Тайна двух лун (СИ) - Грациани Ксения

Аламеда ещё какое-то время лежала, вспоминая ушедшую жизнь, размышляя над тем, как же ей избавиться от Доктора и как набраться смелости, чтобы сказать Арэнку окончательное и бесповоротное нет. Ну почему в его присутствии она совершенно теряет себя и забывает обо всём на свете? Так не должно быть. Что такого в этих карих с зелёными крапинками глазах, что они умудряются заглянуть в её душу?

Слёзы высохли, а возможно, их просто не осталось больше. Надо было возвращаться, не ночевать же посреди топей. Внезапно Аламеда почувствовала чьё-то близкое присутствие и вскочила, побоявшись опять увидеть Доктора. Вода неподалёку бурлила, словно от кипения. Пузырь, что был посередине, вздувался всё больше, обзаведясь парой чёрных глаз и уходящей в бесконечность воронкой рта.

– Тебе не напугать меня, Мокрун, – сказала Аламеда отстранённо, – больше не напугать.

Она уже привыкла к облику водного Духа, теперь не он страшил её, а появившийся в её новом мире Доктор. Нет, она не побоялась его угрозы убить её, но, возможно, у него теперь было всё, чтобы помешать ей вернуться…

– Ах нет? Не напугать, говоришь? – переспросил Мокрун, и вдруг очертания его стали стремительно меняться.

Над глазами обозначились надбровные дуги, ниже – вытянулся нос, а затем – уши и чуть выступающий подбородок с ямочкой. Через секунду на Аламеду опять смотрело лицо Доктора, с той лишь разницей, что оно было словно отлито из воды.

– А так? – поинтересовался Доктор гортанным голосом Мокруна.

– Что?.. Откуда ты знаешь?.. Ты видел… – залепетала в смятении Аламеда, вспоминая о способности Духа перевоплощаться.

– Мне незачем видеть, – ответил он, не меняя нового обличия. – Я знаю всё о твоих мечтаниях и страхах, потому что живу везде, где есть вода, ведь вы, люди, сплошь состоите из неё. Известно ли тебе, Говорящая с духами, что вода содержит память? Я читаю ваши мысли, потому что живу в людских слезах. Знаю, о чём вы думаете и чего боитесь. Не плакала ли ты сейчас о нём, Говорящая с духами? – тут лицо Доктора стало вытягиваться, скулы обострились, удлинились волосы.

Аламеда чуть не вскрикнула: на неё смотрел Роутэг. Но через миг из его лица слепилось лицо Арэнка.

– Прими мой свадебный пояс, Аламеда, – сказал Мокрун в обличии лесоруба, и у неё снова перехватило дыхание. – Ведь и этого ты боишься, правда?

Болотный дух опять стремительно менялся, истончались черты лица, увеличился разрез глаз – и теперь Аламеда увидела в водянистом образе саму себя, вернее нет, это была Лиз. Настоящая Лиз.

– А её ты ненавидишь, не так ли? – вкрадчивым голосом произнёс Мокрун. – Ненавидишь и тоже боишься… а я люблю её и найду способ убить тебя, – закончил фразу Дух, снова перевоплотившись в Доктора.

– Хватит, прекрати, – сказала Аламеда, – ты взял у меня достаточно страха… Теперь доволен?

– Нет не доволен, страха не бывает много, – ответил Дух, снова приобретая бесформенные слизкие очертания постоянно меняющегося пузыря. – Когда я пресыщусь кошмарами этого мира, я уйду в другой.

– Уйдёшь? Тебе известно, как найти Водные Врата? – удивилась Аламеда, но тут же сообразила: – Ну конечно, ты способен проникнуть повсюду, где есть вода, тебе не нужно искать проход между мирами…

– Да, Говорящая с духами. Мокрун живёт в любом водоёме, речке, луже, в самой мизерной дождинке или в капельке пота…

– Но если ты уйдёшь, что случится с этим местом? – встревожилась Аламеда.

– Здесь снова запоют птицы… – ответил Мокрун, перекатываясь скользкой массой по воде. – Ненадолго, пока чудовища Лакоса не проберутся в чащу, пока не превратятся в плотоядных монстров величественные мангры.

– Так значит, это из-за тебя лес молчит?

– Голоса птиц и животных – всего лишь плата за мою защиту… Ты однажды заставила змею заговорить, помнишь? И племени пришлось расплатиться за это…

– За всё ты берёшь плату… – проронила Аламеда с грустной усмешкой.

– Я только лишь восстанавливаю Равновесие… – ответил Дух.

– Мокрун, ты не можешь оставить это место, пока мы не построим лодку. Дождись, когда люди уйдут отсюда, иначе нам не выжить, – сказала она.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Прав был Арэнк… Оружие может понадобиться ему очень скоро, но намного раньше, чем они покинут холм… Нужно во что бы то ни стало задержать здесь Духа…

– Остаться? – булькнул Мокрун. – И что я получу взамен?

Аламеда в растерянности глядела на него, и вдруг в голове родилась мысль.

– Страх. Много страха… Ты же хочешь испугать кого-нибудь по-настоящему? – сказала она.

– Да-а, – протянул Мокрун, и бездонные глаза его жадно расширились, как два огромных рта.

– Появись перед Доктором в моём обличии – ты ведь сможешь попасть всего на мгновение в мой прежний мир? – и передай ему слова, которые я скажу тебе. Увидишь, его страх будет вдвойне велик, он испугается не только за себя, но и за ту, что любит.

– Говорящая с духами хитра… – проклокотало из бездонной воронки. – Что же, я сделаю, как ты просишь…

– Не сдерживайся, напугай его до смерти… – холодно произнесла колдунья.

* * *

Аламеда возвращалась в поселение. На лес уже спустился густой и тихий мрак. Только шорохи ночных животных, шум листвы и отдалённые голоса, звучавшие вокруг догорающего костра, разбавляли безмолвие холма. Внезапно она услышала чей-то тихий, но стенающий плач, доносившийся со стороны озера. Аламеда сделала несколько шагов во тьму… Муна?.. Та сидела на земле, упёршись боком о замшелый ствол, и плакала, то и дело ударяя по дереву кулаком. Вторая рука повисла плетью, волосы растрепались.

– Что с тобой, Муна? – спросила Аламеда, тронув ту за плечо.

Увидев её, девушка спешно вытерла слёзы.

– Ничего, уходи, – бросила она, проглотив ком, стоявший в горле.

– С тобой всё хорошо?

– Ты ещё и смеёшься? Хорошо ли мне? А по-твоему? – вскочила Муна, больше не сдерживая ярости. – Я видела вас с Арэнком там, возле озера. Что же ты не ответила ему? Ведь он предложил тебе стать его женой, не так ли? – слёзы опять самовольно потекли по её щекам, но она с досадой вытерла их. – Почему ты убежала? Зачем мучаешь его?

– Я не знаю, что ему ответить… – сказала Аламеда, хладнокровно выдержав испепеляющий взгляд Муны.

– Если не знаешь, тогда откажись от Арэнка! Откажись, Аламеда! – закричала та. – Скажи ему правду: ты не любишь его!

– Тебе откуда знать о моих чувствах?

– Я вижу твою нерешимость. Если бы любила, ты давно была бы с ним, – произнесла Муна, её глаза блестели от стоявших в них слёз и невыплеснутой злости. – Когда он говорит с тобой, ты не смотришь на него, словно твои мысли заняты кем-то другим. Скажи, я права?

– Он не любит тебя, Муна, – Аламеда отвела взгляд.

– Полюбит! Полюбит, если ты уйдёшь наконец с дороги. Он не замечает моего существования, потому что ослеплён тобой, твоей необычной красотой. Пойми, только это прельщает его. Но я терпелива, я умею ждать. И я люблю Арэнка. Люблю всем сердцем, Аламеда. Для тебя он лишь настойчивый поклонник и попытка утвердить своё положение в племени. Тебе льстит его внимание, но не больше. Знаю, здешние мужчины не пара таким, как ты и я, но когда мы пересечём Водные Врата и окажемся в другом мире, ты сможешь выбрать себе любого. А у меня не получится полюбить кого-то ещё, кроме него, я знаю, потому что настоящая любовь – она навсегда.

Аламеда впервые подняла глаза на Муну. Та была права, настоящая любовь – навсегда. Стала бы Аламеда так бороться за неё, как Муна? За Роутэга – несомненно, а за Арэнка?..

– Отступись от него, – повторила Муна, в её голосе прозвучала угроза, – или обещаю, я сделаю твою жизнь в племени невыносимой. Даже Нита тебя не защитит.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Меня и так здесь не любят, – горько усмехнулась Аламеда.

– Тебя недолюбливают. Я же никогда не принимала ничью сторону, но теперь…

– То есть мне ещё и отблагодарить тебя нужно? – огрызнулась Аламеда.

– А чего ты ждала? Что я буду возиться с тобой, как Нита? – Муна презрительно хмыкнула. – Бедная Нита… Всегда рядом, всегда в твоём услужении.