Мой муж – Сальвадор Дали - Юлия Бекичева

Такой старости мог позавидовать кто угодно. В свои семьдесят четыре года Гала каждое утро принимала холодную ванну и пила витамины, самостоятельно водила машину, собирала коллекцию украшений в виде пчел и картины, писала дневник, сорила любовными письмами. Б семьдесят шесть лет у Елены Троянской все только начиналось. Она крутила романы с молодыми людьми, отдавая предпочтение тем, кто внешне напоминал ей Дали, каким он был тридцать пять лет назад. Среди увлечений Гала фигурировал двадцатипятилетний Джеф Фенхолдт, американский исполнитель главной роли в рок-опере Вебера и Райса «Иисус Христос-суперзвезда». Увидев актера (по воспоминаниям современников парень был довольно посредственным артистом) на концерте и краем уха услышав, как молодой человек представляется журналистам «божественным источником», русская девочка, словно сошла с ума.

«Гала считала его красивым и восхищалась его талантом, – вспоминала Аманда Лир. – Он постоянно ей плакался: у него не было студии грамзаписи и он собирался уйти от жены. Когда Джефу требовалось играть и петь – и все это посреди ночи – Гала безропотно терпела этот Содом».

Однажды Джеф предложил ночь любви… Аманде. Рассказав об этом Дали, девушка услышала

– Я вас прошу, не говорите ничего Гала. Она будет слишком разочарована, бедняжка! Она строит слишком много иллюзий по его поводу… Ей нравится выходить с ним, и я не хочу, чтобы она знала об этой маленькой измене.

Уильям, Джеф, Барри. У каждого из них, престарелая дива находила какой-нибудь талант. Одному она предрекала блестящую актерскую карьеру, другому – место на музыкальном Олимпе, третьему – славу литератора. Однако, Галарина не ограничивалась обещаниями. Благодаря своей «бабушке», ее приятели получали все, чего требовало развитие их таланта: деньги, автомобили, музыкальную аппаратуру, связи. В ответ мальчики подпитывали Галючку молодостью, и энергией, как Аманда – Дали.

– Господин Дали как вы относитесь к приятелям Вашей жены? – интересовались журналисты у художника.

– Я разрешаю Гала иметь столько любовников, сколько ей хочется, – как ни в чем не бывало хихикал Сальвадор. – Я даже поощряю ее, потому что это возбуждает.

И все-таки, в ее русской душе зияла пустота, которую невозможно было заполнить деньгами, вещами, альковными играми. Она тосковала по дружбе, по искренности по бескорыстному к ней отношению. Когда-то все это дарили ей Поль и Анастасия Цветаева. Она и сегодня ясно видела перед собой теплый весенний вечер, бегущую ей навстречу Настеньку, «Аську», как она когда-то ее называла, слышала ее звонкий, заливистый смех. Легкие, счастливые они сидели у реки, болтая ногами, а на обратном пути ели купленную в московской кондитерской косхалву и обрывали ветки пушистой вербы.

В какой-то момент все это показалось неважным. Нужно было выживать… Вот почему Гала стала отдавать предпочтение общению с состоятельными и «полезными» людьми. Мир ответил ей тем же. Теперь «полезной» была она и ее бессовестно использовали. Таким же «avida dollas» было и окружение ее мужа. Гала презирала абсолютно всех, кто входил в число приближенных Сальвадора. В этом вопросе Аманда была солидарна с Галариной.

«Он упивался враньем и лестью, – писала Аманда о Дали. – „Чем больше мне врут, тем больше я очаровываюсь“, – говорил мне художник. И ему врали от чистого сердца. Я бы с удовольствием открыла глаза Дали на этих самозванцев, крикнула бы ему, что он заслуживает лучшего. Но Сальвадор обожал это. В расчет шло не качество, а количество. Чем больше было придворных, тем больше он походил на короля».

«Думая о нем, я не могу простить ему, несмотря на воспоминания молодости и мое сегодняшнее восхищение некоторыми его произведениями, его эгоцентризм и выставление себя напоказ, циничную поддержку франкистов и в особенности откровенное пренебрежение чувством дружбы, – признавался Луис Бунюэль. – Несколько лет назад в одном интервью я сказал, что хотел бы перед смертью выпить с ним по бокалу шампанского. Он прочел это и ответил: „Я тоже. Но я больше не пью.“»

Стояла теплая осень. Выкрашенные известью дорожки, ведущие к замку Гала в Пуболе были усыпаны ощетинившимися, еще не успевшими освободиться от зеленых кафтанов каштанами. Гала лежала на диванчике в гостиной, нацепив на нос очки и уткнувшись в истрепанный томик Достоевского.

– Вы кого-то ждете в гости, мадам? – поинтересовалась Пакита, которая приехала хлопотать по хозяйству. В холле – девушка. Сесиль ээээ… Сесиль…

Гала похолодела. Что-то внутри нее вздрогнуло и… окаменело. Она так хотела искренности, дружбы. Но она так и не научилась быть матерью для той, кто ожидал ее внизу. О чем они будут говорить? Оправдываться? Увольте.

Спрятавшись за занавеской, Гала с настороженным любопытством наблюдала, как чужая женщина, вошедшая во двор замка, покидала его. Ее дочь – чужая женщина. Им незачем встречаться. Скрипнули и закрылись ворота. Елена сжалась в комок, чувствуя себя гадкой и ничтожной.

«Дочь любит тебя ностальгически, – вспомнила Гала строки из письма покойного Поля. – Многие годы Сесиль была очень одинока. Она, сдержанная от природы, плачет всякий раз, когда кто-то говорит о тебе. Но ты не переживай, моя маленькая. Ты можешь все уладить, если напишешь ей нежное письмо и пришлешь что-нибудь, чтобы она знала, что ты думаешь о ней».

Мать так и не написала Сесиль. Ей, по прежнему, нужен был только… ее «малыш»

Роман Дали с Амандой был в самом разгаре. По заверениям Лир, она никогда не была любовницей великого мистификатора, хотя о сексе маэстро говорил чаще, чем нужно и всячески ухлестывал за молоденькой фавориткой. По утрам Дали оставлял Аманде любовные записочки рядом со столовыми приборами, лежащими на накрытом для завтрака столе. Заметив красивую ленточку в ее волосах или носовой платочек в руке, Дали тут же забирал вещь «на память».

«Я уже неоднократно замечала его фетишизм. Он заботливо сохранял мою старую соломенную шляпу и мои разрисованные сапоги», – писала Аманда в книге воспоминаний. Дали был увлечен не на шутку. Он шептал девушке «люблю» и, будучи женат на Гала, даже предложил Аманде… выйти за него замуж.

– Я не хочу выходить за вас замуж. Я хочу быть вам, как сестра, – отнекивалась Аманда.

– Вам это уже удалось, – целуя девушку в щеку, шептал Дали.

Влюбленность в Аманду ничуть не умаляла любви к Гала. Для Дали жена оставалась самым главным и необходимым человеком, не видя которого продолжительное время, он начинал задыхаться. Путешествуя, обедая, рассматривая картины с Амандой, Сальвадор все время вспоминал свою Галючку.