Время химер - Бернард Вербер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она смотрит на Офелию. Ту поддерживают трое гибридов, которых она считает своими братьями: Гермес, Гадес и Посейдон. Алиса продолжает:
– Симон, я знаю, что твоя душа меня слышит. Знай, ты был замечательным спутником жизни. Да воспарит твой дух к свету! Я никогда тебя не забуду, Симон. Спасибо за все, чем ты был, за все, чего достиг. Спасибо, что ты… был.
Тишину раздирают всхлипы Офелии, ей вторят многие люди, многие химеры.
Четверо мужчин зарывают тело в землю тоннеля. Франки устанавливает на могиле стелу с надписью: «ПРОФЕССОР СИМОН ШТИГЛИЦ, ОДИН ИЗ ДВУХ СОЗДАТЕЛЕЙ ГИБРИДОВ».
Безутешные родные и друзья предают земле остальных убитых.
Это первые смерти среди гибридов. Самым старшим только-только исполнилось двадцать лет. Каждый из трех видов успел разработать собственный погребальный ритуал, вдохновленный человеческим, и изготовил три разные по стилю стелы.
После завершения всех церемоний Франки навещает Алису в ее жилом боксе.
– Нам надо поговорить. Я… Ко мне пришли с разговором. Никто не хочет рисковать повторением случившегося.
Алиса роется в ящике письменного стола, стоя к Франки спиной.
– Не знаю, поняла ли ты меня, Алиса, но… Жители Новой Ибицы не желают продолжения эксперимента.
Ученая замирает. Франки продолжает:
– Они не хотят жить с химерами. Войди в их положение. Восемь трупов за один день – не многовато ли? После конца Третьей мировой войны мы похоронили только троих: полковника и еще двух стариков.
– Гибридов погибло гораздо больше, – возражает Алиса ледяным тоном. – Целых тринадцать.
– Да, но это химеры. Они не вполне такие же, как… как мы.
Она стискивает зубы, а потом объясняет:
– У нас с ними одинаковые мозги. Они грамотные. Чувствуют так же, как мы. Страдают, как мы. У них такие же эмоции.
– Не играй словами. Все-таки они… животные.
– И что?! Мы тоже. Слово «животное» происходит от слова «жизнь». Даже древние люди понимали, что у животных есть душа.
– Прямо-таки душа, Алиса? Эти существа, которых ты создала, – новички на этом свете, они не могут быть реинкарнациями.
Он начинает меня бесить, я не в настроении продолжать этот метафизический спор. Сейчас неудачный момент.
Но у Франки как раз настроение поразглагольствовать.
– Даже если допустить, что в этих химерах есть крупинка человеческого, мы понимаем, что думают они не так, как мы.
– Вот как? Если ты сомневаешься в их человеческой сущности, просто возьми и поболтай с ними.
Франки возмущенно пыхтит.
– Мне не до споров, Алиса. Когда мы создавали Новую Ибицу, с нами не было химер. Будем смотреть правде в лицо: они посторонние, они не интегрируются, их здесь едва терпят.
Стоя неподвижно, Алиса смотрит Франки в глаза.
– Мне казалось, что вы приняли их как равных себе.
– Они убили восьмерых! Мои… мои соплеменники считают, что эти чужаки злоупотребили нашей снисходительностью, нашим гостеприимством.
– Они здесь родились.
– Им позволили здесь родиться, это не одно и то же! – выходит из себя Франки. – Позволили, потому что не знали, как все обернется. Обернулось все из рук вон плохо.
В который раз Алиса сдерживается и не дает волю своим чувствам.
Он твердо стоит на своем. Мне его не переубедить.
Повеселились – и будет.
Франки отводит глаза.
– Пойми, Алиса, будет лучше для всех, если химеры отсюда уйдут. Знаю, тебе это покажется…
– …смертным приговором, – договаривает она за него.
– Уверен, ты все поймешь правильно.
НЕТ.
– За проступок одного расплатятся все, это несправедливо.
– Ты же понимаешь, что веры в мирное сосуществование больше нет.
Мне нельзя идти на поводу своего гнева.
– Ты сейчас выступаешь от имени всех. А что думаешь лично ты, Франки?
Предводитель общины переминается с ноги на ногу.
– Лично я думаю, что попытка сосуществовать оказалась неудачной. Слишком мы разные. Бывают моменты, когда настойчивость ничего не дает. Квадрат не впихнуть в круг… Вот именно, квадрат в круг.
Алиса отказывается полемизировать. Франки продолжает:
– К тому же нам слишком дороги наши собственные дети, чтобы допускать риск нападения на них твоих химер.
Слово «химеры» для него бранное, он все время к нему прибегает, когда речь идет о гибридах.
Алиса взрывается:
– У вас не было бы детей, если бы не мы! Вспомни, как ты любил этих «химер», как ты их теперь называешь! Поил их из соски, вскакивал ночью, чтобы их убаюкать… Сам видел, как они разнимали подравшихся детей. Благодаря им, Франки, ты бросил пить, курить и поздно ложиться спать.
Франки разом замыкается. Никогда еще Алиса не видела его таким мрачным.
– Алиса, я – гарант выживания нашей общины. Если ее члены требуют избавить их от химер, то мои собственные чувства – дело десятое. Я должен заботиться о благе общины, защищать своих.
Вот и все, нашей дружбе конец.
– Для этого ты готов обречь гибридов на гибель?
Франки делает вид, что пропускает эту ее реплику мимо ушей.
– Помнится, появившись здесь, вы с Симоном сказали мне, что у гибридов иммунитет к радиации, – говорит он.
– Сам знаешь, у нас не было случая это проверить.
– Остается надеяться, что вы не ошибались.
Алису охватывает отчаяние.
Неужели все они умрут, когда поднимутся наверх?
Ей невероятно трудно пережить смерть Симона, но то, что она слышит от Франки, добавляет к ее личному трауру коллективную беду.
Пришла беда – отворяй ворота.
Ее скручивает боль в животе.
Нет, только не это.
Здравствуй, старый враг. Алиса поверила было, что роды и полноценная жизнь избавили ее от этого недуга. Сейчас она понимает, что недуг просто задремал и снова ожил от острого стресса.
Организм все равно что банк, дающий в долг только богачам: здоровье дано одним счастливчикам. Бедолаги о нем только мечтают.
– Выходит, нас выгонят на поверхность?
Франки качает головой.
– Почему «вас»? Речь только о гибридах. Вы с дочерью – люди, естественно, вам можно остаться.
– Уходят они – ухожу и я. Я их создала и не брошу. Знаю, Офелия уйдет со мной.
Алиса подходит к мужчине в гавайской рубашке и кладет правую руку ему на плечо.
– Я думала, ты изменился, Франки, – серьезно произносит она. – В любом случае спасибо тебе за гостеприимство. Если бы не твоя помощь, мы бы ничего не добились.
Франки кивает и уходит.
Алиса встает, горестно кривясь.
Надо предупредить Офелию.
Она стучится в дверь дочери. Та лежит, еще не оправившись от шока, ее сломила гибель отца и конец гармонии между гибридами и выжившими в мировой катастрофе людьми. Алиса садится к ней на кровать и гладит по спине.
– Завтра мы уходим, – сообщает она.
Офелия удивленно
