Тёмный маг. Книга 3. Перепутье - Илья Ангел

– Нет, вы мне этого не говорили. – Процедил я и сжал зубы так, что почувствовал во рту привкус крови.

– Мне это будет сделать проще, чем любому другому человеку, Наумов… – он запнулся и покачал головой. – Вот ведь дилемма: Наумова не нужно было бы стабилизировать. Несмотря на все достоинства этого рода, там нечего стабилизировать. А вот Лазарева нужно. И что нам делать? Как мне тебя называть?

– Вы можете называть меня просто по имени, раз выбор моей фамилии представляет для вас определённую трудность.

– Это не для меня представляет трудность, это может вызвать определённые проблемы у тебя, если я вдруг ошибусь и назову тебя Лазаревым при свидетелях, – и полковник снова улыбнулся кончиками губ, и на этот раз улыбка коснулась холодных, стальных глаз.

– И почему я сомневаюсь, что вы можете что-то перепутать? – спросил я тихо, не отрывая взгляда от его лица.

– Интересно, на чём основана такая пугающая вера в меня, учитывая то, что мы практически незнакомы? Не отвечай, Дмитрий, – он проговорил моё имя практически по слогам. Похоже, сволочизма в полковнике хватит на десяток таких как я.

– Все преподаватели называют учеников по имени и отчеству, – зачем-то решил уточнить я.

– Проблема в том, что я не являюсь преподавателем этой школы, – он ответил мне практически без задержек, – я твой личный тренер, наставник, или просто репетитор, которого наняли ради твоего обучения. Я не связан моральными принципами, правильностью поведения, кодексом, или что там ещё регламентирует отношения между учениками и учителями этой школы. Пожалуй, я твои желания могу опустить. Тем более, я не знаю, как зовут твоего биологического отца. Так что остановимся просто на Дмитрии. Ну что же, приступим, или у тебя есть ещё какие-то вопросы перед началом наших занятий?

– Да есть, – я упрямо вскинул голову. Простите, Иван Михайлович, – я вспомнил, как обращался к нему Троицкий. Называть полковника просто по имени было глупо, нерационально, и, возможно, небезопасно, а по фамилии не хотелось. – Чем именно будет отличаться эта физическая подготовка с элементами Тёмных техник от той, что преподаётся Павлом Анатольевичем Устюговым?

– Отличия существенные, Дмитрий. В мою задачу будет входить не увеличить твои бицепсы, не увеличить силу, скорость, гибкость… Это, конечно, всё будет и так увеличено на первом этапе подготовки, но не будет являться основной целью, к которой мы будем постепенно приближаться. Основной целью будет выработка у тебя абсолютной координации, умение так настроить мышцы, чтобы они выполняли поставленную перед ними двигательную задачу, независимо от сигналов мозга. – Терпеливо пояснил он.

– Вы сказали, что это будет не первым этапом, а какая цель у первого этапа? – я чувствовал, как колотится сердце, при этом оно колотилось где-то в районе горла.

– Конечная цель первого этапа заключается в том, чтобы добиться полной разгрузки твоего мозга. Грубо говоря, мы будем стремиться сделать так, чтобы ты не думал, – Рокотов позволил себе улыбнуться чуть более искренне. – Я буду увеличивать нагрузку пропорционально твоей переносимости так, чтобы никаких мыслей в голове просто не осталось.

– Но как же я тогда буду посещать другие занятия? – я растерянно посмотрел на него.

– Очень даже просто. Я узнавал, что на остальных занятиях вас пока будут учить дозировать энергию. А для этого работы мозга не требуется, более того, она даже противопоказана. Поэтому я, как добрый самаритянин делаю целых два добрых дела: пытаюсь тебя стабилизировать и подготовить к следующему этапу, и предоставляю тебя другим преподавателям в идеальном умственном состоянии, для выполнения тех задач, которые они перед тобой будут ставить.

– Откуда вы знаете, что нужно преподавателям? Вы же не маг? – поинтересовался я довольно агрессивно.

– Не маг, – полковник не стал отрицать очевидного. – Но я знаю о магах практически всё. – На этот раз он так хищно улыбнулся, что мне стало слегка не по себе. – А теперь всё же приступим к нашим занятиям. Тебе следует запомнить самое главное: основные враги координации на моих тренировках – неумение расслабляться и торопливость. Скорость будет увеличиваться постепенно. А сейчас, что мы будем делать? А, Дмитрий, сумеешь угадать?

– Бегать, – довольно флегматично ответил я. А что тут гадать: все новые свершения в моей жизни начинаются с этого небольшого слова из шести букв.

– Абсолютно верно, бегать. Но перед этим нужно разогреть мышцы. Сейчас я покажу тебе упражнения, которые ты будешь делать перед каждым нашим занятием. Да, хочу предупредить, больше я с тобой разогревом заниматься не буду. Начиная с завтрашнего дня, ты будешь приходить за полчаса до начала основных занятий и разогреваться самостоятельно. Предупреждаю сразу, если начнёшь халтурить, то все возможные травмы будут на твоей совести и являться уважительной причиной отмены или переноса занятий не будут. Как и неуважительной тоже. Восстанавливаться в случае халатности будешь самостоятельно и в течение суток. Не сможешь? Твои проблемы. Тренировки ради такой мелочи как, допустим, перелом не слишком важной кости, при котором ты сможешь самостоятельно передвигаться по периметру зала, не будут отменены. И тем более они не будут отменены, если ты заработаешь растяжение связок.

Именно в этот момент я понял, что полковник не шутит и крайне серьёзно относится к возложенной на него задаче. В голове пронеслась дикая и убийственная для меня мысль: это что же получается? Придётся вставать раньше, чтобы успеть хотя бы позавтракать? Внезапно во мне проснулся протест. Он что, издевается надо мной? Не буду я ничего разогревать по утрам!

Тем не менее именно сейчас я выполнил все необходимые упражнения. Их выполнение вызвало во мне некоторое недоумение. А всё потому, что разминочные упражнения были какими-то лёгкими, что ли. Кроме растяжки. Вот она доставила мне массу проблем, потому что я впервые почувствовал боль в паху, и это было… некомфортно.

А потом мы бегали. Бегали мы вместе с Рокотовым. При этом он бежал рядом со мной всё время этой такой странной тренировки. Бегали мы долго, нудно, трусцой. Бегали мы почти всё время, которое было нам отведено для занятия. При этом полковник строго следил, чтобы я, не дай Прекраснейшая, не ускорился и продолжал шаркать по спортзалу, наматывая круги со скоростью, едва ли превышающую скорость идущего человека.

Усталость, конечно, была, но не критичная. Дыхание оставалось ровным, и я не напоминал астматика, попавшего в парфюмерную лавку. На очередном круге, а я их уже даже не считал, вдруг в голове образовался самый настоящий вакуум. Мыслей было мало, и текли они вяло почти с такой же скоростью, с которой мы бежали.

Мне позволяли