Дамы любят погорячее (сборник) - Светлана Алешина

— Володя и напился? — удивился Гурьев. — Быть такого не может!

— Как видишь, может, — ответила я.

— Да, похоже, у вас серьезный криз.

— Не знаю, Валера, — покачала я головой. — Я сейчас больше всего хочу разобраться с этим делом, чтобы оно меня больше не мучило. А потом уже буду разбираться со своим кризом.

— Ну-ну, — сказал Валерка и отхлебнул кофе.

Я пошла в комнату и, отыскав номера телефонов Яблочкина, набрала сначала рабочий. Там мне не ответили, и я набрала домашний. Трубку взял сам Анатолий Сергеевич.

— Да? — сказал он.

— Здравствуйте, это Ирина Лебедева вас беспокоит, — проговорила я.

— О, здравствуйте, здравствуйте. — Его голос сразу потеплел. — Спасибо, что позвонили, но Лара еще не вернулась, она приедет только сегодня вечером…

— Анатолий Сергеевич, — произнесла я. — Я вот тут подумала, посоветовалась с коллегами, мы решили пригласить вашу жену на передачу. Но дело в том, что мы, прежде чем запускать саму передачу, теперь делаем небольшой анонс, — бездарно врала я. — Для него нам нужно знать только общие моменты биографии и иметь несколько фотографий нашей героини. Это довольно срочно, я хотела бы сегодня же показать нашему начальнику, вы как, сможете нам помочь?

— Полагаю, что да, — согласился он. — Если хотите, я даже сам привезу их в студию.

— Что вы, что вы, — мягко запротестовала я. — Можно мы к вам подъедем, кстати, и посмотрим ваш дом, может быть, сделаем несколько снимков, если вы не против…

— Я? Да нет, не против. Я как раз разговаривал с женой вчера по телефону и рассказал ей о вас, она тоже согласна. Думаю, вам и правда лучше приехать, так вы сможете для вашего анонса отобрать и ее работы, правда?

— Разумеется, — заверила я. — Ведь она фотограф, поэтому само собой мы покажем и ее работы.

— Отлично, — обрадовался он, — тогда что ж, записывайте адрес.

Я принялась писать, а в дверях комнаты показался Валерка с кружкой кофе: он смотрел на меня с убийственной улыбочкой и качал головой, да при этом еще умудрялся двигать бровями. Выглядело это более чем комично, и я отвела глаза, чтобы не засмеяться.

— Да, спасибо, — сдерживая улыбку, проговорила я. — Я все поняла, примерно через час мы приедем. Да, с моим ассистентом. — Валерка поднял брови еще выше и вытаращил глаза: его гримаса, по-видимому, должна была изображать благородное возмущение.

Я положила трубку и сказала, хохотнув:

— Если бы ты себя видел! Ты просто неподражаем! Тебе нужно быть мимом-комиком!

— А если бы ты себя слышала! — ответил Валерка. — Врешь ты неподражаемо! И откуда только научилась?

— А я от природы такая даровитая! — откликнулась я.

— Ладно, пошли, не хочу сейчас встречаться с мужем.

Я надела свитер, заставив Валерку прежде сполоснуть свою кружку и вымыть пепельницу, а затем проветрить кухню.

— Что, не хочешь, чтобы он обнаружил следы присутствия постороннего мужчины? Да еще с утра?

— Не хочу, — честно призналась я.

— Оно и понятно, — откликнулся Валерка.

Мы вышли из квартиры и поднялись к Марине. Она открыла нам дверь, и мы, поздоровавшись, прошли в гостиную.

— Как у тебя дела? — спросила я.

— Да как, — проговорила Марина. — Вчера была на допросе, все одно и то же, хотя Степан и говорит, что один из следователей ему поверил и тоже, мол, пытается найти настоящего убийцу, но когда это будет… А ты? Почему ты вчера не пришла?

— Я просто увидела, что у тебя не горит свет, и не стала подниматься, — ответила я. — У меня есть новости, но об этом позже. Мы спешим, я надеюсь, что очень скоро все станет известно, — добавила я.

— Хорошо бы, — вздохнула Марина. — Когда вернешься?

— Если честно, не знаю. Мы пойдем, нас ждут. — Я приобняла Марину. — Пока, до вечера.

— Хорошо, — откликнулась она. — Только ты обязательно зайди, ладно?

— Ладно, — пообещала я.

Мы вышли от Марины и спустились вниз.

— Ну что, куда едем?

Я сказала Валерке адрес, и мы поехали к господину Яблочкину. Его дом находился на берегу Волги, можно сказать, на окраине, но еще в черте города. Мы добрались до места минут через сорок и остановились у двухэтажного нового коттеджа, построенного со вкусом, без вычурности. Вышли из машины, позвонили по домофону, хозяин ответил, чтобы мы проходили, что мы и сделали, миновав металлическую калитку и оказавшись в зеленом дворике, пересеченном дорожкой, ведущей прямо к дому. Анатолий Сергеевич, в брюках, рубашке и свитере, вышел нам навстречу.

— Здравствуйте еще раз, — проговорил он, улыбаясь. — Вот, это и есть наш дом, проходите.

— Познакомьтесь, — сказала я, улыбнувшись в ответ. — Это Валерий, ассистент, о котором я вам говорила.

Гурьев бросил на меня красноречивый взгляд, но ничего не сказал.

— Ваш ассистент? — переспросил Анатолий Сергеевич. — Но, кажется, я вас где-то видел? — Он прищурил свои небольшие глазки под очками. — Вы ведь ведете криминальную хронику?

— Вел, — поправила я, — теперь переквалифицировался.

— Что ж, — Яблочкин обменялся рукопожатием с Валерой, — проходите…

Мы прошли следом за хозяином в дом и оказались, миновав просторный холл, в гостиной, выдержанной в светло-бежевой гамме и очень хорошо обставленной. В одной из стен был камин с весело потрескивающими дровами, здесь было очень уютно, атмосфера, так сказать, располагала к задушевной беседе и вообще дружеским посиделкам.

— Присаживайтесь, — предложил Яблочкин, указывая на мягкие кресла. — Чай, кофе?

— Чай, — сказала я.

— Мне тоже, если можно, — проговорил Валера.

— Хорошо, я сейчас, так сказать, подсуечусь, а вы пока фотографии посмотрите. — Он протянул нам альбом, взятый с каминной полки. — Я уже приготовил. Это Ларины работы. И здесь… — Он показал на стены, увешанные фотографиями. — …это тоже ее работы.

Мы повертели по сторонам головами. Что и говорить, а Лариса была неплохим фотографом. Скажем так, фотографом интересным, потому что ее работы хотелось рассматривать, изучать, они и правда производили впечатление, а некоторые так даже и шокировали, в хорошем смысле слова, конечно. Она умела увидеть скрытую сторону предметов, умела поймать то самое прекрасное мгновение, которое так хотелось остановить. Она снимала не только предметы, но и природу, однако ни на одной из ее фотографий мы не увидели портретов.

— Скажите, — спросила я у Анатолия Сергеевича, когда он вернулся из кухни, выкатывая перед собой столик с чайными принадлежностями, — а почему ваша жена не снимает людей?

— Я тоже не раз спрашивал у нее об этом, — улыбнулся Яблочкин. — Она говорит, что не видит в людях красоты.

— Не видит? — удивился Валерка. — Но ведь она же видит ее в природе, даже в неодушевленных предметах, так почему же не в людях?

— Не знаю, — покачал он головой, наливая нам чай.

— Она пробовала снимать людей, но всегда оставалась недовольна, но кто знает, почему. Может, это и ей самой непонятно. Люди творческие вообще особенные. Но вы ведь согласны, что моя жена талантлива?

— Безусловно, — ответила я.

— А я бы даже сказал, она очень талантлива, — добавил Валерка, разглядывая одну из Ларисиных работ.

Мы приняли из рук Анатолия Сергеевича чай. Он сел напротив.

— Понимаете, когда мы с Ларисой познакомились, она, скажем так, еще не успела как следует оправиться от тяжелой психологической травмы, тогда она и не помышляла о фотографии, это ей посоветовал мой друг, профессиональный психиатр. Она стала этим заниматься, ей понравилось, теперь ее имя довольно известно, конечно, в узких кругах.

— А что с ней произошло? — спросила я. — Если, конечно, это уместный вопрос…

— Дело в том, — сказал Анатолий Сергеевич, — что она потеряла ребенка и человека, которого любила. Знаю, что она даже пыталась покончить жизнь самоубийством и очень не скоро сумела справиться с этой травмой…

Мы с Валеркой переглянулись. Такие совпадения с Викиной судьбой не могли не настораживать.

— А где вы с ней познакомились? — осторожно спросила я.

— Она работала в библиотеке, а я туда пришел, принес как-то книги, как раз своего приятеля-психиатра, увидел ее, она мне не то чтобы понравилась… Было в ней что-то… Знаете, она была такая одинокая, такая, знаете, что у меня просто сердце сжалось, когда я увидел ее глаза. Сначала просто захотелось помочь, потом я к ней пригляделся, наверное, влюбился, стал ухаживать. Она мои ухаживания не сразу приняла, я ведь намного старше ее, но потом все-таки потихоньку начала оттаивать, доверилась, стала увлекаться фотографией, понемногу осмелела, стала чаще улыбаться, в общем, — весело добавил он, — через год мы поженились. И вот, живем вместе уже почти четыре года. Она замечательный человек, я ее очень люблю, хотя вроде о таких вещах не принято говорить вот так, открыто, это все-таки очень интимное чувство, но я счастлив, что она моя жена.