Старший дознаватель - Роман Феликсович Путилов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Между первым из вторым этажом я нашел ободранный почтовый ящик с номером квартиры Князя, бесцеремонно вытащил оттуда весь ворох бумаг и перебрал их. Из интересного, в ворохе рекламных листовок и бесплатных газет я выудил квитанцию с телефонной станции, где отдельной строкой красовалась сумма за два междугородних разговора.
Диск электрического счетчика, интересующей меня квартиры, крутился неторопливо, как и положено, когда в квартире работает только холодильник. Понимая, что на этом мои возможности заканчиваются, я от бессилия записал показания счетчика в блокнот и, тяжело волоча уставшие ноги, двинулся вниз по лестнице.
Следующее утро. Районный телефонный узел.
— Это безобразие! — я грохнул по стойке кулаком, с зажатой в нем бумажной квитанцией: — Вы что, считаете, что я буду в два раза больше за телефон платить? На все цены ежедневно растут, так вы еще счета округляете в разы в свою пользу!
— Молодой человек, прекратите хулиганить, а то я охрану вызову. — дама лет сорока, в строгом офисном «прикиде» — белый верх, черный низ, ловко выхватила из моих пальцев квитанцию: — И что вы кричите? Что не так?
— Я в прошлом месяце заплатил почти в два раза меньше. Сейчас что случилось? Когда вы успели тариф поднять⁈
— Молодой человек, не кричите мне в ухо! Я от ваших криков уже к обеду ничего не слышу. — женщина ткнула пальцем в нижнюю строку: — Вы что, не видите, тут написано — услуги междугородней связи?
— Какой междугородней связи? Я никуда не звонил!
— Минуту. — женщина села за компьютер, потыкала в клавиши: — Ну вот, два разговора с Павлодаром, республика Казахстан, у вас были… Что вы хотите? Это сейчас заграница, поэтому столько стоит.
— И когда это, интересно, я в этот ваш Павлодар звонил? — язвительно поинтересовался я.
Оказалось, что совсем недавно, последний звонок был четыре дня назад.
— Я обязательно проверю, кто с моего телефона и куда звонил… — я угрожающе помахал квитанцией и, вполголоса ругаясь, покинул расчетный центр. От телефонной станции я вновь вернулся к дому Князя, где снова осмотрел подъезд и электрощит, заодно вернув квитанцию на оплату услуг связи в почтовый ящик — оплачивать телефонные переговоры Олега Князева я не собирался. И вновь, рассматривая окна квартиры Олега из подъезда соседнего дома, на этот раз с помощью бинокля, я ясно видел, что чернота в глубине квартиры беглого капитана более концентрированная, что-ли, чем в соседних помещениях.
Единственным объяснением этому, которое пришло мне в голову, были плотные черные шторы, завесившие все помещения жилища Князя. А почему бы и нет? То, что телефонные звонки в Павлодар осуществил сам Олег — у меня сомнений уже не вызывало. Это хорошо укладывалось в версию, что
Князь готовит переход через новообразованную границу в ставший другой страной Казахстан. И, скорее всего, Олежка спокойно живет в своей собственной квартире. Закупил побольше еды, занавесил окна черной, плотной тканью, на полы постелил ковры или какой-нибудь ватин, который можно купить за три копейки, и живет в свое удовольствие. Понять, что в квартире кто-то обитает, можно только случайно, длительное время наблюдая за оборотами колесика механического электросчетчика, которое внезапно начинает крутится быстрее при включенном, к примеру, мощном электрочайнике. Но и от этого есть защита — перед тем, как включить чайник, осторожно выгляни в дверной глазок, откуда открывается прекрасный вид на лестничную площадку и сам электрощитов.
— Громов, а ты что не работаешь? Спишь, что ли, с открытыми глазами? — моя любимая начальница так звонко гремит каблучками туфель по лестнице, ведущей в подвал, что поймать меня спящим у нее не получится при все желании. Я просто плохо представляю симпатичного капитана, крадущегося босиком, с туфлями в руках, по замызганному бетонному полу, чтобы поймать меня за непотребным делом…
Я посмотрел на стол и в душе покраснел — забыл положить перед собой какое-нибудь уголовное дело. Моя вина!
— Да, по работе задумался, исключительно по работе. — я притянул к себе ежедневник: — План работы на завтра составляю.
— Ну ладно, Громов! — мне погрозили изящным пальчиком: — Просто помни, что
Я действительно задумался о последовательности своих действий на завтра, так как решать навалившиеся проблемы надо было безотлагательно. Первым номером, как самое легкая шла проблема по имени Рыбкина Нинель Павловна. Пытаясь решить, как с ней поступить, я понял, что мне выгоднее не топить товарища подполковника, а добиться благожелательного отношения ко мне со стороны начальника следственного отдела, подпитывая это «теплое» чувство ко мне знанием, что я в любой момент могу ее низвергнуть вниз, на позицию «пенсионерка», а то и «уволена по компрометирующим основаниям, без права ношения формы.» И это не стоит откладывать на завтра, а стоит сделать уже сегодня.
— Тук –тук-тук! — я замер на пороге кабинета Рыбкиной, широко улыбаясь: — Разрешите, товарищ подполковник? Хотел бы с вами посоветоваться.
— Что тебе надо?
— Вот, почитайте. — я положил перед Рыбкиной свой рапорт, который она, буквально через минуту, зло скомкала и бросила в меня.
— Стучать собрался?
— Ну, во-первых, когда в лицо предупреждаешь, то это называется не «стукнуть», не «заложить», а доложить в соответствии со своими должностными обязанностями. А во-вторых, кто бы говорил? Сколько вы мне пакостей сделали, не припоминаете? И, самое главное, из-за чего? Что я отказался в следственный отдел переводится? Вам самой не смешно, Нинель Павловна? Короче, сопли размазывать не буду, говорю коротко — или вы срочно меняете свое отношение ко мне, встречая меня при каждой нашей встрече, как любящая и заботливая жена, или копия этого рапорта, о наличии у начальника следственного отдела родного брата –рецидивиста, которому она оказывает покровительство и прикрытие его преступной деятельности, идет в Москву, в министерство. Выбор за вами. И, не надо надеяться, что братец ваш или кто из его пристяжи меня в подворотне или в подъезде прирежет, ваши проблемы будут решены. Рапорт мой уйдет в Москву незамедлительно, как только со мной случится какая-то неприятность…
— А если я тут буду не причем?
— Заботьтесь обо мне, Нинель Павловна, как любящая и заботливая жена. Заботьтесь и все будет нормально. — я помахал ладошкой, но тут же вернулся.
— Забыл сказать, Нинель Павловна. Если узнаю, что мою дочь пытался забрать из детского садика
