Посланец Сварога - Лопатин Георгий

– Убирайте парус!

Парус убрали, и ускорившееся в узости течение понесло галеру дальше.

Дальнейшее слилось для Руса в какой-то один затянувшийся кошмар. Рулил больше на инстинкте, но галера нет-нет да все равно скребла килем по дну, однако дружинники успевали среагировать и дружными усилиями оттолкнуть судно на глубину веслами. Правда, чем дальше, тем хуже у них получалось, сил все-таки у раненых людей не хватало, и тогда приходилось стараться гребцам, сдавая назад. А чтобы они работали веслами шустрее, пришлось одного дружинника отправить с хлыстом вниз, и тот стимулировал гребцов обжигающими ударами по спинам.

Время от времени продолжала стрелять Ильмера, ибо пал по каким-то причинам обходил стороной изрядные береговые площади, а это могло привести к тому, что их могли занять авары. К счастью, они либо не видели этих чистых от огня пятачков земли из-за затянувшего берег густого едкого дыма, либо банально не успевали, и галера проскакивала опасное место.

Несколько раз авары обгоняли пал и бросались в воду наперерез галере, но, к счастью для беглецов, она в эти моменты шла полным ходом, ее гнало течение и подталкивал в корму ветер, а не натужно маневрировала на поворотах или снималась с очередной мели, сдавая назад. А иногда в такие опасные моменты помогал высокий берег, и всадники не могли спуститься в воду, или же по берегу густо рос кустарник…

Снова сыпались стрелы, летели дротики, и опять не обошлось без потерь. Погибло еще двое дружинников, а четверо получили раны. Но, как заметил Рус, авары атаковали как-то без огонька, не было такого фанатизма, как днем.

«Не иначе очухались от наркоты, и включился инстинкт самосохранения…» – сделал он вывод.

– Прорвались… – прохрипел Славян и сплюнул за борт густую слюну.

Оно и понятно: устал, жажда, да еще густой дым, затянувший все вокруг. Рус осмотрелся. Огненные берега действительно резко разошлись в стороны, и они оказались на спокойной воде, а главное, на глубине. Теперь врагам до них точно не добраться.

На востоке при этом посерело из-за начавшегося рассвета.

– Боги и правда любят тебя, – скалясь, добавил брат. – Проскочить ночью там, где и днем-то пройти трудно…

– Да уж… любят… – криво оскалился он в ответ.

Но не признать того факта, что он лишь каким-то чудом выскочил из смертельной западни, тоже не получалось. И ладно бы смертельной, а мучительно смертельной, ибо, судя по всему, авары знают толк в извращениях.

– Ведомир оказался прав, дав тебе это новое прозвище – Финист, огонь действительно твоя стихия, и ты прошел сквозь него, как огненный сокол… – добавила сестра, с восторгом глядя на брата.

И тут пошел дождь. Сначала мелкий, но с каждой минутой он набирал силу, пока не обрушился ливнем, что очень скоро полностью затушил пал.

«Дуракам везет», – в итоге решил Рус.

И только теперь, с наступлением дикой усталости, он остро почувствовал реальность окружающего мира, а то до сего момента все воспринималось в качестве какой-то дикой смеси сна и игры.

Дали о себе знать раны на ноге и в груди, что ранее ощущались как-то отстраненно, и Рус натуральным образом словно подкошенный рухнул на палубу. Требовалось перевязаться и отдохнуть.

«День потеряем», – подумал он вяло, но сейчас ему стало на это плевать.

Более того, он уже не был уверен, что все, что он делает, имеет хоть какой-то смысл.

28

Отсутствие обезболивающих сильно мешало полноценному отдыху, так что очнулся от сна-забытья Рус в районе двух-трех часов дня. Небо по-прежнему оставалось закрыто серым слоем облаков, ощущалась сильная сырость, но дождь больше не шел. Температура упала, по ощущениям, градусов до пятнадцати, но тело согревало тяжелое шерстяное одеяло и баранья шкура сверху, чтобы ветром не продувало. Кто-то его укрыл, и он подумал, что это, скорее всего, сестра о нем позаботилась.

Впрочем, остальные дружинники, кто спал, тоже были укрыты одеялами и шкурами – своими спальными комплектами. Кто не спал, сидел, обернувшись в шкуру, прислонившись спиной к фальшборту.

«Оп-па, а мы, оказывается, плывем», – осознал Рус.

На это указывали надутый, слегка дырявый парус и Ильмера у рулевого рычага.

– Давно плывем? – спросил Рус у сестры.

– Да почти сразу, как ты заснул, подняла вместе с Пиротом и мальцом парус, решила рискнуть. Вроде ничего сложного нет, тем более что тут глубоко и русло не сильно вихляет, а оставаться на месте было опасно, степняки могли рано или поздно кого-нибудь задеть, стреляя из лука…

– И правильно… Кстати, что степняки? Преследуют?

– Нет. Вначале еще скакали, но быстро отстали, и я их после этого не видела.

– Они и так в погоне за нами сильно углубились на вражескую территорию. Сбежавшие с поля боя утигуры могли их прижать.

Сделал себе новую перевязку. От вида вкривь зашитой раны подкатил ком к горлу, оставалось радоваться, что в кишках пусто, при этом одновременно подумал, что не мешало бы поесть…

В медицине Рус понимал не очень, особенно переживал за глубокую рану на ноге, кожа вокруг разреза имела красный цвет и повышенную температуру, ну и, конечно, ныла. Он очень боялся загноения, что в не самых стерильных условиях естественный исход. Антибиотиков нет как явления, так что оставалось надеяться на целебные свойства меда, благо его в этом времени не бодяжили всякой химией.

До ночи до слияния с Доном добраться не вышло, ибо мускульный движитель не использовался. Рабы после испитого вчерашним днем допинга, а потом еще ночной эксплуатации, действительно выглядели паршиво, что называется, краше в гроб кладут. Сам Рус смотреть не ходил, доверился словам Славяна.

Спать снова пришлось на судне, ибо сходить на берег было опасно, кто-нибудь мог соблазниться добычей, увидев кое-как ковыляющих людей. В общем, случись что, они просто не отобьются. Разве что малец и Пирот под охраной Ильмеры высадились ненадолго, сходили на берег запастись дровами. Готовили тоже на галере, выложив кострище из камней на земляной подушке… Специальной жаровни не имелось.

На следующий день стало проясняться. К счастью, при этом ветер только усилился, хоть теперь дул не прямо в корму, а в правую скулу, но оклемались рабы, и их сил было достаточно, как и самих гребцов, для дополнительного маневрирования. Теперь процессом управления снова руководил Клеарх, Ильмера ему лишь помогала.

А после того как галера вышла в Дон, так и вовсе стало отлично. Судно прямо-таки полетело, тут и ветер, тут и сильное течение. Выскочили в Азовское море и заночевали на северном берегу Таганрогского залива, зайдя в бухточку, образованную сильно вытянутым наносным песчаным мысом.

В глубине залива виднелось небольшое рыбацкое поселение халуп на тридцать максимум, причем не факт, что все строения используются как жилье. Склады, сушильни…

Незадолго до заката появилась лодочка, которой управлял старичок.

– Будете торговать? – спросил он, цепко всматриваясь.

– Нет, только ночевка, – ответил Рус.

Старичок кивнул и неспешно погреб обратно в поселение. Глядя вслед уплывающему рыбаку, Рус вдруг подумал, что вторая часть его плана на этот поход, судя по всему, останется не выполненной. Вообще-то помимо захвата аваров он хотел прихватить еще и кого-нибудь из вождей кутригуров. Ведь большие набеги вдруг не происходят, к ним готовятся, как минимум загодя оповещают будущих участников.

В общем, помимо прихода страшных врагов – авар – Рус хотел получить лишнее свидетельство о планирующемся набеге на славянские земли кутригуров, если таковой действительно планируется.

– Плывут… – с ноткой удивления и неверия прошептал Славян.

– На ловца и зверь бежит, – с откровенным облегчением шутканул Рус.

Давным-давно опустилась ночь, но Рус не спал, как и его сестра с братом, они ждали незваных гостей. Ильмера и Славян не верили в возможное нападение аборигенов, очень уж мала деревушка, чтобы в ней имелись сколько-нибудь серьезные силы для захвата галеры, но Рус откровенно запараноил и продавил решение своей властью.