Когда она сказала «да» - Селеста Брэдли

— И не только вам, — фыркнул Тайгер. — Я женат почти двадцать лет, и… словом, если назвать женщину лгуньей — ваше дело плохо.

— Я назвал ее лгуньей?

«А разве нет? Полагаю, так и было».

— Дело плохо, говорите? И что предлагаете? Боюсь, я понятия не имею, как быть.

Тайгер несколько секунд изучал потолок.

— Туго вам придется. Можно попросить прощения, это помогает…

Рен облегченно вздохнул.

— Иногда.

Рен поперхнулся.

— Боюсь, я не умею просить.

Тайгер прищурился.

— В таком случае зачем женились?

Рен поворочал головой, чтобы облегчить растущее с каждой секундой напряжение.

— Как только узнаю ответ, обещаю вам сообщить.

Тайгер задумчиво нахмурился.

— Она такая хорошенькая, сэр, и, кажется, добрая. Вряд ли это она отравила имбирь. Уж очень удивилась, когда узнала. Если женщина легко прощает мужа, такое бывает в самом начале брака. Потом блеск тускнеет, как говорится, ну и…

Рен хотел рассмеяться, но из горла вырвалось нечто вроде рычания.

— Боюсь, в этом браке блеска не было с самого начала.

Это она сияла. А он оставался тенью.

Но Тайгер, кажется, был полон решимости помочь ему.

— Женщины обожают цветы, конфеты и все такое. И красивые слова…

Он изучающе оглядел Рена.

— Если парню это удастся, даже самая норовистая кобылка утихомирится, если получит кусок сахара.

Предложение было неплохим, и все же Рен не имел ни малейшего понятия, как его осуществить. Чем можно соблазнить Каллиопу? Чего она хочет больше всего на свете?

«Оставить тебя и твой мавзолей в пыли колес своего экипажа, чем раньше, тем лучше, мерзкий ты осел!»

Глава 15

Рен вошел в спальню жены с зажженным огарком свечи. В душе царило смятение. Ему следует извиниться за то, что не поверил ей?

«Недоверчивость? Уверен, что там не было большего? Скажем… презрения»?

Тайгер был прав. Она заслуживает такого же уважения, как любой мужчина. Тот факт, что она не преувеличила размера змей, невольно заставил задуматься: что если все ее безумные истории, в том числе о клане Уортингтонов, — чистая правда? Если все это так — ее семейка просто опасные сумасшедшие!

«И это говорит человек в капюшоне!»

Она не стояла перед камином, как обычно. Рен прошелся по комнате и наконец нашел ее, отдернув прикроватные занавеси. Она неподвижно лежала поперек кровати.

Нога касалась пола.

Он нагнулся, чтобы поднять ее щетку, и удивился. Калли всегда так аккуратна! Не в ее привычках разбрасывать вещи!

Рен продолжал рассматривать жену. Она лежала в такой странной позе, словно присела на кровать и тут же упала боком. Волосы свисали на лицо, так что он осторожно отвел непокорные локоны.

Калли не пошевелилась. Немного встревожившись, Рен поднес свечу к ее лицу, но она, как всегда, была румяной и не выглядела больной. Значит, такова отдыхающая Каллиопа.

Его пальцы скользили по ее щеке, коснулись темного круга под глазом и снова остановились на уголке ее губ, слегка раскрытых и чуть-чуть надувавшихся с каждым выдохом. Эти губы не лгали. Как странно думать об этом? Женщина, которая правдива даже в мельчайших деталях!

Чем больше он узнает это энергичное, полное жизни создание, тем больше убеждается, что недостоин ее!

Прошлой ночью он потерял над собой контроль. И теперь беспокоился, что каким-то образом довел ее до такого состояния, привел в свой темный, мрачный, отвратительный дом, где скрывались скользкие твари, демоны и он сам!

Она не ангел! Слишком великолепно реальна, чтобы быть ангелом! Она странная, слишком разговорчива и откровенна и сторонится высшего света, хотя, кажется, осталась единственным нормальным человеком в этом чудаковатом семействе!

Нет, она не идеальна, и все же ее странности стали отчасти привлекательными, а удивительно меткие наблюдения интриговали его, несмотря на все попытки отдалиться от нее. Хорошенькая Каллиопа полностью занимала его мысли, привнося в его жизнь приключения, звуки и запахи, и мысли, и мечты, от которых он уже отказался. Присущее ей жизнелюбие было почти жестоким. Она не оставляла Рена в покое.

Ему следовало бы жаждать былого мира и одиночества, ненавидеть шум и болтовню и постоянное вмешательство в его жизнь.

Кончиком большого пальца он обвел розовые губки. Едва прикасаясь…

Как же он жалок!

«Сижу здесь в надежде, что она проснется. Мечтаю услышать очередную возмутительную фразу из этих уст.

Мне она нравится. Настолько, что даже противно. Мужчина, который завоюет ее сердце, когда меня не будет, — настоящий счастливчик. Хотя никогда не будет знать, чего ожидать, никогда не будет уверен в том, что она сейчас скажет».

Что если этот человек не оценит ее по достоинству. Посмотрит на нее и увидит хорошенькую женщину с красивой фигурой, но, к сожалению, слишком болтливую… Что если назовет ее надоедливой и попросит держать свои мысли при себе? Если использует ее прелестное тело и не оценит дар по достоинству? Не даст ей ответного наслаждения? Что если станет ее игнорировать? Что если начнет бить?

«— Я бы никогда такого не сделал.

— Заткнись! Тебя не будет. Тебя выколотили из тела, изуродовали его и душу, когда ты умирающий лежал на пристани. У тебя нет прав вмешиваться.

— Я мог бы полюбить ее.

— Тебя не существует.

— Пока существую. Существую для нее. Она чувствует меня в душе, независимо от уродства, от искалеченного тела».

Прекратив полубезумный спор с собой, Рен поднялся и, обойдя кровать, откинул одеяла, согрел руками простыни и, подойдя к Калли, подхватил легко, как ребенка. За последние несколько дней он стал сильнее. Его тело вбирало ее жизненную энергию. Это она одновременно давала ему силу и страсть, от которых вскипала кровь, и страх, от которого падало сердце.

Он уложил Калли поудобнее и тепло укрыл. Она немедленно перекатилась на бок и свернулась клубочком.

Рен с сожалением улыбнулся. Упряма даже во сне. И все же ее руки и ноги были ледяными. Ему не хотелось уходить от нее, замерзшей и одинокой. Что если она проснется ночью от кошмара, увидев во сне змей… или просто вспомнит, как провела день?

«Можно бы остаться с ней, хотя бы для того, чтобы согреть. Успокоить ее, если начнет кричать от страха. Я мог бы остаться.

— Ты и есть ее полуночный ужас!

— Тогда я уйду до рассвета».

Набравшись смелости и изнемогая от желания, он разделся, швырнув вещи на стул у туалетного столика. Наконец он остался голым. Если она проснется именно сейчас, увидит его во всем кошмаре уродства, со шрамами, искривленной спиной и вызывающим ужас лицом.