Страсть и расчёт - Эмилия Остен

– Луиза, я понимаю, что сейчас, пытаясь разобраться в текущих делах, ты хочешь не только почтить память отца, но и спастись таким образом от горя. – Она ничего не ответила, только сжала губы. Впрочем, графу сейчас и не нужно было ее немедленного согласия. – Я лишь хочу знать, как долго это продлится. Ты моя жена, и рано или поздно ты должна будешь принять на себя не только обязанности наследницы отцовского имущества, с чем ты, не сомневаюсь, успешно справишься, но и обязанности графини. Теперь твой дом – это мой дом. А я живу в Лондоне или в своем майоратном поместье.

– Мы можем перебраться в Глазго… – По ее тону Руперт понял, что она уже некоторое время об этом размышляла, и жестко прервал ее:

– Нет, не можем. У тебя есть и другие обязательства, о которых я тебе пока не напоминаю, только вот они никуда не исчезнут, если закрыть глаза ладонями и делать вид, что их не замечаешь. Ты – графиня Рэйвенвуд, моя жена. Ты хотела стать графиней. И, черт побери, ты ею будешь.

– Ты ставишь мне условия? – сухо уточнила Луиза.

– Я всего лишь объясняю тебе ту часть нынешней ситуации, о которой ты предпочла не думать. – Руперту не хотелось давить на жену, однако он говорил чистую правду. – Если для того, чтобы наша семейная жизнь сложилась, мне придется вникнуть в дела твоей компании и что-то сделать для того, чтобы ты немного от них отвлеклась и вспомнила о другом, я это сделаю. – Графу смертельно не хотелось в это ввязываться, и он понимал, что вряд ли разберется вот так, с наскоку, просто не видел сейчас другого выхода. – Назначь управляющего, Луиза, ведь наверняка у твоего отца был нужный человек, который помогал ему в делах и который справится вместе с мистером Кортни и… мистером Фланнаганом. – Как бы ни был противен Руперту Мортимер, нельзя отрицать, что для компании тот готов сделать многое. – Ты в первую очередь графиня и знаешь, что не сможешь управлять делом так, как это сделал бы мужчина. Я не сомневаюсь в твоих талантах, но… хочешь ли ты этого сама? И позволят ли тебе? Женщина во главе компании – немыслимо. Этим всегда занимался твой отец. Ты, как я понял, желала выйти замуж. Теперь ты замужем – но почему-то об этом забыла.

– Я слушаю тебя и удивляюсь, – проговорила Луиза. – Ты ничего не понимаешь в этом, Руперт. Ты женился на моих деньгах, не так ли? Почему же ты возражаешь против того, чтобы я ими управляла?

Он обошел кресло и приблизился к жене.

– Я женился на тебе. В первую очередь на тебе.

– Так докажи мне это и не иди против моих желаний.

– А как насчет моих?

– Я подумаю об этом.

Руперт криво ухмыльнулся:

– Это самый честный ответ, на который я могу рассчитывать? Мне хотелось бы другого. Подумай о том, что я сказал, Луиза, о том, что я могу сделать. Я готов идти навстречу. А ты?

Она промолчала.

– Хорошо, – сказал граф, так и не дождавшись ответа. – В таком случае я оставлю тебя, чтобы не мешать. Но я не стану ждать вечно. Через несколько дней мы поговорим снова, моя графиня, и тогда я не приму расплывчатого ответа.

– Я не могу уехать, пока мы не поймем, что делать с контрактом.

– С которым вы и так ничего не можете поделать. Прекрасно. Ты уверена, что мистер Фланнаган действительно делает все возможное?

На месте Мортимера Руперт мог бы додуматься до нехитрой схемы: затягивать дела как можно дольше, чтобы иметь возможность проводить время с Луизой. Черт его знает, влюблен Фланнаган или нет. Может, у него лишь честолюбивые устремления и он пытается очаровать наследницу, чтобы получить большую долю в делах. «Почти как ты, да?» – прокомментировал ехидный внутренний голос. Руперт чувствовал себя так гадко, будто лягушек наелся.

– Мистер Фланнаган незаменим, – отрезала Луиза.

– Что ж, вскоре мы поговорим об этом снова.

Глава 16

Обстановка в доме не менялась, и это так надоело Руперту, что он приказал Тому найти приличный клуб с открытым членством и похлопотать о вступлении в него графа. Виггс справился с задачей на славу. Клуб, может, роскошью и не блистал, зато сюда не захаживали напыщенные знакомые Грэхемов, и граф имел прекрасную возможность сидеть в дальнем углу, читать газеты и размышлять о незавидной своей доле. Погода испортилась, пришли затяжные дожди, и над городом постоянно висел густой, пахнущий рыбой туман.

Руперт был далек от того, чтобы жалеть себя, и понимал, что нужно менять ситуацию. Но вот как? Ему необходимы деньги, и еще больше, чем они, – Луиза. Смысла врать себе уже не оставалось. Граф влюбился.

Влюбился в собственную жену, будь оно все проклято.

Он хотел сделать ее счастливой, только все так запуталось. Нужен ли ей он сам или же титула графини окажется вполне достаточно? Хватит ли у него сил убедить Луизу в том, что он женился на ней не только из-за денег? Перед свадьбой она ему верила. А сейчас?

Мортимер приезжал каждый день, и деловые партнеры Майкла Грэхема захаживали, однако Руперта на эти посиделки не звали. Может, и к лучшему. При мысли о железных дорогах он не испытывал ничего, кроме тупого одобрения потребителя. Граф понимал, что для Луизы этот контракт важен, но неужели настолько? Или это всего лишь бегство от боли? В Лондоне мисс Грэхем не выказывала такого интереса к делам отца.

Там все было по-другому. Нужно вернуться.

Руперт не знал как, но он собирался уговорить Луизу, убедить ее. Для этого следовало наладить отношения. Мистер Адамс прислал встревоженное письмо, в котором намекал на то, что необходимо встретиться. И граф мог бы уехать в Лондон ближайшим же поездом, только что случится после этого? Без Луизы он не уедет, и точка.

Руперт дал ей несколько дней на раздумье. Они по-прежнему завтракали вместе, и часто присутствовал Мортимер, который, по всей видимости, воспринимался здесь как член семьи. Леди Крайтон не находила в его присутствии ничего необычного. А вот Руперту не нравились подколки Фланнагана, его желание словно бы невзначай выставить графа в невыгодном свете. Только искушенность в беседах помогала Руперту держаться на высоте.

Вечно так продолжаться не могло.

Утром промозглой, пропитанной дождем пятницы Руперт за завтраком словно бы невзначай сказал Луизе, что хотел бы сегодня вечером переговорить с нею за ужином. Мортимер насторожился, как пес, почуявший опасность, но граф Рэйвенвуд не собирался говорить больше, чем следовало.

– Ужин подадут в девять, – сообщил он, – и я буду ждать тебя.

– Хорошо, – кивнула Луиза, казавшаяся немного рассеянной. Но графа это не беспокоило: он наконец-то знал, как поступить.

В круговерти печальных дней, когда скорбь по Майклу Грэхему витала в воздухе, словно смог, Руперт совсем позабыл о своем главном таланте – об очаровании.