Затворницы. Миф о великих княгинях - Людмила Евгеньевна Морозова

Переделки требовал и придворный Благовещенский собор, возведенный некогда Василием I. Для его реконструкции пригласили псковских мастеров, чьи творения очень понравились Софье во время поездки из Рима в Москву. Они не стали кардинально менять прежний храм, а лишь расширили его площадь за счет пристроек и открытой галереи. Кроме того, увеличили его в высоту. В итоге внутри даже сохранились древние хоры и алтарное помещение. Крытые переходы соединили собор с великокняжеским дворцом. В высоком каменном подклете появилось помещение для казны. Вся работа продолжалась пять лет.

Софья Фоминична посоветовала мужу соорудить специальное здание с глубокими подвалами для великокняжеского имущества, ведь, как уже говорилось, во время частых пожаров деревянные постройки сгорали дотла. Его возвели между Благовещенским и Архангельским соборами и стали называть Казенным двором. В глубоких белокаменных погребах можно было вполне надежно хранить любые ценности.

Вскоре в Москву по приглашению великого князя и «грекини» хлынули из Европы самые различные специалисты: архитекторы, строители, живописцы, ювелиры, оружейники, мастера монетного дела и лекари. Всем находилась работа в заново отстраиваемой столице. Но Софье Фоминичне этого было мало. По ее просьбе в Италию и Римскую империю одно за другим отправлялись посольства для вербовки тех, кто желал бы служить при московском дворе. Призыв нашел отклик не только у мастеров, но и у греческой знати, которая осталась не у дел после захвата Константинополя турками.

Первыми осели на русской почве родственники Палеологов — греческие князья Траханиоты, братья Юрий и Дмитрий Мануйловичи. Они приехали вместе с Софьей и сначала входили в ее окружение. Потом Юрий, получивший прозвище Старый, стал видным дипломатом и неоднократно отправлялся с посольствами к германскому императору и принимал ответные миссии. Дмитрий остался боярином в свите великой княгини. Его сын Юрий, получивший прозвище Малый, служил постельничим у старшего сына Софьи Фоминичны, Василия. После его вокняжения Траханиоты заняли при дворе ведущее место и стали главными советчиками государя.

Около великой княгини обосновались и другие греки: Ласкиревы, Ангеловы, Ховрины, Головины. Видный дипломат Федор Дмитриевич Ласкирев не раз ездил в Италию с различными поручениями. Мануил Ангелов занял должность печатника и секретаря. Ховрины, потомки выехавших из Сурожа (Судака) купцов, стали членами двора бывшей византийской царевны. Владимир и Иван Головины руководили постройкой Успенского собора, отвечая за финансовую сторону. Позднее они, как и их потомки, получили должности казначеев.

Новая греческая знать существенно потеснила московских бояр, вызвав у последних глухое недовольство и обвинения во всем «грекини».

Вскоре по желанию Софьи Фоминичны началась коренная перестройка великокняжеского дворца. Центральной его частью становится Грановитая палата — каменное здание, отделанное снаружи граненым камнем и имевшее внутри лишь одно огромное помещение. Его величественные своды поддерживал единственный столп в центре. Подняться в палату можно было по красивой парадной лестнице, названной Красным крыльцом.

Четыре года возводили Грановитую палату итальянские зодчие Марко Руффо и Пьетро Антонио Со-лари. Она была готова в 1491 году и произвела на современников огромное впечатление. С той поры именно в этом помещении стали проходить встречи иностранных послов, всевозможные парадные приемы и пиры.

На месте златоверхого терема Евдокии Дмитриевны, изрядно пострадавшего после многочисленных пожаров, соорудили новые пока деревянные палаты для Софьи Фоминичны. Затем весь старый деревянный дворец был разобран, а великий князь с семьей переехал на новый двор Патрикеевых. Все надеялись, что в скором времени удастся справить новоселье в великолепных белокаменных покоях, однако из-за опустошительного пожара Софье Фоминичне так и не удалось пожить в задуманном ею дворце. Он был завершен уже при правлении ее сына Василия.

Одновременно с постройкой нового дворца началась реконструкция стен и башен Кремля, возведенного когда-то Дмитрием Донским. Руководить всеми работами поручили итальянским инженерам и зодчим во главе с Пьетро Антонио Солари. В помощь им пригласили мастеров-каменщиков из Ростова, Пскова, Твери и самой Москвы. Грандиозная работа продолжалась десять лет. В 1495 году перед москвичами во всей красе предстала суровая и величественная крепость, стены которой были украшены зубцами и снабжены бойницами. По углам возвышались круглые башни, у центральных, с проездными воротами, имелись отводные башни с опускавшимися решетками. Позднее со стороны Красной площади был выкопан широкий ров, через который к проездным башням перекинули подъемные мосты. В итоге Московский Кремль превратился в самую большую и неприступную крепость в Европе, великокняжескую резиденцию, достойную государя всея Руси и его царственной супруги.

Софья Фоминична привечала самых разных иностранных специалистов. Серебрянник Христофор с учениками занялись изготовлением украшений и дорогой посуды. Особенно порадовал ее приезд «органного игреца» монаха Иоанна. Он принял православие и женился на русской девушке. Вскоре в Москву был привезен и орган. Великая княгиня могла теперь наслаждаться его игрой, вспоминая о далекой родине.

Освобождение от ига Золотой Орды

Некоторые историки полагали, что роль Софьи Палеолог в кремлевских преобразованиях конца XV века была незначительной. И без ее участия Иван III сверг бы ордынское иго, стал самодержцем всея Руси и превратил Москву в настоящую столицу обширного Русского государства. С этим мнением можно согласиться лишь отчасти. Несомненно, могущество московских властителей росло постепенно, на протяжении нескольких столетий и ко времени Ивана Васильевича достигло кульминации. Это позволило великому князю вести самостоятельную внешнюю политику, не оказывать почтения и не платить дань золотоордынским ханам, активно бороться с вольнолюбивым Великим Новгородом и в конце концов присоединить его к своим владениям, окончательно сломить своих соперников, тверского и рязанского князей. Брак же с Софьей Палеолог лишь ускорил естественный ход событии и придал им новый характер.

Можно предположить, что Софье, как наследнице императорского престола, не нравилось, что ее муж все еще официально считался ханским улусником и должен был унижаться перед ордынцами. Так, в июле 1476 года она с удивлением увидела, как ее гордый супруг водил за узду коня ханского посла Бочюкая, почтительно кланялся ему и т. д. Надменный ордынец всячески демонстрировал свою власть над великим князем и требовал все больше и больше дорогих подарков для хана Ахмата. Напоследок он заявил, что Иван Васильевич должен ехать в Орду за ярлыком на великое Владимирское княжение.

Софья Фоминична не стала осуждать поведение мужа при ордынских послах. Но, будучи тонким политиком, с хитрым и гибким умом, она сумела намеками убедить Ивана Васильевича окончательно порвать с Золотой Ордой. Ведь для этого у него имелось все необходимое: крепкие стены Кремля, отважное, хорошо вооруженное войско, достаточно надежные союзники.

Вряд ли бывшая византийская принцесса, сама испытавшая ужас нашествия «безбожных агарян», была сторонницей открытой схватки с ханом