Нежеланная дочь - Татьяна Фомина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Украдкой бросаю взгляд на мужа — Сергей сосредоточенно смотрит на дорогу. Он очень внимательный и осторожный водитель, но судя по сжатым губам, и рукам, напряженно сжимающим рулевое колесо, дело вовсе не в вождении — дорога почти пуста. Сергей молчит, что тоже для него не свойственно.
— Сережа, — осторожно зову его. Он наклоняет голову в мою сторону, показывая, что слышит. — Все нормально?
Идиотский вопрос! Я же прекрасно вижу, что это не так.
— Да, — коротко бросает после секундной паузы, которую невозможно было не заметить.
— Это все из-за Камиллы?
— Полина, что бы ты сейчас ни думала, но Камилла осталась в прошлом, — отвечает муж.
Ее появление причинило ему боль, задело какие-то струны в душе, внеся явный диссонанс. И я не знаю, чем могу помочь. Тянусь и накрываю его руку своей. Его пальцы холодные, хотя в машине тепло.
— Сереж…
— Она никогда меня не любила. Убивалась по Макару из параллельного класса. Но тот сделал предложение другой. А Камилла, назло ему, согласилась стать моей женой. Но это не сделало нас ближе. Наоборот — еще больше отдалило… Макар, кстати, так и не женился, и Камилла очень скоро пожалела о скоропалительности своего решения. После нашего развода она сразу же вышла за него замуж, — безжизненно произносит Сергей, словно говорит сам с собой, не отрывая при этом взгляда от дороги, — сразу забеременела, но на четвертом месяце у нее случился выкидыш. Через год она родила девочку, а еще через два — мальчика…
Сережа не говорит, откуда ему это известно. Значит — следил за личной жизнью бывшей жены. Даже когда она была замужем за другим, ее судьба для него была не безразлична… Он замолкает, и некоторое время мы едем молча. Получается — Камилла вышла второй раз замуж, родила детей, и по большому счету не вспоминала о первом браке? Что изменилось сейчас? Ведь то, как она смотрела на Сергея, а в ее взгляде я увидела радость и чуть ли не восхищение, говорит, что она безумно рада этой случайной встрече…
В памяти всплывает картинка: Камилла касается правой рукой рукава рабочей куртки моего мужа. У нее длинные, красивые пальцы с неброским маникюром, но нет ни одного кольца… Слышу ее голос, но не помню фраз. Напрягаю память, стараясь вспомнить еще хоть какие-нибудь детали.
— Полина… — зовет Сергей, вырывая меня из воспоминаний.
— А?
— Кажется, тебя ждут.
— Что?
Не совсем понимаю, о чем речь, но Сергей кивает на лобовое стекло. Мы уже приехали, Сережа даже заглушил двигатель, а я и не заметила. Смотрю, куда он показывает — напротив нашего подъезда стоит одинокая фигура Лебедева.
Муж явно не в восторге от этого визита. Как и я. Что-то в нашей жизни стало слишком много бывших.
— Ты идешь? — поворачиваюсь к Сереже, но он даже не расстегнул ремень безопасности.
Неужели собирается отсидеться в машине? Не отвожу взгляда, пока не получаю ответ:
— Да, сейчас, — звучит нехотя.
Выхожу из машины и жду, пока Сергей поставит ее на сигнализацию, всем видом показывая, что без него не пойду.
— Полин, ты иди. Я…
— Ну уж нет! Ты меня не отпустил в машину, вот теперь расплачивайся! — стараюсь разрядить повисшую между нами напряженность.
— Вот что за женщины! Я не в настроении… На этого и так кулаки чешутся… А ты еще и провоцируешь. Тебе его не жалко?
— Нисколько.
Пока мы с Сережей препираемся, Лебедев решает по-другому — подходит сам.
— Здравствуй, Полина. Сергей. — Костя легким наклоном головы приветствует моего мужа, получив в ответ зеркальный кивок.
— Ты зачем приехал? — перехожу сразу к делу, не желая разводить церемонии.
Лебедев на секунду теряется.
— Твой телефон недоступен.
Достаю из сумки телефон, который я действительно забыла включить.
— Спасибо, что приехал сообщить мне об этом. Это все?
— Нет. Полина, Ольга Васильевна сказала, что дети в классе ничего не говорят о том, как упала Дарина.
— Да это так. Ты что-то знаешь?
— Ева поставила подножку. Специально. — Ошарашивает меня ответ.
Смотрю на Лебедева, пытаясь понять, насколько это правда. Ведь Ева с Дариной лучшие подруги.
— Тебе Филипп сказал? — допытываюсь я.
— Нет. Сын молчит.
— Еще один партизан, — тихо произносит Сережа, но я его слышу. Кидаю на мужа беглый взгляд и снова смотрю на Костю.
— Почему ты так решил?
— Я слышал разговор Филиппа и Дарины, — отвечает Лебедев.
— Подслушивал? — спрашиваю с издевкой, желая задеть, но Костя утвердительно кивает, совершенно сбивая меня с толку, и я выпускаю из виду, что нужно спросить, где он это мог услышать.
— Да. Но сын ни за что не хочет признаваться.
— И наша тоже, — бубнит Сергей. — Выгораживает свою подругу…
— Полина, вы же можете провести индивидуальную беседу с девочкой? — задает вопрос Лебедев.
— Понимаешь… Если все молчат, и вдруг Еву вызовут для разговора, дети решат…
— …что кто-то наябедничал. И первая, на кого покажут пальцем, будет Дарина, — заканчивает за меня муж.
— Но ведь это неправильно! Виноватый должен быть наказан! — возмущается Костя, переводя взгляд с меня на Сергея и обратно. — А если она опять что-нибудь сделает?
— Не думаю, что это было специально… — предполагаю я, так как до сих пор не могу найти мотивов Евы.
— Филипп сказал, что как раз специально, — настаивает бывший муж.
— Спасибо. Я возьму девочку под наблюдение, — благодарю Лебедева.
Несколько долгих секунд Костя не мигая смотрит мне в лицо и сразу же уходит. Не знаю, что он хотел от меня услышать. Я не могу просто так прийти в класс, или вызвать девочку в свой кабинет, и заявить: «Ева, ты зачем толкнула мою дочь?!» Тем более, когда нет никаких доказательств. Ее родители тут же обвинят нас в педагогической некомпетентности и психологическом запугивании ребенка. Но и оставить без внимания тоже не могу.
— Почему он пришел к тебе, а не к классному руководителю? — Сергей хмурым взглядом провожает черный внедорожник, выезжающий из нашего двора.
— Не знаю.
— Ты уверена, что он сказал правду?
— Сережа, я не знаю. Я попрошу Ольгу Васильевну понаблюдать за Евой. Она, как классный руководитель лучше
