Черный лебедь. Романы - Рафаэль Сабатини

Любопытство относительно того, куда бы она могла так решительно направиться, немедленно перешло в желание удостовериться. Недовольство, вызванное преградой на пути его притязаний к женщине, постоянно тлело в нем и сопровождалось все возрастающим нетерпением в ожидании момента, когда будет закончено дело с испанцами и эта преграда будет устранена. Нечасто случалось Личу сдерживать свои вожделения, и он к этому не привык. К тому же, как человек буйный и недисциплинированный, он предпочитал скорее довольствоваться малым, находившимся в данный момент под рукой, что является показателем примитивного ума, чем планировать и ожидать, чтобы достичь большего.

Поэтому сомнительно, чтобы желание пойти за ней, было вызвано только любопытством относительно цели ее прогулки.

Быстрым широким шагом он пересек отмель по диагонали, направляясь к пальме с гроздьями цветов на стволе, возле которой, как он заметил, Присцилла вошла в лес. Оказавшись под сенью деревьев, он без особого труда обнаружил ее следы, четко отпечатавшиеся на почве в подлеске.

Осторожно и неторопливо, но целенаправленно, как гончая, шел он по следу. Почва поднималась, и след вел наверх. На вершине, где тяжелая сухая земля между поредевшими пальмами стала почти голой, след терялся. Некоторое время Лич искал его, пока по признакам, указывающим, что здесь кто-то недавно проходил, вышел на открытое место. Но, дойдя до обрыва, он оказался в полном недоумении. Присциллы нигде не было. Внизу, подобно гигантскому изумруду в огромной каменной оправе, его взору открылся водоем, столь чистый, что сквозь неподвижную поверхность можно было увидеть плавающих в глубине рыб. Кроме маленькой площадки, скрытой каменным навесом, он осмотрел весь берег не только возле маленькой бухты, но и за каменными барьерами с обеих сторон. Но нигде он не увидел Присциллы.

Тогда, решив, что она, должно быть, продолжает идти лесом, он вернулся, чтобы попытаться снова обнаружить след. Там, где почва стала опять подниматься, а подлесок стал гуще, он заметил признаки тропинки и, проклиная себя за напрасно потерянное время, двинулся вперед. Но внезапный всплеск воды внизу, слишком громкий, чтобы его могла издать выпрыгнувшая рыба, остановил его.

Он обернулся и увидел волны, кругами расходившиеся по зеркальной глади воды от точки, скрытой от его взора скалой. А мгновением позже он увидел нечто такое, от чего перехватило дыхание, и что заставило его упасть на колени и спрягаться за деревьями. В крошечной лагуне плавала нимфа необыкновенной белизны. В воде ее тело казалось изваянным из мрамора.

Побледневший, несмотря на загар, он не мог отвести взгляда от этого видения необыкновенной красоты. Издав звериный возглас, нечто среднее между рычанием и стоном, он закусил нижнюю губу зубами.

Когда она повернула назад, он упал навзничь и, извиваясь змеей, прополз до самого края скалы. В этом положении он и оставался до тех пор, пока она не скрылась под каменным навесом.

Тогда он встал и шляпой смахнул с лица пот. Его лицо с прищуренными жадными глазами выглядело лицом сатира. На губе виднелась кровь, несколько капель которой попали и на черную бородку клинышком.

В этот момент для него перестало существовать все: и де Берни, и испанский флот, и его офицеры со всей командой, и необходимость давать отчет, если авантюра с золотом провалится. Он думал лишь о том, спуститься ли ему прямо с утеса или же отойти назад и ждать, укрывшись среди деревьев. В конце концов, он склонился к последнему и, пренебрегая производимым шумом, двинулся через подлесок.

Здесь, тяжело дыша, с бьющимся сердцем Лич пригнулся и затаился в засаде, словно зверь в ожидании жертвы.

Наконец, показалась Присцилла. Вначале он увидел ее золотистую головку, вокруг которой солнце создало ореол. Затем появилась грудь, и постепенно вся фигура в зеленом платье показалась на вершине скалы, откуда тропинка вела к лагерю.

Его сердце бешено колотилось, а она, остановившись как раз у самого леса, еще больше распалила его нетерпение. Но он знал, что надо еще немного подождать, подождать, чтобы она вошла в лес, где ее никто не сможет увидеть.

Но, словно испытывая его терпение, она остановилась, глядя влево от себя. Когда же она, все еще глядя влево, вступила наконец под тень пальм, то к его невероятной ярости приветственно махнула кому-то рукой и кивнула головой. Затем до Лича донеслись ее слова:

- Пьер! Откуда ты здесь в такое время?

Мгновением позже взгляду взбешенного пирата предстал мулат, шедший быстрым шагом. Подойдя к ней ближе, он что-то ответил, чего Лич, кипевший гневом, не услышал, да и не старался услышать.

Когда Пьер поравнялся с ней, она повернулась и пошла по тропинке, а высокий гибкий мулат двинулся за ней.

Том Лич, сжав зубы, зарычал и вышел из засады, чтобы пойти за ними. В этот раз он оказался без оружия, иначе в своем помешательстве, возможно, к тому, что замышлял, добавил бы еще и убийство. Случилось, однако, так, что длинные и сильные руки мулата заставили пирата хорошенько подумать о последствиях нападения с голыми руками.

Он постоял на тропинке, глядя, как они удаляются, затем без предосторожностей, поскольку уже не был охотником, пошел за ними. Настороженный Пьер мгновенно оглянулся. Увидев, кто идет сзади, он сказал об этом Присцилле, но они оба продолжали идти, не меняя шага, тогда как Лич неторопливо шел сзади, сжигаемый дьявольским огнем, горевшим в его злобной душе.

Когда капитан поравнялся с хижиной, мисс Присцилла уже вошла в нее. Из своей палатки вышел с бочонком Пьер, собираясь идти за пресной водой. Он на мгновение задержался, оценивая обстановку, но сразу же двинулся дальше.

У Лича снова вспыхнула надежда. Похоже, удобный случай все же представился ему.

Он позволил Пьеру отойти, а затем неторопливо подошел к хижине и остановился у входа, занавес на котором был поднят.

Внутри мисс Присцилла, с гребнем в одной руке и зеркальцем в другой, расчесывала мокрые волосы. Когда тень пирата упала на порог, она быстро подняла глаза. Заметив его все еще бледное лицо и странно горевшие глаза, она устремила на него пристальный взгляд, испытывая непонятное волнение.

Он широко улыбнулся, блеснув белыми зубами, и снял с черных волос шляпу.

- Да хранит вас господь, миссис, - странным образом приветствовал он ее.

И прежде чем она смогла что-нибудь сказать в ответ, рядом прозвучали голоса и смех де Берни и майора, возвещая о их возвращении.

Насколько своевременным это было, она прочитала по нахмуренным бровям и исказившемуся лицу Тома Лича.

Едва капитан немного отступил, как они подошли.