Смертная казнь. История и виды высшей меры наказания от начала времен до наших дней - Мартин Монестье

Их конструкция варьировалась в зависимости от титула сеньора, творящего суд: дворянин без титула — две балки, владелец замка — три, барон — четыре, граф — шесть, герцог — восемь, король — столько, сколько он считал необходимым.

Королевские «бандитские виселицы» Парижа, введенные Филиппом Красивым, были самыми знаменитыми во Франции: на них обычно «красовалось» по пятьдесят — шестьдесят повешенных. Они возвышались на севере столицы примерно там, где сейчас расположен Бют-Шомон — в то время это место называлось «Холмы Монфокона». Вскоре так стали называть и саму виселицу.

Когда в европейских странах казнили детей, чаще всего прибегали к умерщвлению через повешение. Одна из главных причин была сословной: дети дворян редко представали перед судом.

Франция. Если речь шла о детях младше 13–14 лет, их вешали за подмышки, смерть от удушья обычно наступала через два-три часа.

Англия. Страна, где на виселицу отправили самое большое количество детей, их вешали за шею, как взрослых. Повешение детей просуществовало до 1833 года, последний подобный приговор был вынесен девятилетнему мальчику, обвиненного в краже чернил.

Когда многие страны в Европе уже отменили смертную казнь, английский уголовный кодекс гласил, что детей можно вешать с семи лет при наличии «очевидных доказательств вредительства».

В 1800 году в Лондоне за мошенничество повесили ребенка десяти лет. Он подделал книгу учета галантерейного магазина. В следующем году казнили Эндрю Бреннинга. Он украл ложку. В 1808 году в Челмсфорде был повешен ребенок семи лет по обвинению в поджоге. В том же году в Мэйдстоуне по тому же обвинению повесили 13-летнего паренька. Подобное происходило на протяжении всей первой половины XIX века.

Писатель Сэмюель Роджерс пишет в «Застольных разговорах», что видел группу девочек в разноцветных платьицах, которых увозили на повешение в Тайберн. Гревиль, следивший за процессом над несколькими совсем юными мальчишками, осужденными к повешению, которые разрыдались после оглашения приговора, пишет: «Стало ясно, что они оказались абсолютно не готовы к этому. Никогда не видел, чтобы мальчики так плакали».

Можно считать, что подростков больше не казнят по закону, хотя в 1987 году иракские власти расстреляли четырнадцать подростков-курдов в возрасте от 14 до 17 лет после пародии на судебные слушания в военном трибунале.

Монфокон выглядел огромной каменной глыбой: 12,20 метра в длину и 9,15 метра в ширину. Бутовое основание служило платформой, на которую взбирались по каменной лестнице, вход преграждала массивная дверь.

На этой платформе с трех сторон возвышались шестнадцать квадратных каменных опор десятиметровой высоты. На самом верху и посередине опоры были соединены деревянными балками, с которых свисали железные цепи для трупов.

Длинные крепкие лестницы, стоявшие у опор, позволяли палачам вешать живых, а также трупы повешенных, колесованных и обезглавленных в других уголках города.

Повешение двух убийц в Тунисе в 1905 году. Гравюра. Частн. кол.

Повешение в Тунисе в 1909 году. Фотографическая открытка. Частн. кол.

В центре имелся огромный котлован, куда палачи сбрасывали гниющие останки, когда требовалось освободить место на балках.

Эта страшная свалка трупов была источником пропитания для тысяч ворон, обитавших на Монфоконе.

Легко представить, сколь зловеще выглядел Монфокон, особенно когда в связи с нехваткой мест его решили расширить, пристроив рядом в 1416 и 1457 годах две другие «бандитские виселицы» — виселицу церкви Сен-Лорана и виселицу Монтиньи.

Вешать на Монфоконе перестанут в правление Людовика XIII, а само строение полностью разрушат в 1761 году. Но повешение исчезнет во Франции лишь в конце XVIII века, в Англии во второй половине XIX, а до тех пор будет весьма популярно.

Как мы уже говорили, виселицы — обычные и бандитские — использовались не только для казней, но и для выставления казненных на всеобщее обозрение. В каждом городе и почти каждом поселке не только в Европе, но и на недавно колонизированных землях они были стационарными.

Казалось бы, в таких условиях люди должны были жить в постоянном страхе. Ничего подобного. Они научились не обращать внимания на раскачивающиеся на виселицах разложившиеся тела. Стремясь устрашить народ, его приучили к безразличию. Во Франции за несколько веков до революции, породившей «гильотину для всех», повешение стало «развлечением», «забавой».

Некоторые приходили выпить и поесть под виселицей, другие искали там корень мандрагоры или наведывались за куском «счастливой» веревки.

Жуткий смрад, сгнившие или иссушенные тела, раскачивающиеся на ветру, не мешали кабатчикам и трактирщикам торговать в непосредственной близости от виселиц. Люди вели веселую жизнь.

Всегда считалось, что тот, кто прикоснется к повешенному, обретет сверхъестественные способности, злые или добрые. По народным верованиям, ногти, зубы, тело повешенного и веревка, использованная для казни, могли снимать боль и лечить некоторые болезни, помогать роженицам, привораживать, приносить удачу в игре и лотерее.

На знаменитой картине Гойи изображена испанка, вырывающая зуб у трупа прямо на виселице.

После публичных казней ночью у виселицы нередко можно было увидеть людей, ищущих мандрагору — магическое растение, якобы вырастающее из спермы повешенного.

В своем «Естествознании» Бюффон пишет, что француженки и жительницы других европейских стран, желавшие избавиться от бесплодия, должны были пройти под телом повешенного преступника.

В Англии на заре XIX века матери приносили к эшафоту больных детей, чтобы их коснулась рука казненного, считая, что она обладала целительным даром.

После казни от виселицы отламывали куски, чтобы изготовить из них средство от зубной боли.

Суеверия, связанные с повешенными, распространялись и на палачей: им приписывали целительские способности, которые якобы передавались по наследству, как и их ремесло. В действительности их мрачная деятельность давала им некоторые анатомические познания, и палачи часто становились умелыми костоправами.

Но главным образом палачам приписывалось умение приготавливать чудодейственные кремы и мази на основе «человеческого жира» и «костей повешенных», которые продавались на вес золота.

Жак Деларю в своем труде о палачах пишет, что суеверия, связанные с приговоренными к смерти, по-прежнему сохранялись в середине XIX века: еще в 1865 году можно было встретить больных и инвалидов, собиравшихся вокруг эшафота в надежде подобрать несколько капель крови, которая их исцелит.

Напомним, что во время последней публичной казни во Франции в 1939 году многие «зрители» из суеверия обмакнули свои платки в брызги крови на мостовой.

Вырывание зубов у повешенного. Гравюра Гойи.

Франсуа Вийон с друзьями был одним из таких. Вспомним его стихи:

И отправились они на Монфокон,Где толпа уже большая собралась,Полон девками был шумный он,И торговля телом началась[12].

История, рассказанная Брантомом, свидетельствует, что люди настолько привыкли к повешению, что совершенно не испытывали отвращения. Некая молодая женщина, чьего мужа повесили, отправилась к виселице, охраняемой солдатами. Один из гвардейцев решил приударить за ней, да так преуспел, что «два раза получил удовольствие, уложив ее на гроб собственного мужа, который послужил им ложем»

Другой пример отсутствия назидательности публичных повешений датируется 1820 годом. По данным английского отчета, из двухсот пятидесяти осужденных сто семьдесят когда-то уже присутствовали на одном или нескольких повешениях. Аналогичный документ, датированный 1886 годом, показывает, что из ста шестидесяти семи осужденных на повешение заключенных тюрьмы Бристоля всего трое никогда не присутствовали на казни. Доходило до того, что повешение применяли не только за покушение на собственность, но и за малейший проступок. Простолюдинов вешали за любую провинность.

В 1535 году под страхом повешения было предписано брить бороду, поскольку это отличало дворян и военных от людей других сословий. Обычная мелкая кража тоже приводила на виселицу. Выдернул репу или поймал карпа — и тебя ждет веревка. Еще в 1762 году служанку по имени Антуанетта Тутан повесили на Гревской площади за кражу расшитой салфетки.