Наследство огня - Юлия Мидатовна Аметова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Змей, ты мысли слышишь у всех одинаково или у некоторых они сильнее?»
– Слышу всех, некоторых лучше других, вот как тебя, твоя светлость, – пророкотал змей.
Так, мыслесилу он различит, теперь что он вообще понимает?
– Я все понимаю, я научился говорить еще до того, как заснул вместе с тобой, твоя светлость.
Все понимает, отлично. Если бы Дарион был мыслеслушателем, он мог бы тоже слушать мысли змея, и разговор был бы полностью тайным. Но и как сейчас, тоже неплохо, вряд ли кто поймет, что он задумал.
«А теперь пролети над всеми, кто тут идет и едет, да пониже, и крыльями хлопай погромче. Скажешь мне потом, чьи мысли сильнее и будут слышны лучше, понял?»
– Понял, твоя княжеская светлость!
Змей взмахнул блестящими крыльями, сверкнул на солнце вычищенной и вылизанной чешуей и свечой взлетел в небо. Дарион, прикрывшись от солнца рукой, смотрел, как он кувыркается над лугом и горой. Наконец, змей сделал пару кругов, забираясь повыше в небо, разогнался, помчался следом за вереницей телег, ящеров и ополченцев. Крылья захлопали над головами, горький запах живого огня ударил в нос, гибкий змеиный хвост закрутился в воздухе, пугая ящеров. Ящеры заревели, раненые закричали, прикрывая головы руками, здоровые ополченцы выхватили мечи.
– Стой, змей, стой! Опять перестарался! – Дарион замахал руками. Змей сделал петлю в небе, медленно пролетел еще раз над людьми и, плавно опустившись на траву, пополз рядом с Дарионом.
– Вон тот боец, что ведет многонога с тележкой, вон те двое впереди, а еще сотник Рейт, Нарика и тот, который князь, эти лучше всех, – доложил змей вполголоса, сдерживая рычание. Шум, впрочем, стоял такой, что его никто не услышал. Ну, вот и помощники нашлись! Князь Ленорк и Нарика – это неудивительно, родственники как-никак, наверняка целители. Рейт и остальные – вполне возможно, целители, но выяснится это только опытным путем. Вот и Лучникова башня, и въездной двор. Выглядит неплохо, надо только левую опору ворот починить и петли ворот смазать. А вот крепостные стены, похоже, не перестраивали с тех пор, как он сам приказал надстроить Вышку.
– Всех во внутренний двор, ящеров остановить и не расходиться! Кто на ногах, раненых раздевайте, чтобы раны были открыты и чтобы я видел! Двое – быстро чистые тряпки найдите и порвите на бинты!
Ополченцы завели телеги во внутренний двор и принялись ворочать раненых с боку на бок, снимая изрубленные кольчуги, сдирая залитые кровью рубашки, открывая раны и ушибы. Дарион, прижав плотнее к груди голубой камень, пошел вдоль ряда телег. Рубленые, колотые, рваные раны, от мечей, копий и зубов одна за другой сменялись перед ним. У молодого князя окровавленная белая рубашка не скрывала рваной раны между шеей и правым плечом – ясно, ящер прихватил зубами, рана не столько опасная, сколько болезненная. Сейчас надо передать ему столько мыслесилы, чтобы он пришел в себя и начал лечиться сам, на это у него сил хватит.
Он отыскал глазами Рейта, Нарику и троих ополченцев, на которых ему указал змей. Хорошо бы внушать им, хорошие внушатели могут держать в своей власти хоть сто человек, но Дарион – обученный целитель, а вот внушатель он не самый сильный. Танцевать никто здесь не умеет, значит, соединять мыслесилу надо пением, а песню такую, чтобы ее знали не только все здесь, но и он сам. Тут выбора нет, только «Огонек»!
– Слушать меня! Все, кто может говорить, повторяйте и пойте вместе со мной!
Огонек горит вдали,
Летом и зимой.
Где-то на краю земли
Ждут тебя домой…
Нарика и три ополченца воодушевленно подхватили напев, сотник Рейт загудел грозным низким голосом, пристукивая древком тяжелого копья по мостовой, Ирта старательно повторяла, определенно не понимая, что к чему. Дарион пошел вдоль телег с ранеными. Вот у этого парня только рука разодрана когтями да ушиблено плечо. Достаточно приложить руки, разработать мыслесилу на сжатие кожи, а дальше пойдет само. Готово!
– В темном поле огонек
Светит, не сгорит,
Сколько ни пройди дорог –
К дому путь лежит.
Вот с этим бойцом дело хуже – ранение в живот, загрязнение… Где Нарикина мамаша? Травы нужны! А, вот она, уже выходит из кухни с ведром, а за ней – повариха и зять, тоже с ведрами.
– Эй, хозяйка Рина! Неси новый отвар сюда и промывай этому парню раны!
Хозяйка Рина быстро взялась за дело, Дарион снова запел и сосредоточенно вслушался в голоса поющих людей. Так, сейчас руку на край раны, если попадет отвар, не страшно, сначала разработка на изгнание посторонних веществ и действий, потом разработка на усиление.
– Светит на небе звезда,
Кто-то ждет любя.
Этот ясный свет всегда
Светит для тебя.
Желтизна разлилась в глазах, мыслесила накрыла все вокруг, будто небо упало на землю, в ладонях закололо. Ух, какой поток! Обычно мыслесила не давала ему таких видений, но сейчас это не только его собственная, а всех, кто поет вместе с ним! Вот это опыт научный, хоть новый трактат по нему пиши!
Зубастая голова синего змея выглянула из-за крепостной стены, и желтоватый свет исчез. Ну, что этому мыслеслушателю надо в самое ответственное время?
– Я скажу тебе, если появятся воины из Пилея, а теперь улечу, пока светит солнце.
А зачем ему солнце? Может, ему лучше поесть?
– Я не знаю, зачем, но на солнце мне хорошо, и прибавляется сил. А что такое есть, я не знаю.
Будет голодный – сразу узнает, только бы не объел всю округу! После войны, даже такой небольшой, кормить такого будет накладно. И вот еще что – держаться за его рога и неудобно, и жутковато. На будущее надо будет пристроить змею на спину ремни и обшитую кожей раму, вроде укладки, на которой носят груз драконы, иначе рано или поздно он кого-нибудь уронит с высоты. Змей взмахнул своими блестящими крыльями и улетел. Дарион снова прижал руки к ране больного, и потоки мыслесилы потекли через его сознание.
– Светят окна под горой,
Светят до утра.
Ждут тебя ночной порой
Нынче, как вчера.
Как там другие раненые рядом? Вот этого, который ранен в ногу, надо только немного подправить и дать отвара внутрь, у него уже все заживает, он сам себя лечит. Сотник Рейт завернул штанину, поднял рукав и
