ИВЦ: жаркое лето 81-го - Виктор Дан

– Не пытайтесь прикрыться планом. Вы отвечаете за развитие АСУ и это ваша недоработка.

– Странная перемена позиции. Не так давно вы утверждали, что план есть незыблемый закон. Разрешите, я схожу к нему и все объясню. Думаю, у меня получится доказать неэффективность данной работы. Возможно, достаточно приобрести ей электронный калькулятор. Есть в продаже даже с принтером. Составим ей программу для калькулятора, научим, как им пользоваться и этого будет достаточно.

– Никуда вы не пойдете! Немедленно выдайте задание своим подчиненным, срок месяц.

– Не стану я дезорганизовывать работу таким авралом. Я сам займусь этим.

– Мне все равно, как вы это сделаете.

Давиденко отправился в гараж. Экономистом оказалась накрашенная молодая девушка. Она сама изрядно перепугалась, когда какой-то старикашка, Сергеичев невысокого роста со светлыми седыми волосами, она никогда его не видела, стал кричать, размахивая счётами:

– У меня предприятие забито вычислительной техникой, а здесь работают на деревянных счётах. Вам считает что-нибудь заводской ИВЦ?

– Нет, – ответила девушка, и это было правдой.

А нужно ли – так вопрос некому было поставить. Электронный калькулятор у нее был, однако выполнять на счётах сложение и вычитание ей нравилось больше.

Виталий собрал образцы заполненных документов, записал схему основных расчетов: фактического расхода горючего, длины пробега, нормативного расхода и тому подобное.

Вечером он спроектировал архитектуру задачи и начал писать программы. На следующий день взял в помощники девушку из бюро разработки. Она оформляла проектную документацию по его наброскам в соответствии с требованиями. Парадокс состоит в том, что логическая сложность задачи, то есть объем проектных работ и программирования, не зависят от объема информации. Затраты на программирования одинаковы для ста путевых листов в неделю и двухсот в один день. Ресурсы выбрасывались на ветер сейчас при проектировании, и будут выбрасываться потом при эксплуатации программ. Экономиста никто не уволит, а другой работы в гараже нет.

Работать пришлось по двенадцать часов в день, включая субботы, а первые дни и дома до полуночи. Машинное время Виталий имел, когда хотел, помощница у него была толковая и все понимала с полуслова.

К двадцатому апреля стало ясно, что Давиденко успеет сдать программы ведения нормативно-справочной информации и обработки путевых листов в опытную эксплуатацию в конце апреля.

И тут Бриль выкинул фортель, мотивы которого Давиденко так и не удалось понять. Начальник вызвал Давиденко и заявил:

– Как всегда накануне субботника должно состояться торжественное собрание отдела, посвященное дню рождения Ленина. Доклад поручаю сделать вам.

– Вы шутите? Мне дорог каждый час. Полдня на подготовку, два часа продлится собрание. И так каждый день до десяти вечера работаю.

– Вы у нас пропагандист, доклад за вами.

– Как пропагандист я работаю по тематическому плану со своей группой, в моем плане нет этого доклада ни для группы, ни для всего ИВЦ.

– Вы хотите получить это задание через партком?

– Зачем такие сложности. А не легче ли вам самому сделать этот доклад или поручить молодому коммунисту Голевскому. Он кажется тоже ваш заместитель.

– Ваш юмор неуместен. Голевского оставьте в покое. Мое решение не обсуждается!

От возмущения Давиденко на время потерял способность рассуждать, а потом решил: «Черт с ними, получат они доклад. Придется напрячься еще пару вечеров».

Он пошел в читальный зал библиотеки парткома и за два часа набросал тезисы доклада, положив в основу несколько коротких статей Ленина о бюрократизме, том числе «Три врага советской власти»

Отдел проводил свои собрания в конференц-зале парткома на втором этаже здания ИВЦ. Многие как работали в белых халатах, так в них пришли на собрание.

«Похоже на собрание персонала психбольницы», – пришло на ум Давиденко и очень его развеселило. Доклад он начал с улыбкой:

– Сегодня по традиции мы собрались отметить сто десятую годовщину со дня рождения Владимира Ильича Ленина, вождя мирового пролетариата, организатора социалистической революции, создателя СССР, человека, деятельность которого неузнаваемо изменила мир в двадцатом веке. Однако сегодня мы поговорим о его способности трезво оценивать ситуацию и вырабатывать идеи и решения с учетом реальных фактов. Он был выдающимся теоретиком, но всегда добивался практических целей, которые ставила перед собой руководимая им партия в его время, потому что как никто уважал основополагающий принцип материалистической философии: практика – критерий истины.

Можно напомнить о предложенных им неожиданных и не логичных для многих поворотов в политике: апрельские тезисы – результат успешная социалистическая революция, Брестский мир – результат победа в гражданской войне, НЭП, то есть отказ от продразверстки – восстановление сельского хозяйства и экономики. Каждый раз Ленин поначалу оказывался в меньшинстве. Это закономерно. Необходимость изменения политического курса становится очевидным немногим самым непредвзятым, самым информированным.

Но сегодня мы поговорим о его последних статьях, в которых он прозорливо предупреждал об опасностях, которые подстерегают правящую партию и государство с централизованной экономикой. Жизнь показала, что партия недооценивала эти опасности и можно даже сказать проигнорировала их. Вы все знаете последствия культа личности Сталина, волюнтаризма Хрущова. Это так сказать, крайние проявления. Они в основном преодолены. Гораздо опаснее по своим долговременным последствиям явления мелкие но массовые. Они стали привычными и они подпитывают и культы и волюнтаризм на всех уровнях партийной и государственной иерархии. Ленин эти явления назвал главными врагами советской власти в докладе на втором всероссийском съезде политпросветов в октябре 21-го года.

Первый враг – комчванство. Это не просто заносчивость, скорее совсем не заносчивость, а вера в волшебную силу партийного постановления, когда критерием истины становится не практика, а политический лозунг, когда каждый партиец считает себя начальником над беспартийным, который может уже не работать, а указывать другим…

Давиденко следил за реакцией сотрудников. Все были оживлены и с интересом ждали развития событий. Бриль слушал с каменным лицом, а Голевский вдруг выскочил из зала.

Виталий продолжил:

– Второй враг – безграмотность. В то время действительно о безграмотности можно было говорить в прямом значении слова. Сразу после революции часто руководителями становились люди с начальным образованием. Сейчас нужно говорить о профессиональной некомпетентности людей, которых назначили на высокую должность благодаря родственным связям и кумовству. Руководитель в своем районе или предприятии двигает зятя или сына руководителя соседнего района или предприятия, а тот двигает его родственников. Все слышали анекдот: если есть и законны рабочие династии, то почему не может быть династия секретарей обкомов партии. Все чаще по родству, а не по таланту раздаются ключевые руководящие места в партии и экономике. Иногда за уши тянут вверх просто собутыльника. Естественно, за все это расплачивается государство снижением темпов экономического развития. Ничем хорошим это не закончится…

Тут в конференц-зал вернулся Голевский, потрясая газетой. Он повернулся к собранию и перебил докладчика.

– Виталий Семенович, меня простит, но я вынужден зачитать выдержку из доклада Леонида Ильича Брежнева, о руководящей роли партии в советском государстве.

– Если там не написано, что кандидат в члены партии Голевский является начальником беспартийного Давиденко, то прошу меня не перебивать. Потерпи еще несколько минут.

Присутствующие улыбались, представление, которое назвали схватка Давида с Голиафом, состоялось. Первый раунд закончился вничью. Бриль жестом приказал Голевскому занять свое место. Давиденко продолжил:

– Третий враг – взятка. Тут, как говорится, без комментариев…

Окончание доклада выслушали внимательно и неожиданно для докладчика наградили аплодисментами.

«Называется, отвел душу», – подумал Виталий.

Он успел отладить программу и написать инструкцию операторам ЭВМ, как и намечал, к двадцать пятому апреля. Руководство и персонал автотранспортного цеха были настроены конструктивно, все боялись непредсказуемости Деда, поэтому приказ о вводе задачи в опытную эксплуатацию и график были согласованы без проволочек. Бриль поспешил на прием к Сергеичеву и вскоре вернулся со сдержанной радостью на лице:

Он сообщил Давиденко:

– Дед порвал приказ о моем увольнении у меня на глазах и подписал приказ и график опытной эксплуатации задачи. Только не стройте из себя моего спасителя. Вы меня подставили и спасали себя.