Поводыри на распутье - Вадим Панов

– Я уверен, что Макферсон согласится на наше предложение, – угрюмо произнес Мертвый. – Я уверен, что нам по силам победить на выборах президента СБА. Но все равно придется говорить с верхолазами, убеждать их сплотиться. Нам нужны сильные козыри.

– Я все понимаю, Макс, – вздохнул Холодов, – но я не могу требовать от людей больше, чем они способны дать. Будем выпутываться.

– Будем. – Кауфман отключил коммуникатор и повторил: – Будем.

Выпутываться. Выкручиваться. Искать выход. Находить.

Побеждать.

Не проигрывать ни при каких обстоятельствах. Проиграешь – потеряешь все. Если враги дышат в спину, если поражение близко как никогда, – прибавляй. Отказывайся от этого финиша. Беги дальше. Беги, как человек, оседлавший лавину. Беги, только в этом спасение. Беги, пока хватит сил.

Пока хватит сил.

Он не сразу услышал голос секретарши. Сидел в кресле, вертел в руке погасший коммуникатор. Думал. Но старая Ядвига Сигизмундовна прекрасно знала шефа, а потому, не дождавшись ответа на сообщение, повторила:

– Доктор Кауфман, к вам Слоновски.

– Кто? – опомнился Максимилиан.

– Слоновски. Сказать, чтобы зашел позже?

– Нет. Впустите.

Посмотрел на оперативника, уловил, что тот расстроен, и предположил, что ситуация на тлеющей территории вышла из-под контроля.

– Что в Аравии?

– В Аравии? – Слоновски на мгновение сбился. – Дерутся.

Судя по всему, его печальная весть не имела отношения к буянящим арабам.

– Все еще дерутся?

– Скоро перестанут, – улыбнулся Грег. Он уже перестроился и готов был говорить об аравийских проблемах. – Осведомители докладывают, что народ потихоньку успокаивается. Наша демонстрация произвела на них нужное впечатление.

– Хорошо, – кивнул Мертвый. – Тогда в чем проблема?

Слоновски уныло опустил голову:

– Есть новости из Университета. Сегодня утром неизвестный просматривал личные дела студентов первого курса.

«Прокол», – понял Максимилиан.

Но вспыхивать не стал. Не время. Откинулся на спинку кресла, выдержал небольшую паузу и сухо поинтересовался:

– Неизвестный?

– Он представился сотрудником СБА, – промямлил Слоновски, – но никто не запомнил ни имени, ни должности.

Грег не любил докладывать о допущенных ошибках.

– Что значит «не запомнил»? – насторожился Мертвый.

– Сам удивляюсь, – развел руками Грег. – Его даже толком описать не могут.

– Интересно… – Кауфман побарабанил пальцами по столешнице. – А записи в «балалайках»?

– Нечеткие. Смазанные. Машинисты ничего не могут разобрать.

– Шутишь?

– Никак нет.

Несколько мгновений Мертвый разглядывал оперативника так, словно видел скалоподобную фигуру Грега впервые в жизни.

– Слоновски!

– Я.

– Ведьмы на метлах по Москве не летают?

– Осведомители не докладывали, – осторожно ответил Грег.

– А если полетят? – прищурился Кауфман.

– Поймаем. Свяжем. Доложим вам.

– Уф! – Мертвый с облегчением выдохнул. Получилось несколько театрально. – Задачу свою понимаешь правильно.

– Стараюсь, – приободрился Слоновски.

– Тогда почему не поймал расплывчатого? – жестко спросил Кауфман.

Грег снова сник.

Ловушку установили пару месяцев назад. Хитроумная программа, которую машинисты СБА запрятали в глубинах внутренней университетской сетки, немедленно сообщала в «Пирамидом» об интересе к личным делам первокурсников. Слоновски должен был выяснять, кто лезет в файлы, и в случае необходимости выслать группу для задержания «любого лица или лиц, чей интерес покажется подозрительным и неоправданным». Более того, проверке следовало подвергать любого сотрудника Университета, кроме весьма узкого и четко очерченного круга лиц. Приказ Мертвый дал устно, что означало наивысший приоритет.

Слоновски задание провалил.

– Мои люди сразу же связались с Университетом, но им сказали, что первокурсников проверяет офицер СБА.

– И они расслабились.

– Так точно. Когда мне доложили о происшедшем, было поздно.

Неизвестный ушел.

– Кого он искал?

– Не знаю, – вздохнул Грег. – Просто скачал информацию на первокурсников.

– Плохо.

Кауфман побарабанил пальцами по столешнице.

По спине Слоновски потекли струйки холодного пота. Он знал, что допустил серьезный прокол. Сейчас последует…

Но вопреки всем ожиданиям Мертвый не стал устраивать разнос. Вместо этого он достал из ящика стола фотографию и показал ее Слоновски.

– Узнал?

– Петра Кронцл, – негромко ответил Грег. Помялся. – Неужели она учится в нашем Университете?

– Должна же она где-то учиться, – усмехнулся Кауфман, не сводя глаз с оперативника.

Грег давно привык к тому, что некоторые приказы директора московского филиала СБА ставят его в тупик. И давно понял, что должен выполнять, а не обсуждать. И не задумываться. Вот Мишенька Щеглов – другое дело, у него мозги варят лучше, с ним Мертвый советуется, к его мнению прислушивается. Но завидовать нечему: Мишенька умный, но провести боевую операцию неспособен. Не тот инструмент. А Слоновски способен. Еще как способен. Каждый хорош на своем месте. И задумываться не надо. Особенно о том, что Петра Кронцл, судьба которой официально неизвестна, учится в Университете. «Должна же она где-то учиться!» Нет, задумываться нельзя. По крайней мере, до тех пор, пока Мертвый не разрешит.

– Девчонка здесь, – спокойно произнес Кауфман. – Возможно, обстоятельства сложатся так, что ты ее встретишь. Ее внешность немного изменена, но ты хороший оперативник, ты узнаешь.

Слоновски вздохнул.

– Так вот, если ваша встреча состоится, я прошу тебя с уважением отнестись к ее новому имени.

– Я все понял, шеф.

И холодный пот на спине мгновенно высох. Не потому, что отменилась головомойка, нет. Потому, что Кауфман еще на один шаг подпустил к себе Грега. Показал, что доверяет.

«Я ценный инструмент. И я верный инструмент». Слоновски был убежден в истинности как первого, так и второго утверждения. И оба они вполне его устраивали.

– Теперь насчет нашего расплывчатого друга… – Мертвый помолчал. – Надо бы его найти, Слоновски.

– Э-э… и что сделать?

– Пока просто найти.

– Понял.

И Грег отправился в многомиллионный город. Искать.

А Кауфман прикрыл глаза и негромко произнес:

– Ну, здравствуй, Урзак.

То, что Эмира Го не попала в сети «Мозаики», Урзака не расстроило. Возможно, чернобурка действительно не посещала притоны «эстетических наслаждений», возможно, вела себя крайне осторожно, не снимала наномаску, вынимала «балалайку», платила только наличными – в этом случае вычислить Эмиру будет невероятно сложно. Тем не менее Урзак не унывал. Он не сомневался в ключевых постулатах: капитан Го тратит деньги Фадеева на себя; капитан Го не может не увлечься, и ее расходы обязательно превысят допустимо возможные для офицера ОКР, даже подрабатывающего на стороне; таким образом, капитан Го покажет, что имеет доступ к секретным фондам, и ей придется объяснить их происхождение.

Запас времени у Банума был, и он не торопился. Спокойно обдумал, на что еще, помимо развлечений, может потратить большие деньги молодая женщина, просмотрел, какие события ожидаются в Москве в ближайшее время, и нашел следующую цель для проверки. Урзак был уверен, что на этот раз сделал правильный ход.

И не ошибся.

– Здесь будет едва заметный шов, госпожа, – сообщил кутюрье, мягко прикасаясь к боку Эмиры.

– На самом деле едва заметный?

– Разумеется, госпожа.

– Мишель, я хочу, чтобы наряд был идеален.

А каким еще он может быть, учитывая его стоимость?

Со всех сторон на Эмиру смотрела Эмира. Со всех сторон ее окружали зеркала. Обычные стеклянные и цифровые, с нанопокрытием, не зеркала – экраны, информация на которые поступала с пары десятков видеокамер. Компьютеры просчитывали силуэт во всех ракурсах и положениях, в движении; просчитывали сочетания цветов при разном освещении; выдавали советы по косметике и драгоценностям.

Мишель сделал вид, что обиделся на последнее замечание клиентки:

– Уверяю, вы останетесь довольны. Но чего стоит мой труд по сравнению с вашей красотой? Окружающие будут смотреть в первую очередь на вас, а не на платье.

«Льстит или нет?» А впрочем, какая разница? Ей было приятно услышать эти слова. Приятно почувствовать себя настоящей женщиной, красивой, желанной и слабой. Не чернобуркой, а женщиной.

Окутанной легким облаком духов.

Собирающейся на бал.

Женщиной…

Эмира едва заметно улыбнулась, но от взора кутюрье не укрыться.

– Чарующе! Именно так: улыбка, скользящая по губам. Они сойдут с ума!

– Мишель, не увлекайтесь.