о смерти «в силу отсутствия достаточных подозрений в соответствии с разделом 170 (2) Уголовно-процессуального кодекса». Так, было принято решение о закрытии дела, ведь годы дорогостоящих прений экспертов в суде все равно не вернут Анну к жизни.
12. Сосед
В коридоре Института судебной медицины, на маленьком столе, сидя за которым мы обычно после вскрытия документируем информацию, стоит общедоступный компьютер. Немного устаревший громоздкий аппарат с выходом в Интернет. Иногда, когда нечем заняться, ассистенты сидят за ним, читая новости на местных новостных порталах или на сайте берлинской полиции. Что случилось сегодня? Были ли несчастные случаи, перестрелки, убийства? Кто, возможно, будет в ближайшее время лежать на наших столах?
Как-то утром в пятницу коллеги наткнулись на сообщение о новом преступлении, о котором мы еще ничего не знали:
«Сегодня около 9 часов утра полиция и служба спасения прибыли на Эльзэссер-штрассе. В одном из дворов на земле лежал тяжело раненный мужчина. Насколько нам известно, 25-летний парень выбросился из окна квартиры на третьем этаже. Во время осмотра квартиры сотрудники полиции обнаружили в ней мертвую 24-летнюю женщину, заколотую ножом. […] Пострадавший подозревается в убийстве женщины».
Предположительно, тяжкое преступление с трупом и тяжелораненым прямо за углом — и никто нас не вызывает? Мы кидаемся к телефону. Звоним в уполномоченный отдел по расследованию убийств: «Мы вам нужны?» — «Нет, все под контролем, тут все ясно, вам не обязательно приезжать, — отвечают нам в Управлении. — Мы сами привезем вам тело».
Обычно я предпочитаю лично осматривать места преступлений. Это помогает мне сопоставить травмы и следы на теле умершего с теми вещами или предметами обстановки, которые есть на месте. Так я выясняю, например, были ли поблизости какие-то острые углы, о которые могла удариться жертва, были ли какие-либо возможные виды оружия, в каком именно направлении брызнула кровь. Эту информацию можно получить и из фотографий, сделанных полицией, но, когда есть возможность, я предпочитаю составлять собственное впечатление. В этом случае такой возможности не было. Иногда полиция сама решает, что нам не нужно приезжать, если факты и ход событий кажутся им очевидными.
Спустя некоторое время труп Юлии Ц. доставляют в институт на серо-синем катафалке с надписью «Судебная медицина» и заносят его внутрь, минуя специально отведенное полуподвальное помещение. Тело лежит на носилках, упакованное в непрозрачный белый пластиковый мешок, с розовой этикеткой на молнии и надписью на пакете, сделанной черным фломастером: «Управление уголовной полиции, срочное вскрытие! Масса тела 63 кг (с одеждой)».
Что случилось с этой молодой женщиной за несколько минут до смерти? Как именно все произошло? Предполагаемого преступника допросить не удалось, после падения из окна его увезли в больницу, где срочно прооперировали. Теперь только тело этой 24-летней девушки могло ответить на неотложные вопросы следователей. Поэтому при срочном вскрытии всегда присутствует несколько человек, помимо судмедэкспертов и ассистентов, — дежурный прокурор, следователи, техники-криминалисты и фотограф из Государственного управления криминальной полиции. В таких случаях полиция наблюдает за нашей работой вживую.
Зрелище было ужасным:
«На столе находится лежащее на спине тело молодой женщины. К трупу приложено разорванное ожерелье из текстильного материала. Тело одето следующим образом: черные облегающие лосины из ткани, надеты обычным образом, не приспущены, верхняя их часть пропитана кровью. На верхнюю часть тела обычным образом надет предмет одежды из хлопка серого цвета, две верхние пуговицы расстегнуты. Одежда пропитана кровью, особенно на шее, на руках и на спине».
Это всегда нелегко, когда на столе перед тобой лежит молодой человек. Конечно, боль родителей от такой утраты измерить невозможно. Самое ужасное — это вскрывать детей. Я никогда особо не любил этого делать, но теперь, когда я стал отцом, это дается особенно трудно. В институте мы стараемся, чтобы те наши коллеги, которые стали родителями недавно, как можно реже сталкивались с такими случаями, если только сами медики по каким-то причинам не проявляют инициативу. Ведь вечером, уходя с работы, ты обязательно понесешь впечатление сегодняшнего дня к себе домой.
Перед тем как раздеть и обмыть труп Юлии Ц., мы тщательно измеряем и осматриваем все отверстия («дефекты ткани») на ее одежде, которые, очевидно, появились в результате многочисленных ножевых ранений. Для нас важна каждая деталь, это может сильно помочь нам реконструировать ход борьбы и момент самого убийства. Когда труп оказывается перед нами без одежды, становится ясно, как именно девушка была убита. Преступник буквально не оставил на теле Юлии живого места.
В первую очередь мы фиксируем раны на руках, кистях и стопах:
«Многочисленные массивные, местами глубокие, активные и пассивные защитные травмы, глубокие на предплечьях и кистях рук с ампутацией трех пальцев (указательный и безымянный пальцы на правой руке, большой — на левой) и полным перерезанием левой пульсовой артерии. В правой локтевой кости застрял обломок кончика ножа. Порез на втором пальце левой ноги».
Также фиксируем глубокий разрез в брюшной стенке длиной в семь сантиметров. Петли тонкого кишечника выпирают из брюшной полости, толстая
