Семья вдребезги - Дана Блэк

Опустилась за стол, принялась завтракать и наблюдать за Данилом.

Почему он не может просто съехать?

Если бы я вдруг переспала с другим — перепутав, или просто из-за подлости натуры — я бы в глаза мужу смотреть не смела. Сказал бы выметаться — исполнила бы, потребовал развод — с болью, с извинениями, но согласилась бы. А он… чай мне делает, и выметаться не собирается.

— Благодарю, — кивнула, когда Дан поставил передо мной чашку.

— Слишком официозно, Даш.

— Теперь только так. Ты должен съехать. Или же дом придется освободить нам с Ильёй.

— Даш…

Выставила руку вперед, останавливая Данила.

— Да, нам с Ильёй. И только посмей сказать, что у тебя на него больше прав. Только посмей!

— Я никогда не произнесу этих слов, обещаю.

Данил многое мне обещал. Не изменять — в том числе, я предупреждала что не прощу подобное. Муж требовал того же — верности, и сам мне в ней клялся.

Впрочем, остальные обещания он выполнял.

Уверял, что бедность нам не грозит, что поднимется по карьерной лестнице, разбогатеет — сделал.

Дом мне обещал большой, в котором каждый сантиметр будет таким, как я хочу — выполнил.

Даже ребёнка мне дал. Клялся, когда я плакала над очередным тестом, что малыш у нас будет, и тоже ведь слово сдержал!

— Я не съеду из дома, — тихо произнес Данил, не отпуская моего взгляда. — Поживу в другой комнате столько, сколько ты скажешь. Но не съеду. И вас не отпущу.

— И как же у тебя это получится — не отпускать?

— Что-нибудь придумаю.

— Это угроза? — изогнула бровь.

— Не переворачивай мои слова. Не нужно, маленький.

— Не называй меня так больше! — потребовала.

Сейчас это ласковое «маленький» — еще один болезненный укол в сердце.

Замолчали, Данил допил кофе и принялся разогревать завтрак уже себе.

Не съедет он. Не отпустит… ерунда, не наручниками же он меня собирается удерживать! Решу сама съехать — не удержит. Но правильнее будет, если съедет он, а не мы с Илюшкой.

«Даша, привет. Сегодня я могу увидеться с Леоном? Разумеется, встреча будет проходить при тебе. Обещаю не пугать сына, не говорить лишнего. Но я хочу его увидеть. Сегодня» — прочитала сообщение от Робба.

Сердце забилось чаще, сильнее.

Страшно, но нужно решаться… на что-то.

— Дань… Данил, — поправилась, — как ты себе представляешь наше сосуществование в одном доме? Мы разводимся. Мы уже по сути не муж и жена, пусть пока не разведены. Ты должен…

— Да, Даша. Я должен, — перебил он, обернувшись ко мне. — Должен вину загладить. Должен всё исправить, нашу семью спасти. Я признаю что налажал! Изменил — да, пусть не желая, пусть перепутав из-за недотраха, но это измена. И признаться не смог тебе. Ни в измене, ни в том что у измены есть последствия.

Он уперся кулаками в стол, про завтрак забыл, весь в себе.

— Не мог я тебе сказать, что Виталина от меня родила. Мы с тобой так долго пытались, — Данил будто от боли поморщился. — Ты убитая была из-за того что родить не могла. Даже когда мы перерывы в попытках забеременеть делали — ты каждый месяц надеялась на задержку. Я… черт, не мог я прийти и сказать тебе что сына мне Виталина родила! Потому и устроил всё это. Виноват по всем фронтам, вечно готов исправлять, потому и отступать не намерен.

— Это не так работает.

— Именно так это и работает. Не мне тебя учить, но… у нас семья. Мы не парочка хипстеров, живущих под одной крышей. Мы женаты. И трудности мы должны решать, а не чемоданы собирать и расходиться, не попытавшись всё наладить, — жестко парировал Данил. — Ты можешь сказать что это не просто трудности, но Даша! Ты жена мне, любимая жена, и я не собираюсь отходить в сторону без борьбы. Ты не хочешь пытаться нас спасти — хорошо, я буду стараться за двоих.

Не знаю, как бы я поступила на месте Данила… впрочем, одно я точно знаю — не смогла бы скрывать. Ни секс с другим, ни наличие ребёнка. Ложь с детства ненавижу, с тех самых пор, когда родители разбрасывались обещаниями, которые даже выполнять не собирались, а потом делали вид что не было этого — не уверяли, что на линейку придут, на собрание, на концерт; что на море нас отвезут, ту самую куклу купят, в парк отведут…

— А ты сам-то мне простил бы подобное, — бросила в пустоту не вопрос, а мысль, и ответа не ждала.

Но получила:

— Тебе я простил бы всё. Кроме романа на стороне.

Не верю.

Уже ни во что не верю.

Поднялась, сжимая в ладони телефон. Нужно что-то ответить Роббу, время назначить для встречи, обговорить детали. Или Баркову сначала позвонить и посоветоваться.

Я думала об этом, занимаясь Ильей.

В десять утра освободилась, разблокировала телефон, решив что пора, и… увидела входящий звонок от Виталины. Первый порыв — отклонить, второй — принять и послать её.

— Да, — ответила на звонок, не собираясь приветствовать свою сестру. — Слушаю.

— Привет, Дашунь. Как дела? Слушай, — Вита не стала слушать ответ на вопрос как же у меня дела, и перешла к сути, — ты не в курсе, где Полинка?

Прелесть какая.

— Ты в браузере забей её имя, и узнаешь.

— А что там?

Поморщилась, вспоминая мерзкие кадры с еще одной моей сестрой — как она своего сына убить грозилась, под машину кидалась, а затем полиция приехала. Племянником мне тоже предстоит заняться, раз уж Полина изолирована.

— Полина в психиатрической клинике. Мне пора, — отрезала, отключила вызов.

А затем, после недолгого разговора с Барковым, набрала Робба.

Глава 34

ВИТАЛИНА

— Поверить не могу, — всхлипнула. Скомкала бумажную салфетку и кинула на стол. — Как такое возможно?

— Успокойся, — Леня приобнял меня за плечи. — Все будет хорошо.

— Иди ты, — скинула его руки и ударила ладонью по столу. — У меня сестру в больницу положили. Как же я без нее?

— Дашу? — он испугался.

— Полечку, — шепнула. — Что же мне делать.

Эта новость меня размазала. Так неожиданно, я и подумать не могла, что Полина этим кончит. Она старшая, мудрая, хитрая…

— Иди ко мне, — Леня притянул меня ближе, почти силой прижал к груди. — Она поправится.

Что несет этот придурок. Сестру в психлечебнице закрыли, оттуда так просто не выбраться. Шмыгнула носом. И дернулась, когда Леня наклонился к моим губам.

— Ну ты чего? — оттолкнула его.

— А что не так? — он разозлился. — Мы с тобой вместе.