Запретная правда Виктора Суворова - Дмитрий Хмельницкий

Я, как и большинство русских людей, безропотно нес свой крест с горячей надеждой на то, что народы мира помогут русскому народу после войны избавиться от большевистского кошмара.

Я тщетно после войны ждал год.

И вот я решил во всю мощь русского голоса прокричать:

— Спасите!

Лично сам я не нуждаюсь в спасении, ибо моя жизнь прожита, а ее остаток я посвящаю только борьбе со сталинским коммунизмом.

Спасать надо все человечество, и в том числе русский народ, иначе будет поздно.

С самозваными «представителями» русского народа разговаривают и проводят приятно время на банкетах дипломаты почти всех стран. Они, эти дипломаты, не чувствуют запаха крови десятков миллионов замученных людей, которой пропитаны молотовы, вышинские, мануильские. Они, эти дипломаты, не видят крови на подлых руках громык и лицемерно строят воздушные замки о «всемирном сосуществовании» двух систем.

Я, сын русского народа, считаю своим долгом взывать о спасении своего народа потому, что сам он, двухсотмиллионный колосс, находится в огромнейшем концлагере и не имеет возможности свободно высказаться.

Промедление всеобщей смерти подобно.

Я сознательно начал свой тяжелый труд по разоблачению сталинских замыслов и по описанию тяжелой русской действительности с описания положения в советской зоне оккупированной Германии.

Здесь, в Германии, как в зеркале, отражены результаты сталинских методов «переделки» русского народа, отражены замыслы и подлое лицемерие заправил — поджигателей мира.

Народы мира! Христиане!

Я поднял свой голос не для того, чтобы спасать себя. За всю свою жизнь я не сделал ничего такого, за что меня можно было бы судить и сажать в тюрьму в любом государстве мира и по каким угодно законам, кроме беззакония сталинского «рая» народов.

Я взял слово для того, чтобы, крикнув на весь мир о спасении человечества, продолжать самую жесточайшую борьбу со сталинской кликой и продолжать вместе с моим народом нести крест до тех пор, пока наконец вы, называющие себя последователями Христа, не пойдете всем миром ко Всероссийской Голгофе и не снимете с креста распятый Русский Народ!

Христиане! Неужели вы не готовы к этому подвигу и не можете уменьшить и сократить сроки страдания Русского Народа? Неужели среди вас нет таких рыцарей, которые поддержали бы борцов этого народа и в самые трудные и ужасные для него часы сталинской ночи и нашли бы для нас слова:

— Мужайтесь! Свет Христов близок! Близок рассвет утра России.

Сабик-Вогулов

Призрак бродит по Европе, призрак коммунизма.

(Из «Коммунистического манифеста» Карла Маркса.)

Будем вешать…

(Из статьи И. Эренбурга «На Берлин».)

14 января 1945 г. Короткий митинг, на котором зачитывается обращение маршала Жукова к войскам 1-го Белорусского фронта.

Сегодня снова с Вислинского плацдарма начинается штурм немецкой обороны. Нет ни одного солдата и офицера, который бы не был уверен в том, что через день, через два оборона немцев будет прорвана и русские войска будут развивать стремительное наступление туда, к центру дьявольских разбойников — к Берлину.

На мне по-прежнему лежат обязанности по контролю путей подвоза и эвакуации, по разгрузке госпиталей первой линии и медсанбатов, по проверке материальной обеспеченности дивизии, по организации охраны трофейных складов и ликвидации пробок.

За три недели наши войска прошли пятисоткилометровый путь от Вислы до Одера. Это было исключительное наступление, которое может выдержать единственный воин в мире — русский солдат. Наши войска буквально сидели на плечах отступающих немецких полков, и казалось, что этот порыв стремительного наступления не сможет остановить ни одна сила.

Ярость русского человека против вероломного врага удесятерялась статьями и листовками Ильи Эренбурга. В них расписывались ужасы гитлеровских палачей так, что русский солдат верил, что вся Германия это сплошь отъявленные мерзавцы и прохвосты, что нет в Германии ни одного немца, которого не надо было бы считать своим врагом. Это была пропаганда и агитация, разжигающая национальные и звериные инстинкты солдатской и офицерской массы.

Мне было неприятно читать статьи Эренбурга. И как русскому человеку, особенно больно было читать его статью в 1942 году: «За Русь святую». Он в этой статье старался играть на религиозных и национальных чувствах русского человека. Русского человека стали в России называть по имени и отчеству, стали угодничать перед ним в печати, на собраниях, ибо увидели, что немцы подходят к Волге и что есть одна-единственная сила, способная остановить зазнавшегося врага, — это русский народ.

В своей статье «За Русь святую» Эренбург рассказывал, как немцы уничтожают человеческую культуру вообще и в особенности русскую культуру, как они издеваются над православными священниками, как они разрушают русские церкви и храмы. Он в ней писал: «Мы, русские люди, не позволим врагу разрушать наших белокаменных храмов и не дадим ему ходить по русской земле».

Тогда было не время мешать Эренбургу, ибо был исключительно серьезнейший момент для Родины и нужно было сплочение всех сил для того, чтобы дать отпор врагу и разгромить его. Но мысли, горькие мысли приходили в голову при чтении статей Эренбурга.

Кто как не вы, господа эренбурги, втоптали первыми в грязь достоинство, религию и традиции русского народа? Где вы были тогда, когда из русских церквей тащили и растаскивали ценности под предлогом спасения Родины? Где вы были тогда, когда ваши ублюдки возмущались колокольным звоном и требовали, чтобы он не нарушал общественной тишины, и все колокола снимали для целей электрификации и индустриализации? Где вы были тогда, когда ваши последователи взрывали тысячи белокаменных храмов и из них строили очаги вашей заразы: избы-читальни, клубы, здания райисполкомов и райкомов? Вас спрашивают, Эренбург: что вы говорили тогда, когда сотни тысяч верующих людей и десятки тысяч священнослужителей были брошены в тюрьмы, концлагеря только потому, что они верили в Бога? Вы тогда, Эренбург, не это говорили. Вы тогда были заняты разжиганием классовой борьбы в странах Европы, занимались насаждением человеконенавистничества внутри народов, вы тогда разжигали и развязывали мировую коммунистическую революцию.

Хотелось встать и крикнуть на весь мир, на всю Россию: эй, подлец! Где ты был тогда, когда взрывали в Москве величественный памятник русского народа — храм Христа Спасителя, только для того, чтоб на этом месте построить здание Дворца Советов?

Ведь этот храм Христа Спасителя русский народ построил в память величественной победы над двенадцатью языками, вторгнувшимися в Россию под предводительством Наполеона.

Ведь тебе, ублюдок сталинской пропаганды, надо было бы сначала почтить этот памятник и поклониться этому Храму русской твердыни, а потом уже призывать к борьбе русский народ.

Горько было читать его статьи: «Папа, убей немца», «Мы ничего не забудем, ничего не простим».

Как убог выбор тематики Эренбурга!

Русского человека, всегда беспредельно любившего свою Родину, свой народ, старались мобилизовать на борьбу с врагом такими методами.

Параллельно такой пропаганде в войсках, на фронте была другая, более действительная пропаганда — это дело русских людей: там, где были русские люди, врагу давался жесточайший отпор.

В единоборство вступила решающая сила — русский народ. И сталинским агитаторам, пропагандистам осталась одна работа — это выискивать лучших людей из русского народа и всячески поощрять их на еще большие подвиги.

Агенты сталинской контрразведки уже в июле — августе 1942 года стали распространять слухи, что во многих городах и селах начинают открываться уцелевшие храмы, что скоро Красная Армия будет одета в ту же форму, что была одета и царская армия, что вот-вот будет ликвидирован Коминтерн.

Русские люди приободрились, стали еще более упорно сражаться. Все надеялись на то, что наши союзники Англия и Америка окажут какое-то влияние на сталинскую диктатуру, что после войны будут проведены действительные демократические преобразования. В это верила вся солдатская и офицерская масса, в которой основным решающим контингентом были люди от 35 до 55 лет, Т. е. люди, знавшие другую Россию, люди, болеющие за нее.

С этими мыслями умирал за Родину русский солдат и офицер. С этими мыслями русская армия стремилась к Берлину. Все были уверены в том, что после окончания войны Россия будет демократической, что народы всего мира по заслугам оценят кровавый вклад русского народа в этой войне и не позволят сталинским опричникам продолжать кровавый террор и удушение всего лучшего в русском народе. Многие надеялись, что само сталинское правительство наконец одумается и в построении внутренней жизни страны пойдет в ногу со своими союзниками.