Соблазненная роза - Патриция Филлипс

Однако он был неистов до грубости и слишком торопился — такая поспешность была ей совсем не по вкусу… Наверное, она перестаралась, добавила в эль слишком много снадобья. Приподняв колено, Бланш заставила его замедлить движения, чтобы оттянуть соитие.

— Ты, миленький, не спеши. Взгляни, какой жаркий я развела в очаге огонь — совсем не для того, чтобы меня потискали да только на минуточку, пригвоздили к лавке.

Одурманенный Генри не расслышал потаенной злобы в ее шуточке и расхохотался. Он с неохотой ей подчинился, но самому ему совершенно не хотелось сдерживать себя — только ради того, чтобы ублажить свою любовницу.

Розамунда увидела Генри лишь за полуденной трапезой. Когда она спустилась в парадную залу, он уже сидел за столом в обществе сэра Исмея и еще нескольких дворян. Войдя, она в ужасе замерла: с хоров для менестрелей наподобие воинской трофейной хоругви свисала ее свадебная простыня, ярко сверкавшая кровавым пятном. Розамунда вспыхнула и судорожно сглотнула… Выставить напоказ перед всем замком столь интимное свидетельство ее честности… Когда паж повел ее к ее креслу, Розамунда старательно прятала взгляд от любопытных гостей, кое-кто из них смеялся в открытую. Понятно, дескать, почему новобрачная так припозднилась — никак не могла оправиться от урона, нанесенного ей ночью ретивым супругом.

— Садись, женушка. Видишь, все, как я обещал, — шепотом сказал он и заговорщицки ей подмигнул.

Розамунда в ответ улыбнулась и даже нашла в себе силы любезно поприветствовать сэра Исмея. Ее отец ободряюще кивнул, он буквально светился довольством, — видать, с души его упала тяжесть: он был безмерно счастлив, что дочка его не подвела и впрямь оказалась девственницей. Знал бы он… Розамунда улыбнулась своим мыслям, и грусть ее немного развеялась. И хватит ей прятать глаза. Или позабыла она, что отныне стала хозяйкой огромного замка?

Ей бы с мужем поговорить с глазу на глаз. Не выдержала бы, спросила, где был-пропадал, а главное, сказала бы, как худо и одиноко было ей без него. Она надеялась, что знатные гости уверены в том, что молодые всю ночь пробыли вместе. Она бы померла со стыда, ежели б его бегство открылось.

Перед Розамундой поставили блюдо с душистым паштетом и ситным белым хлебом и еще горшочек овощей. В сравнении с затейливыми угощениями минувших двух дней еда была очень проста, но Розамунде все показалось необыкновенно вкусным. Дома ей удавалось лишь раз в день поесть относительно сытно, тут она скоро вконец избалуется обилием пищи. Перемолвиться с Генри хоть словечком никак не удавалось: за столом сидели его капитан и стражники да еще сэр Исмей со своим Хартли. Так что на нее мужчины попросту не обращали внимания, как, впрочем, и на то, что лежало у них на блюдах. Они с азартом обсуждали военные маневры, поминутно хватая то нож, то солонку, то чашку — чтобы сподручнее было изобразить на скатерти расположение войск. Ни пошутит никто, ни посмеется — Розамунда томилась от скуки.

Оглядевшись по сторонам, она поняла, что гости, в основном, разъехались: много столов и скамеек стояли пустыми. Утром, лежа в одинокой своей постели, она то и дело слышала грохот повозок и цокот копыт, — верно, все разом тронулись восвояси. Чудно. Она-то думала, что наехавшие сюда дворяне пробудут в Рэвенскрэге все Святки, все двенадцать денечков.

Не очень-то приятные минутки выпали ей нынче утром. Горничные, заявившиеся ее одевать, отвели ее потом назад в башню. А пока они расправляли да раскладывали все для одевания, шептались напропалую и все время хихикали, обсуждая редкостную похотливость своего лорда. Конечно, когда Розамунда подошла, они враз умолкли, и однако ж ей кое-что удалось расслышать. Сплетницы называли все время какое-то Эндерли и Рыжую Ведьму, причем при ее упоминании всякий раз усердно крестились, будто хотели оберечься от нечистой силы. Судя по всему, эти женщины не сомневались, что Генри ускакал ночью в Эндерли. К тому же их бесконечные восхищенные причитания по поводу недюжинной мужской силы лорда дали ей понять, что ни одна из них не миновала его постели. Сердце Розамунды мучительно завыло. Этой ночью она так наплакалась, что новые печали не вызвали слез, только прибавили горечи и усугубили страх перед будущим…

Завтрак подходил к концу. Розамунда вдруг увидела, что Генри ей улыбается, и поняла, что тайком он все время за ней наблюдал. Она немного оживилась. Но ничего важного для них обоих он так и не сказал, спросил лишь, вкусной ли ей показалась еда. Когда мужчины закончили свой разговор, они, разом отодвинув стулья, поднялись, давая понять, что завтрак завершен. Пип, паж Розамунды, который теперь все время был при ней, тут же подбежал, чтобы отвести свою госпожу назад, в башенку.

Уязвленная очевидным пренебрежением Генри, Розамунда бросилась ему вдогонку и успела настичь его у лестницы, ведущей в теплые покои.

— Генри, погоди, — вцепилась она в его рукав. Он резко обернулся, однако на лице его не было гнева, напротив, оно сияло радостной улыбкой.

— Прости. Я не оказал тебе должного внимания. Мы получили дурные вести. Поднимайся ко мне. Там мы сможем поговорить.

Розамунду до того взволновала и обескуражила его неожиданная доброта, что сердце ее едва не выпрыгнуло из груди, пока они поднимались по крутым ступеням. В просторных покоях приветливо пылал очаг, а в огромное, под каменной аркой (такая же, как в их виттонской церкви!) окно падал яркий свет, но холодный резкий ветер почему-то в него не проникал. Розамунда невольно провела рукой по зеленоватым стеклам, а потом, точно завороженная, стала смотреть на зимние поля и леса, которые были видны отсюда далеко-далеко…

— Владения Рэвенскрэгов, — сказал Генри, встав рядом. — А там, вдали, еще севернее, находится Шотландия, ею правит Яков Стюарт.

— Неужто все, что видно из этого окна, — твое?

Он невольно засмеялся ее простодушию.

— И не только это. Чтобы разглядеть все наши земли, тебе нужно иметь зрение орла. До границы с Шотландией расположены еще земли лорда Аэртона, лорда Клифорда, лорда Ру, да еще владения клана Перси. Чуть южнее проживают дворяне не столь именитые, они мои вассалы, ибо арендуют у меня землю, а еще южнее — владения твоего отца, которые он тоже частью роздал в аренду. Слыхала, что говорят про северные земли? Что их поделили меж собой самые могущественные роды. Так оно и есть.

Розамунда, открыв от изумления рот, слушала, как он перечисляет свои земли, только теперь поняв, почему сэр Исмей с таким упорством добивался родства со знаменитым лордом Рэвенскрэгом.

— А эти именитые и богатые лорды — они все твои друзья?

Генри криво усмехнулся: