Марш Обреченных. Эстафета - Вадим Климовской

— Абрахам дальнокрыл! Он возвращается!..

Стрекот и легкий шелест взмахов крыл птицы. В ту же секунду, Бартольд принял весть от вестника, ментально.

— Рохт, первая линия готовься к бою!

— Мессир архимаг…

— Сермен, наших врагов множество, но…

Архимаг замолчал.

Коршун постарался догадаться.

— Лестор натравил на нас этих гадов!

Сермен жестко сжал эфесы клинков. Князь Клыков Колдунов порядком утомил.

— Овражные гномы!

— О Аллон!

Слышались нервные и негодующие проклятия.

— Держим оборону! Подмога идет!

Бум! Бум! Бум!..

Враг уже почуял их.

Бум! Бум! Бу…

И звенящая тишина.

Затем — яростный клич. Вой! Рев!

Хруст ломающихся веток, топот бесчисленных ног. Хруст снега под подошвами сапог, лязг оружия, ругань, крики, команды. Ореол горящих факелов полетел в сторону укрепления людей.

— Гномы! Овражные гномы! Бесовские бестии! — Заорал кто-то в рядах людей Коршуна, один из головорезов.

Ряды людей не дрогнули.

Маги Ордена ударили по первой наступающей линии коротышек.

Лавина желто-синего пламени раздалась на врага, круша на пути все живое…

Сознание как мотылек, порхало в его отяжелевшей голове, ускользало в бездонную пропасть и не желало возвращаться, окунать Себастьяна в жуткую реальность, обременять прошлым и грядущим настоящим. Бесчувственность — спасительное блаженство, если наяву тебя ждут только одни неприятности. И хуже того, когда эти самые неприятности, не ждут своего владельца, а валятся на его несчастную голову, без всякого на то, предупреждения.

Себастьяна привели в чувство самым мерзким образом — окатив жбаном холодной воды.

Он от возмущения отфыркивался и отплевывался, стараясь прояснить перед глазами мутную рябь.

Голоса доносились до его слуха, словно из толщи воды. Слившись в однотонный гул.

Волосы прилипли к лицу, и их не удавалось убрать в сторону, почему-то нельзя было пошевелить ни правой, ни левой рукой.

Смех. Злорадный смех.

Ему хоть что-то удалось уловить. И это оказался опять, надоедливый, презрительный смех.

Волна холодного, леденящего потока накрыла его с головой. Тело сковала преступная дрожь.

Себастьян помотал башкой.

На этот раз ясность вернулась в его ослабевший разум.

— О, очухался, наш принц! А мы уже не надеялись на такое счастье! Куда пропал Себастьян?

Он приподнял веки, стараясь рассмотреть говорившего и разглядел.

Урф Сульян скалился и ухмылялся. Рядом стояли — капитан дворцовой стражи и начальник тюремного порядка. Хавьен Моратп и Глай Скальз. Самым мерзким из тройки, конечно, был, Глай Скальз, его служба и работа, сделали из него отпетого подонка и идиота.

— Куда он денется? Сверчок, ходи сюда!

Скальз позвал, из соседней камеры донеслась возня, послышались шаркающие, грузные шаги. Затем, появилось тело — Сверчок. Себастьян невольно содрогнулся. Тролль-отшельник. Работник господина Скальза, он же тюремщик и он же палач. Мастер заплечных дел. Экзекутор! Дьен его сожри!

— Сверчок, набери еще одно ведерко и приготовь инструменты, что-то мне сдается, господин Себастьен, будет с нами не особо словоохотлив. И посему, для развязки речи, сегодня понадобятся твои услуги. Поторопись!

Тролль замер у входа, повернул свою огромную голову и всмотрелся в прикованного к стене полуэльфа. Сквозь натянутый на голое тело мешок, с прорезями для глаз, сверкали серые угольки, они пристально изучали полукровку, будто знакомились с новой потенциальной жертвой. Груда мышц и мяса пришла в движение, скрылась за порогом камеры. До слуха Себастьяна долетели тяжелые, удаляющие шаги.

— Так расскажешь нам, Себастьян, как ты умудрился ослушаться приказа короля?

Урф Сульян серьезно отнесся к вопросу и кривляния с издевательством прекратились.

Полуэльф не спешил отвечать, сперва огляделся. Его растянули на двух железных кольцах, звенья цепи свисали от одного угла стены к другому, в центре перекрестья, стоял пригвожденный по рукам и ногам эльфар. Веселое дельце, его приковали и собирались допрашивать.

Допрос, явно, намечался быть с пристрастием!

— Я выполнял то, что мне было велено…

Злой блеск в глазах милых сородичей.

— Врешь! Опять врешь, гнида!

Себастьян вперил взор в Урфа Сульяна, старик выдержал натиск.

— Вижу по глазам — врешь!

— Давай Сверчок с ним побеседует, Сульян! Не торопи коней. В начале — развяжем подонку рот!

Себастьян гневно скривился.

Вот мрази! Подождите еще!..

— Чего, выкормыш, кривишься, а? Смерти, небось, не боишься? И не надо — похуже смертушки для тебя лично припасли. Располагайся…

Шаркающая походка в коридоре.

— О, вот Сверчок вернулся, щас мы тебя сперва остудит, а потом — поджарим! Для развязки твоего лживого языка.

Капитан Хавьен Моратп сохранял нейтралитет, твердо молча и лишь исподлоба следя за разворачивающимися под носом, событиями. Может, что ему и не нравилось, а может — и наоборот, но пока продолжал терпеливо лицезреть. И вмешиваться в действия собратьев не спешил.

Себастьян снова чуть не задохнулся от нестерпимо ледяной воды, небось, с озера набирали, у самого дворца. Отхаркиваясь и отплевываясь, полуэльф сначала различил массивное туловище тролля перед своей физиономией, и потом — жадные серые угольки-глаза.

— Сверчок, проясни господину Себастьену голову!..

Хря-ямск!

Голова полуэльфа дернулась, когда гигант огрел того своей лапищей. Оплеуха отправила Себастьяна в болезненный полет ярких воспоминаний.

— Осторожнее Сверчок, он нам еще нужен живым!

— Пущай еще разок врежет! — Вставил злорадно Скальз.

— Достаточно! У нас допрос, а не пытка!

— Одно другому никогда не мешало… — попытался возразить на замечание Моратпа Сульян.

— Только после признаний и утверждения короля! — Заключил окончательно капитан дворцовой стражи.

Возразить не осмелился никто, даже Урф Сульян.

— Сверчок, организуй снова ведерко водицы! Приведи заключенного в чувство!

Тролль зашлепал за водой, без эмоций и противоречий, подчиняясь приказам.

Лицо горело, но Себастьян и без водных процедур потихоньку оклемался. Что не говори, а рука у тролля тяжелая. В голове продолжало гудеть и звенеть.

— Глядите, живучий волк, оказывается, мало врезали!..

— Без рукоприкладства! — Зашипел гневно Хавьен Моратп.

— Как скажете, уважаемый капитан.

Хавьен не ответил на заносчивый тон Скальза.

— Если Себастьен не будет причинять на то…