Председатель КГБ Юрий Андропов - Сергей Семанов

Издание собрания сочинений задержано, и нет особенной надежды, что возобновится, если принимать в расчет нашу уступчивость по отношению к сионизму в области литературы. А о собрании сочинений Блока — я уж и не говорю. Все предыдущие собрания выходили с купюрами, там где Блок касался проблем еврейства и русофобства, — купюр этих около полусотни. Совершенно уверен в том, что собрание сочинений, готовящееся к столетнему юбилею Блока, появится в том же обрезанном виде. А что же появляется у нас в необрезанном виде? Размышления Гейне, работающие на идею мессианства, на прославление "избранного" народа, на националистическое высокомерие. Вот несколько мыслей из Собрания сочинений (М., 1959 г.).

"Еврейство — Аристократия, единый бог сотворил мир и правит им, все люди — его дети, но евреи — его любимцы, и их страна — его избранный удел. Он монарх, евреи его дворянство и Палестина экзархат Божий".

Или: "Мне думается, если бы евреев не стало и если бы кто-нибудь узнал, что где-то находится экземпляр представителей этого народа, он бы пропутешествовал хоть сотню часов, чтобы увидеть его и пожать ему руку…". Или: ".. В конце концов Израиль будет вознагражден за свои жертвы признанием во всем мире, славою и величием"… Что это такое, как не националистически религиозные заблуждения, издавая которые громадным тиражом без комментариев, мы фактически работаем на сионизм, проповедуемый устами Гей-не — крупного поэта вообще, но в данном случае маленького обывателя, находящегося в шорах иудаизма. Издание классиков — тоже политика. Но почему в результате этой политики почти расистские откровения Гейне мы популяризируем, а проницательные размышления Достоевского по этому поводу (мирового классика покрупнее, чем Гейне), которые работали бы в борьбе с сионизмом на нас, а не против нас, мы держим под спудом?… Почему?

О многом еще можно было бы написать: о русофобстве как о форме сионизма — примеров более чем достаточно, о том, что в самые сложные и трудные, казалось бы, капиталистические страны чаще всего наш Союз писателей посылает людей, кокетничающих с диссидентством, что и подтвердилось фактом появления "Метрополя", о том, что эти люди заботятся не столько о пропаганде советской литературы, сколько о собственной рекламе, о собственных изданиях, о собственной популярности, а за все это приходится платить уступками в самом главном — в сознании своего патриотического долга перед родиной.

Ст. Куняев февраль 1979 г.".

О "письме Куняева" в тогдашней советской печати не появилось, разумеется, ни строчки, даже намеком. Более того, о нем не любили вспоминать еврейско-либеральные издания даже во времена разгула пресловутой "гласности" — уж больно неприятный для той среды был материал. Ну как объяснить, что проеврейские речения Гейне спокойно переиздавались в стране победившего интернационализма, а неприятные для евреев записи в дневнике Блока неукоснительно изымались при всех публикациях? Трудно было на это ответить даже при самой широкой "гласности". И не отвечали.

Автора письма вызвали для жестких объяснений замзав отделом пропаганды ЦК КПСС В.Н. Севрук и замзав отделом культуры А.А. Беляев. Однако Андропов и его ведомство никаких движений не проявили. Не написал о том в мемуарах и словоохотливый генерал Бобков, хотя, как уже говорилось, о "Метрополе" рассказал много и сочувственно.

Однако очень скоро андроповским людям и ему самому пришлось заняться делом русско-еврейской распри вплотную и основательно.

В конце апреля — начале мая 1979 года в Москве несколько десятков членов Союза писателей получили по домашним адресам размноженное на ротаторе письмо на трех убористых страницах, озаглавленное "По поводу письма Станислава Куняева. Об альманахе "Метрополь". В конце документа стояла подпись "Василий Рязанов", но ни у кого, видимо, не возникло сомнений, что это псевдоним. Вскоре этот же текст был разослан — тоже по спискам Союза писателей — в Ленинграде, а потом в Киеве. Хотя "письмо Рязанова" не было нигде опубликовано, а тогда о нем никаких официальных упоминаний, даже изустных, не прозвучало, о нем узнали, как говорится, "все". В том числе одним из первых и Юрий Владимирович. Работы для него и генерала Бобкова сразу же прибавилось.

Ниже мы процитируем подлинный текст письма и расскажем впервые в печатной литературе о его подлинном происхождении. Пока же посмотрим, как толковали его публицисты — борцы с "Русской партией". Израильские супруги Соловьевы толковали его следующим образом: покровитель "Русской партии" Андропов якобы сам это самое письмо инспирировал. Да, именно так. Этот дикий по своей нелепости вывод нельзя не процитировать: "Вначале 1979 года было отпечатано на ротаторе и послано огромному количеству влиятельных людей из интеллектуальной, военной и партийной элиты письмо за подписью "Василий Рязанов". "Не только в сенате США, но и у нас в Центральном Комитете существует мощное сионистское лобби, — писал мнимый Василий Рязанов. — Они не позволяют себя атаковать под тем предлогом, что это приведет к антисемитизму, отрицательной реакции общественного мнения и нанесет ущерб политике разрядки".

Еще через две недели в парадных московских и ленинградских домов у дверей и даже прямо на улицах были разбросаны опять-таки отпечатанные на ротаторе памфлеты, в которых утверждалось, что сионисты захватили контроль над Политбюро, а главным сионистом является не кто иной, как сам Брежнев. Единственными настоящими русскими автор памфлета называл премьера Алексея Косыгина, партийного идеолога Михаила Суслова и ленинградского партийного босса Григория Романова".

Израильские Соловьевы издавали свою памфлетную книжку сугубо для западного читателя, его-то нетрудно было обмануть. А дело в том, что в "письме Рязанова" имена Брежнева, Косыгина, Суслова и Романова вообще не упоминались. Соавторам такая придумка была нужна для выполнения главной задачи: Андропов — тайный вождь "Русской партии". Так и написано: "Сам Андропов, который к тому времени был уже членом Политбюро, в памфлете, естественно, упомянут не был — шеф тайной полиции был не настолько наивен, чтобы выдавать происхождение этих подметных листов. Однако именно отсутствие Андропова среди "положительных" членов Политбюро могло бы выявить его соавторство этих листовок, но и для того, чтобы это понять, нужен достаточно сложный интеллектуальный ход, как у шахматиста либо даже просто заядлого любителя детективных романов, и, несомненно, именно Андропов — единственный из членов Политбюро — на такое прочтение антибрежневского памфлета был бы способен, но сам он рассчитывал на более примитивных читателей из Политбюро, которых уже успел досконально изучить, поэтому и маскировался самым грубым образом, им под стать". Как говорится теперь, "без комментариев".

Более осторожно толковал "письмо Рязанова" либеральный публицист И. Минутко в своей уже упоминавшейся книге об Андропове. У него схема несколько посложнее: Андропов, дескать, был действительным создателем "Русской партии", но только в своих целях борьбы за власть, чтобы использовать ее против Брежнева. У Минутко этот эпизод развернут в целую веселую сцену, ее даже забавно процитировать, кое-что правильное там подмечено: "В январе нового 1979 года все-все русские люди, которых "общественное мнение" (в принципе не существовавшее в Советском Союзе как действенный, влияющий на политику фактор) причисляло к элите — интеллектуальной, партийной и военной, в одночасье обнаружили в своих почтовых ящиках письмо, отпечатанное на ротаторе и подписанное никому не известным Василием Рязановым. Суть письма сводилась к следующему: в Центральном Комитете КПСС — как в сенате США — существует мощное сионистское лобби, поддерживаемое главой государства. Здоровые русские силы в ЦК и других высших партийных органах в борьбе с сионистами парализованы, так как с самого верха спущен довод: эта борьба может якобы развязать антисемитизм в стране, что, в свою очередь, остановит процесс сближения с Западом, прежде всего в области экономики, а без этого сближения, опять же якобы, мы уже не можем обойтись. "Что, — восклицал Василий Рязанов, адресуясь к патриотическим чувствам национальной русской элиты, — у России нет своих ресурсов, специалистов, идей, людских резервов, чтобы наша экономика могуче и бурно развивалась?"

Не прошло и двух недель, как не только взбудораженная Москва, но и вторая северная столица государства, Ленинград, были засыпаны памфлетом, опять-таки отпечатанным на ротаторе, — он появился в почтовых ящиках уже рядовых советских граждан, в подъездах домов, в студенческих общежитиях, на станциях метро. В памфлете утверждалось: сионисты поставили под контроль Политбюро, а верховным сионистом там является не кто иной, как сам Леонид Ильич Брежнев. Есть в Политбюро лишь три русских человека, отстаивающие интересы Отечества: премьер Алексей Косыгин, коммунистический идеолог Михаил Суслов и руководитель коммунистов Ленинграда и Ленинградской области Григорий Романов".