Пес бездны, назад! (СИ) - Анастасия Разумовская

— Мы и так тебе слишком должны, — пробормотала я мрачно.

— Пустяки, — отмахнулся Артём. — Для любимой девочки мне ничего не жалко.

И тут у него зазвонил телефон.

* * *

Вера не спала ночь. Сидела на кухне, курила безостановочно, хотя никотиновая зависимость не была ей свойственна, пила крепкий кофе, то переписывалась с адвокатом, то терзала расспросами Виталика, то просто смотрела в стену невидяще-ненавидящим взглядом. Где-то ближе к трём ночи Герман предложил выпить успокоительное, и Вера взорвалась истерикой.

— Тебе всё равно! — кричала она. — Ненавижу! Ты понимаешь, что эта дрянь может Витьке всю жизнь переломать? Тебе, как всегда, на всех…

И принялась громить его кухню. Герман схватил девушку в крепкие объятья, и она забилась, а потом укусила его за щёку, расцарапала лицо и ударила в пах. И, когда мужчина, скрючившись, рухнул на пол, всхлипнув, села рядом, провела по его волосам дрожащей рукой.

— Прости, — всхлип. — Я не могу… Мне так плохо!

— Я понял, — прошипел он, испытывая нестерпимое желание ударить в ответ.

Поднялся.

— Пройдусь, — прохрипел, борясь с эмоциями.

— Купи чего-нибудь выпить, — крикнула Вера, но мужчина уже оставил квартиру.

За руль садиться не стал. Добрёл до скамейки в сквере, рухнул. Чёрт! Вытащил сигарету. Не слишком ли часто в последнее время он стал курить?

Вернулся в квартиру только под утро и застал Веру всё в том же положении на кухне. С приличной горкой пепла в пепельнице. С крепким запахом кофе, пропитавшим обои и шторы не хуже сигаретного смога. Молча прошёл и открыл окно. Вера подняла на него покрасневшие глаза.

— Злишься? — уточнила сухо.

— Нет, — процедил он. — Но тебе стоит что-то с этим сделать. Психолог там. Сауна. Зал.

— Смеёшься? У меня брат…

— С ним ничего пока не произошло. К твоим услугам — лучшие адвокаты города. Вер, заканчивай с паникой. Если Виталик не виновен…

— В каком смысле: «если»⁈ — закричала девушка, вскакивая.

Герман отвернулся, прошёл в комнату и, не снимая куртки, рухнул на постель. Кому как, а у него впереди — рабочий день, и спать осталось часа три, не больше.

Спустя час или около того, Вера опустилась рядом, ткнулась в подмышку. Но идиллия длилась недолго, уже через четверть часа девушка прервала его сон:

— Ты должен со мной кое-куда съездить.

— М? Ничего, что у меня свои дела есть?

— Послушай, это важно…

— Ну да. Когда тебя такие мелочи волновали. И куда же?

— Хочу кое с кем поговорить.

— А я причём тут?

Вера резко села, одёрнула футболку:

— Ты невыносим! Тебе на всех наплевать! На меня, на мою семью, на…

Герман промычал, тоже поднялся.

— Увидимся вечером, — и направился к двери.

Вера перехватила его за руку.

— Вчера Тёмка позвонил. Он в теме, знает этих тварей. Предложил договориться. Пообщаться. Мирно. Без полиции.

— Не самая лучшая идея, тебе не кажется?

— Папа хочет раскатать эту малолетку, уничтожить, развеять по ветру. И я его понимаю. Но у меня нервы уже не выдерживают. Ей нужны деньги? Я заплачу, ладно. Пусть подавится, шлюха. Жаль, что в наше время брата не отправить учиться в нормальную страну…

— Ты меня не поняла. Договориться до суда — идея сама по себе нормальная. Я вообще за адекватный диалог в любых сферах. Но ты сейчас сама не в адекватном состоянии, Вер. Как ты планируешь разговаривать с девочкой или её матерью вот в таком настрое?

Вера решительно поднялась и принялась одеваться. Руки её тряслись.

— Вот поэтому ты мне и нужен. Чтобы я не убила этих шлюх на месте.

— Вряд ли я смогу помочь, — устало отозвался Герман. — Ты меня несколько часов назад самого едва не убила.

Девушка оглянулась. Губы её дрогнули. Она подошла и провела пальцем по царапине на его щеке. Герман отдёрнул голову.

— Прости, — нежно шепнула она и поцеловала ранку. — У котика боли…

— Перестань.

— Ну, котик… Мне очень нужна твоя помощь. Разве я так часто тебя о чём-то прошу?

Она достала аптечку, промокнула царапину хлоргексидином, налепила пластырь.

— Всё равно ты у меня — самый красивый. А я была злой, очень-очень злой и плохой девочкой. Ты меня накажешь?

И снова поцеловала. Герман отстранил её. Ему отчего-то стало мерзко.

— Хорошо. Едем. С двумя условиями. Первое: ты возьмёшь себя в руки. Второе: если я сказал «стоп», значит — стоп. Сказал: «уходим», значит уходим.

— Я буду послушной-послушной, — она виновато закивала.

Герман вышел.

Он злился. Знал про себя, что далеко не отходчив. Не как Артём, который мог полыхнуть гневом, тут же успокоиться и снова улыбаться, как ни в чём не бывало. Герман закипал очень долго. Но и остывал тоже далеко не сразу. С отцом, например, уже два года не общался. Несмотря на общие усилия вытащить Тёмку из ямы. Не мог простить и всё.

Вера всё это знала и обычно не провоцировала злопамятность своего мужчины, не переходила черту. Но не в этот раз.

На улице резко дул ветер, срывая с клёнов ало-золотистые ладошки и красиво роняя их в лужи. Герман засунул руки в карманы. «Надо к матери заехать. Давно не был», — подумал, исходя из ему одному понятной логики. Когда Вера, тонко благоухая духами, опустилась рядом, и автомобиль тронулся, Герман оглянулся на девушку:

— А причём тут Тёма?

— Не знаю.

— Кстати, ты в курсе, что уголовное дело об изнасиловании не прекращается при примирении сторон? Не тот случай, когда пострадавший может забрать заявление.

— Тварь, — выдохнула Вера.

Герман покосился на неё.

— Имеет ли смысл ехать к противоположной стороне в таком настроении?

— Пусть признается, что всё сочинила.

— А если нет? — уточнил он и переключил передачу.

Вера обернулась к нему. Лицо её покраснело от злости:

— Издеваешься⁈ Виталик просто пошутил. Там какая-то хрень была с поцелуем на камеру. Ну, знаешь, как подростки… Поспорил с друзьями. Да, глупость, не спорю. И теперь эта…

— Не знаю.

— Что⁈

— Не знаю, как это: поспорить с друзьями на девушку

— Фильм «Девчата» из твоей любимой советской классики. Вот так. Детский сад, трусы на лямках. Глупости возраста.

— С каких пор подлость называется глупостью?

Вера скрипнула зубами. Закусила губу и устремила невидящий взгляд вперёд.

Сегодня все светофоры смотрели на них красными глазами. «Может, я и в самом деле слишком строг к мальчишке? — подумал Герман устало. — Может, я сразу родился взрослым? Или всё дело в моей собственной повышенной ранимости? Может, это я какой-то ненормальный?» Он никогда не дёргал девочек за косички. Не понимал: зачем. Портфели носил, да. Когда девочка нравилась.

Наташа — красивая, коротко стриженная