Волчий остров - Альбина Равилевна Нурисламова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А откуда эти «волчьи» названия? – спросил я.
Настя посмотрела на меня, и мне на миг показалось, что голубые глаза ее отливают золотом.
– У древних богов головы зверей, – сказала она, будто это все объясняло.
– Нет, а что… – начал Вовчик, но Настя поднялась с места и сказала, что ей вправду нужно спешить. Уже поздно.
– Время детское, – протянула Инга, – боишься, мама с папой заругают?
– Темно, – сказала Настя, игнорируя издевательский вопрос. – Пора домой.
А потом события стали развиваться очень быстро. Настя попыталась пройти к двери, но Вовчик вскочил и преградил ей путь:
– Куда побежала? Мы так не договаривались!
– Пусти! Мне нужно уйти! – воскликнула Настя. В голосе ее слышалось отчаяние.
– Почему так торопишься? – с пьяной настойчивостью твердил Вовчик.
Я тоже подбежал к двери.
– Настя, я тебя провожу!
– Ой, наш Ромео! – захохотала Инга, и я понял, что ненавижу ее, больше никогда не буду с ней общаться. Пусть Марат проводит с ней время, я – пас.
– Не надо провожать! – Настю, кажется, разозлило мое предложение, и я опешил, отступил назад. – Зря я сюда пришла! Пообщаться захотелось… Думала, вы хорошие, а вы… вы… И не высовывайтесь на улицу до рассвета, а то хуже будет! – Взгляд ее остановился на моем лице. – Ты маленький был, не помнишь, но есть ночи, когда лучше дома оставаться.
– Это что еще за… – хором начали Марат и Инга, подходя к нам.
– Угрожаешь? – мгновенно налился глупым пьяным гневом Вовчик.
Настя рванулась к двери. Вовчик схватил ее за руку и развернул к себе. Она закричала. Я попытался его оттолкнуть, и он ударил меня.
Вовчик занимается боксом, удар у него что надо, но он никогда никого вне ринга не бил, я и не ожидал, что он может это сделать.
Однако ударил, а когда я попытался ответить, нанес еще один удар, гораздо сильнее. Перед глазами все расплылось; голоса, крики сделались далекими, доносились словно сквозь слой ваты.
«Сейчас вырублюсь», – зажглось в мозгу. И я вырубился.
Не знаю, сколько прошло времени. Я очнулся. Голова болела, меня тошнило, видел я плохо, сквозь туман. В комнате творился ад, иначе не скажешь. Окно было разбито, дверь снесена с петель. Возле стола лежал Марат – голова запрокинута, на груди огромная рана, лицо залито кровью. Никаких сомнений в том, что друг мертв, быть не могло. Рядом с ним, прямо на столе, как еще одно блюдо, лежала Инга. Весь стол был в ее крови.
Кроме нас в комнате находились три существа. Не знаю, как описать их, кем они были, но людьми не были точно, хотя стояли на двух ногах. Мощные тела, покрытые шерстью, руки длинные, ниже колен, головы вытянутые.
Волчьи.
Две твари стояли возле Вовчика, терзали, рвали его тело. Третья, как будто учуяв, что я пришел в себя, повернулась и посмотрела на меня.
Насти в комнате не было, но на полу валялись клочья ее одежды. На краткий миг я подумал, что твари растерзали ее, но потом…
Волчий остров. Волчий камень. Болезнь Насти, мешающая ей покинуть деревню. Желтый отблеск в ее глазах.
Она была одной из них – и сейчас смотрела на меня. Оборотни – вот они кто! Я протянул руку и схватился за серебряную цепочку, на которой висел серебряный крест. Не считал себя глубоко верующим, но крест носил, мама приучила.
Оборотня может убить серебряная пуля – так во всех ужастиках говорится. Я не думал о том, чтобы убить их, но, возможно, потому они и не прикоснулись ко мне, что у меня, единственного из всех, на теле серебро было?
Я стоял рядом с дверью. Та, кто днем была Настей, все смотрела мне в глаза. Может, вправду боялась серебра, а может, оценила, что я вступился за нее, но только она видела, как я пополз к двери и вывалился за порог, однако не стала меня останавливать.
Куда бежать? Я слышал доносящийся отовсюду вой – звериный, волчий. Мне казалось, я видел черные тени за забором. Бежать на улицу, стучаться в другие дома смысла нет: всюду оборотни. Машину эти существа раздавят, как ореховую скорлупу, да и завести я ее не смогу, ключа нет.
Выбрал единственно возможный вариант: преодолевая дурноту и головную боль, шатаясь (позже у меня диагностировали сотрясение мозга), добрался до бани, спрятался внутри, заперев за собой тяжелую дверь.
Дождь все еще лил, смывая следы и запахи, может, поэтому меня не учуяли. Всю ночь я просидел в бане, то и дело проваливаясь в странное состояние, похожее на обморок. Утром меня нашли. Я был без сознания. Дальше ты знаешь.
Мать знала. Минувший месяц стал кошмаром. Я лежал в больнице, мать постоянно была рядом. Приходили из полиции – вопросы задавали. Я врал, что ничего не помню, врачи подтверждали, что амнезия на фоне стресса возможна. Трое моих друзей погибли. Раны, обнаруженные на телах, оставлены каким-то животным, возможно, крупным волком. Следствие было уверено, что это несчастный случай. Меня не винили, я тоже был жертвой. Жители деревни не слыхали криков: дом на отшибе, гроза была в ту ночь.
Потом меня выписали, физически я поправился, но в остальном… Мать права, я не мог спать, есть, перед глазами постоянно стояли картины той страшной ночи.
– Люди, вызвавшие скорую, были рядом со мной, якобы сопереживая; говорили полиции и врачам, что на дом, видимо, напали дикие звери, а они не слыхали ничего, а то помогли бы. Они врали! Так очевидно врали! Это ведь они и были! И Настя… Я видел ее, она поглядела на меня и отвела глаза. Они ребят убили!
Мать погладила меня по плечу.
– Ты не веришь?
Она тихо усмехнулась:
– Верю. Твой отец запрещал мне в полнолуние выходить из дому, говорил, некоторые жители… Ты видел. Оборотни. Особое племя. Живут близ своего камня, он им силу дает, защищает, оберегает.
– И мой отец…
– Нет. Не все в Волчьем острове оборотни. Да и те, кто обращаются в полнолуние, в остальное время обычные люди. Живут уединенно, почти не выезжают в большой мир. В деревне они в безопасности и другим вреда не причинят, знают, как себя вести, где прятаться в полнолуние.
