Игры больших мальчиков - Ольга Славина

И что теперь делать? Светик перекрывает доступ к Горчакову профессиональнее, чем телохранитель. А номерами мобильных телефонов Алексей и Катя не обменивались. Ведь они и не встречались толком. Дурацкая ситуация!

Но ждать понедельника тоже нельзя. В новостях же сказали, что благотворительный фестиваль продолжается, и сегодня на сцене того же театра что-то такое организует бабушка Алексея. Это значит, что и он будет там. Потомок Столыпина окажется в театре. Катя точно не знала, что Алексей там будет делать. Игрок он или мишень. Возможно, вчера была проба пера. Не исключено, что все эти «первые» убийства и самоубийства что-то вроде репетиции. А значит, сегодня убийца выйдет на второй уровень игры.

Что ж, выбора у нее не осталось. Пришлось отправляться в дом по соседству. Может быть, Олег Черкасский самостоятельно открывает дверь, а не держит в привратниках полуголых невест. Конечно, общаться с этим растлителем и извращенцем Кате хотелось так же, как Кутузову побрататься с Наполеоном. Но что делать…

Однако и тут оказалось не так все просто. На пороге квартиры Черкасского оказалась Валерия Суровцева. Похоже, это жилище — дежурное для сотрудников фирмы.

— Здравствуйте, мне нужен господин Черкасский, — растерянно пробормотала Катя.

— Мне он тоже нужен, — усмехнулась Валерия. — А вот ему нужно было в сауну. Традиция у них с Лешкой. Утром в воскресенье ходить в баню…

Значит, Светик охраняла пустую золотую клетку. И никто не ждал ее с нетерпением в постели. Разве только пульт от телевизора. Что ж, врать и не краснеть она всегда умела. Удивительно, почему она до сих пор не занялась политикой…

— Проходите, Катя. — Валерия посторонилась. — Давайте ждать Олега вместе. Кофе хотите?

Что ж, здесь хотя бы в квартиру пустили. Катя вошла и тут же увидела фотографии на хай-теков-ских полках.

Олег и Валерия в обнимку на фоне заката. На заднем плане бушует нечто похожее на океан. И никаких кабинетов и планерок. Когда Катя ночевала в этой квартире, этих снимков здесь не стояло. Квартира вообще выглядела как мебельный салон: стильно, дорого, но не обжито.

Валерия поймала взгляд гостьи.

— Это мы в Майами, — просто сказала она. — Иногда удается выбраться куда-нибудь на недельку. Но редко.

Надо же, Олег и Валерия. Катя даже не думала в этом направлении. А как же Мила, фотомодели и все такое? Неужели Валерия готова терпеть любые выкрутасы, лишь бы не быть одной? Женская доля. Светика с ней примиряют бриллианты и надежда на «феррари». А зачем это Валерии?

— Катя, я надеюсь, вы не станете болтать об этом? — спросила Суровцева, проводя гостью на кухню и загружая кофеварку. — Просто у меня есть муж. И ему ни эта информация, ни эти фотографии ни к чему. Впрочем, если бы вы были похожи на Светика, я бы не открыла вам дверь. Думаю, вы никому не скажете.

— Конечно. — Кате оставалось только кивнуть.

А Валерия вдруг разоткровенничалась:

— Я знакома с моим мужем с детства. Нет, мы не ровесники. Он ровесник моего отца. Друг моих родителей. Довольно известный ученый. Всего себя отдавал науке. Пока мне не исполнилось семнадцать лет. Я окончила школу и думала, куда бы поступать. Но все решилось без меня. Мои родители погибли в авиакатастрофе. Мы жили в Калуге. Александр Александрович привез меня в Москву, поселил в своей квартире, устроил в престижный вуз. Я многим ему обязана. К тому же у него больное сердце. Так что о разводе не может быть и речи…

— В авиакатастрофе?

Почему-то именно это резануло Кате слух.

Сколько лет Валерии? Авиакатастрофа в 1998 году? Это уже после перестройки и акционирования. Тогда уже летали не только самолетами «Аэрофлота»…

— А вы слышали, что убит Петр Вольский — владелец авиакомпании? — зачем-то спросила Катя.

— Еще бы, — грустно улыбнулась Валерия. — Та самая «ВольАвиа». Наверное, поэтому я и пошла в юристы, чтобы отсудить у них все, что можно. С чего они решили, что могут купить по дешевке ржавые самолеты и возить людей на тот свет?

Валерия поставила на стол перед Катей чашку кофе. Не пролила ни капли. Ее руки не дрожали.

А Катя уставилась в чашку так, будто призрак увидела. Что же это такое? Стоит ей сесть с кем-нибудь за стол, так у собеседника обнаруживаются тайные мотивы. Может быть, все дело в этом? Двойная игра и задумывалась ради Петра Аркадьевича Вольского. Вся эта историческая подоплека — лишь прикрытие? И удушения янтарным ожерельем, и самоубийство Волконского — только маскировка действительно задуманного преступления? Настоящая мишень — Петр. У него были причины мстить Черкасскому, но и его самого ненавидели многие.

— Помните, на даче у Горчаковых Петр разразился публичными обвинениями? Мол, богатые мальчики живут на всем готовом. Да, он всего добился сам. Но вряд ли исключительно честным трудом. Бизнес — дело грязное. На его совести столько грехов, что лучше бы уж молчал, — словно в подтверждение мыслей Кати продолжила Суровцева. — Специальная комиссия признала, что причиной крушения самолета стали технические неисправности морально устаревшего лайнера.

— Наверное, трудно смириться с тем, что в погоне за прибылью компания экономила на безопасности, — осторожно предположила Катя.

— Трудно смириться с тем, что одни умерли, а другие живут и богатеют…

— И вы не смирились, — поняла Катя.

— Нет, — спокойно подтвердила Валерия.

У Кати холодок пробежал по спине. Почему она ей это говорит? Опять явка с повинной? Не слишком ли много их было в последнее время? В конце концов, Катя не следователь, а исследователь. Или Суровцевой надоело держать все в себе, она решила выговориться, но в кофе подмешано нечто напрочь отшибающее память? Это в лучшем случае…

Валерия смотрела куда-то мимо. Катя так нервничала, что пришлось отхлебнуть кофе. Будь что будет…

— Боже мой, Катенька, у вас такое лицо, будто это я убила Вольского. — Валерия словно очнулась. Улыбнулась то ли язвительно, то ли снисходительно. — Перестаньте! Конечно, у меня не было билета на вчерашний спектакль в театр. И я не маскировала снайперскую винтовку в букете…

Конечно нет. У нее же аллергия на цветы. Катя и не представляла себе ничего подобного. Валерия ей нравилась. Если и она окажется из плохих, значит, Катю привлекает зло. И ей надо работать в ночном дозоре. Чем-то вроде радара, засекающего темные силы…

Нет, она бы не смогла дать показания против Валерии с такой легкостью, как против Черкасского. Гражданский долг и ничего больше… Но ведь Суровцева не упрекнула Катю за тот букет. По работе вначале была придирчива, но все же благожелательна. Киллеры не такие. И те, кто нанимает киллеров, тоже.

Но факты — вещь упрямая. У этой женщины есть мотив и возможность…

— Значит, вы отомстили ему по-другому, — догадалась Катя. — Петр ведь тоже потерял семью.

— Вы в курсе? — удивилась Валерия.

— Да, мы с ним недавно пообщались в неформальной обстановке.

— Это была идея Олега, — призналась Суровцева. — Он познакомился с женой и дочерью Вольского на какой-то вечеринке, назвал их «безмозглыми курицами, изнывающими от тоски в своем курятнике». И решил устроить в этом курятнике маленький переполох.

— Что ж, ему это удалось…

Надо же, как все повернулось. Получается, что Черкасский не совсем бессовестный тип, растлитель и извращенец. Во всяком случае, он не развлекался, а старался для любимой женщины. Впрочем, план его был слишком циничен…

— Мне не нравилась эта затея, — поспешила добавить Валерия. — Но Олег не стал меня слушать. И в чем-то он оказался прав. Нечто похожее на компенсацию морального вреда я все же получила…

— А вы знаете, что потом Петр стал мстить Черкасскому? Пытался подставить его, подсунуть третью жертву янтарного маньяка.

— Нет, не знала. Но всегда догадывалась, что зло — это бумеранг…

— А про игру вы знаете? — Катя решила открыть все карты.

— Игру?

— Да, ту, в которую играет «золотая молодежь».

— То есть Черкасский, Горчаков и Волконский? — уточнила Суровцева. — Да, я слышала про это развлечение. Не такое уж невинное, как оказалось. После того как Олег угодил в СИЗО, а Коля Волконский — в гроб, это безобразие прекратилось. Надеюсь, наши мальчики повзрослели.

— Я в этом не уверена, — покачала головой Катя.

И рассказала о том, что или у нее в глазах двоится, или игра оказалась двойной.

— Параллельные смерти? — изумилась Валерия.

— Да, эпизоды как будто дублируются. Удушение янтарным ожерельем. Самоубийство совратителя. Убийство в театре Петра Аркадьевича.

— Боже мой, никогда не задумывалась, что Вольского зовут как Столыпина. И по-вашему, Катя, это не случайные совпадения?

По ее мнению, это чей-то дьявольский план. И меньше всего ей хотелось, чтобы автором оказался Горчаков, да и Черкасский тоже. Ради Валерии. Но если не они, тогда кто? С ними была бы хоть какая-то определенность. А так — можно подозревать всех. И это пугает.