ДЕВОЧКИ - Надежда Лухманова

Старец Иосиф смотрел на общее поклонение, сердце его было переполнено любовью, и ему тоже хотелось что-нибудь подарить Младенцу Христу, но он был простой плотник и очень беден, у него ничего не было, кроме дерева, из которого он делал различные вещи, деревья же он рубил в лесу, и лучше, красивее леса он ничего не знал. Теперь он вспомнил,. что видал там деревцо, вечно зеленое, пахучее, как ароматная смола, и с веточками, напоминавшими маленькие свечи… Иосиф вышел из города и срубил в лесу елочку. Городок Вифлеем уже спал, огни везде были потушены, все было тихо, только в пещере Божья Матерь тихо пела молитвы над яслями, в которых лежал Младенец. Св. Иосиф шел, согнувшись под тяжестью дерева, и, войдя в пещеру, поставил ель перед яслями; и вдруг свершилось чудо: светлые звездочки скатились с неба и вспыхнули огоньками на концах ветвей, а хор ангелов, окружив пещеру, пел: "Рождество Твое, Христе Боже наш, возсия мирови свет разума". Так зажглась первая на земле елка.

С тех пор все народы стараются встретить праздник Рождества в мире и радости, а для маленьких детей приносят елку и на ветвях ее зажигают свечи. Когда тебе, дорогой маленький Гриня, подарят елку, игрушки и сладости, подумай о том, у всех ли детей такая же радость. Спроси свою маленькую маму Женю, и она ответит тебе: нет, милый мальчик, в том же доме, где и мы живем, наверное, есть много маленьких детей, живущих на чердаке, в подвале и которые, наверное, никогда и не видели елки. Тогда, Гриня, собери все, что ты получил, отдели одну часть от всего того, что тебе подарили, и попроси маму Женю отдать это бедным детям от имени счастливого, любимого мальчика Грини. И теперь, и когда вырастешь, поступай всегда так; помни, что Младенец Христос родился в простых яслях, в пещере, родился бедным ребенком, именно для того, чтобы, когда люди будут праздновать Рождество Христово, они помнили бы о бедных детях и всем, чем могут, помогали бы им.

Поздравляю тебя, милый маленький Гриня, с твоим праздником, потому что праздник Рождества - детский праздник, и не забывай, что в особенности это праздник детей бедных и что Господь благословляет тех, кто им помогает.

Рассказ Салоповой произвел сильное впечатление, несколько девочек грустно высморкались в кофточки и рукавом вытерли глаза.

- Какова Салопиха! - толковали некоторые. - Ведь ни о чем говорить не умеет, а коснется божественного - откуда что возьмется!

- Салопиха, откуда ты такую легенду узнала? - спросила ее Ольга Рябова.

- Не знаю, - отвечала Салопова, - я такие сны все вижу. - И ушла спать.

На смену ей на высокий табурет влезла Русалочка и взволнованным голосом начала:

- Я, медамочки, ведь совсем не так, я ведь не умею, я просто письмом.

- Ну, письмом так письмом, читай только, нет задерживай!

И Русалочка прочитала:

Гриня, какой ты счастливый, что можешь бегать и в саду, и на дворе, тогда как мы сидим в классе и только глядим, как солнышко, прокравшись сквозь закрытые окна, прыгает зайчиком по стенам, по, кафедре и даже по учителю географии, который так скучно, скучно водит палочкой по большой карте и называет города. А солнышко прыгало зайчиком, потому что тетя Бульдожка вытащила из своего классного стола крошечное зеркало и в него поймала луч, который и пускала бегать по всей комнате.

Спроси маму Женю, она тебе покажет, как это делается.

Я тебе это рассказываю для того, чтобы ты знал, что так шалить, как мы шалим, не следует, не то придет беда; для нас она и пришла - учитель поймал два раза зайчика у себя на носу, то есть не поймал, потому что луч солнца не схватишь, но два раза чихнул, как раз тогда, когда светлое пятно танцевало у него на носу и не давало ему глядеть. Мы смеялись, он рассердился, а проходившая по коридору чужая классная дама Иверсен увидела зеркальце в руках тети Бульдожки и насплетничала нашей Билле. Тете Бульдожке досталось, ее вызвали посреди класса и "пилили" всю перемену. Подумай-ка, Гриня, и не шали, когда будешь большой, как мы, - зайчиков на учителя не пускай.

В тот же день, это было вчера, в большую рекреацию, после обеда, мы все гуляли в саду, и тут случилось положительно чудо: тетя Оля Рябова - ты знаешь, красавица тетя с такими большими, темными глазами - ходила по галерее направо, где мы летом обедали; вдруг в галерею влетела птичка - совсем странная птичка, гораздо больше воробья, но и гораздо меньше голубя, так, средняя между ними - пестрая, красивая, с красным и с желтым, голова круглая, а клюв кривой, как испорченные клещи. Птичка ходила по полу, посвистывала. Тетя Оля боялась пошевелиться, но все-таки крикнула тете Петровой, которая стояла на ступеньках галереи и ела булку.

Ты знаешь тетю Петрову, которую у нас зовут Помещицей, потому что она толстая и всегда ест. На этот раз это было очень кстати, потому то сейчас же тетя Петрова начала бросать прекрасной птичке крошки, а та их жадно клевала.

Я гуляла с маленькой тетей Назаровой по задней аллее, знаешь, где летом на ивах много зеленой пены, и вдруг мы заметили знаки, которые нам делала головой и языком тетя Петрова, боявшаяся кричать, чтобы не испугать красной птички. Мы подбежали. Я как увидела ее, так и остановилась, разинув рот, а птичка - порх и села на крыльцо галереи. Не помню как, но только я так быстро сдернула с головы капор, что даже оборвала тесемки, накинула его на птичку, а потом схватила ее руками. А она, представь, Гриня, и не бьется, и не клюет меня, совсем ручная, она, верно, вылетела у кого-нибудь из клетки. С птичкой в руках мы побежали наверх, в дортуар, прямо к даме младшего класса - Волковой. Она старенькая и добрая, у нее есть собака, такая жирная, что почти не может ходить, а в клетке сидит хорошенькая канарейка, но не поет, потому что она сделана из желтой шерсти. Настоящая живая у нее умерла, а эту подарили воспитанницы в утешение. Волкова очень обрадовалась нашей птичке и сейчас посадила ее в клетку, а желтую канарейку спрятала. Нас она похвалила, что мы поймали птичку, иначе ее могли бы заклевать вороны. У нас их так много живет над галереей. Потом Волкова усадила нас у себя: тетю Олю Рябову, меня и маленькую тетю Назарову. Тетя Помещица осталась доедать на галерее свои запасы. Волкова - "немецкая дама", хотя она совсем русская и славная. Она рассказала нам легенду о пойманной птичке, которая оказалась - клестом.

Легенда, Граня, это не сказка, но и не совсем правда, это, понимаешь, выдумал кто-нибудь историю давно, так давно, что потом и проверить нельзя, правду он говорил или лгал. Вот и говорят - легенда, то есть старая история. Так вот, одна легенда рассказывает, что когда Господа нашего Иисуса Христа распяли на кресте, то клестам стало жаль Невинного Страдальца, они налетели и начали тащить клювом гвозди из рук и из ног Спасителя и так упорно тащили, что клювы их скрестились, как испорченные клещи. Гвоздей им не удалось вытащить, но все-таки Господь благословил их, и с тех пор птичка эта даже зимою из-под коры деревьев и из сосновых шишек достает себе пищу. Всегда весело свистит, любит людей, легко делается ручной, и когда умрет, то тело ее не гниет, а засыхает, как картонное.

Вечером в дортуаре Билле "пилила" меня с полчаса. Дело в том, что теперь уже зима и мы гуляем в саду в теплых зеленых салопах и капорах, а я, ловя клеста, сбросила с себя капор. Сегодня, когда я рассказала П. И. Степанову, учителю естественной истории, о клестах, как они себе клювы скрестили и что они нетленны, он сказал мне, что все это бабьи сказки, что клювы у них всегда, от природы, такие, а что засыхают их тела потому, что они питаются еловыми шишками, в которых много смолы. Может, он и правду говорит, но мне моя легенда нравится больше. Прощай, Гриня!

Твоя тетя, Русалочки Бурцева.

И Русалочкин рассказ одобрили.

- А хитрая эта Бурцева, - качала головой Иванова, - ведь она что своего-то сказала - ничего! У Волковой повыспросила, у Степанова - гляди, и рассказ готов.

- А я такого клеста непременно себе заведу! - решила Евграфова, - штук пять заведу и буду держать в клетках!

- Да хоть сотню! Читай, Франк!

Дуб

Маленький Гриня, я расскажу тебе сказку, которую мне рассказывал мой брат Андрюша. Это самый красивый и самый умный офицер на свете. По крайней мере, так решил весь класс, то есть все твои тети. Откуда взял эту сказку Андрюша, я не знаю, сам сочинил или прочел где-нибудь, но только мне она очень нравится.

Дело в том, Гриня, что на свете все одарены способностью и радоваться, и страдать, и не надо думать, что больно только тому, кто кричит или плачет, вообще умеет выражать свои чувства. Сорванный цветок, надпиленное дерево, растоптанная букашка тоже страдают и умирают, но только мы не слышим их и не понимаем. Итак, слушай: в поле, недалеко от деревни, стоял большой развесистый дуб. В деревне жил плотник Петр, здоровый, высокий мужик, плечистый, но хромоногий. Каждое утро Петр отправлялся на работу, проходил мимо дуба и каждый раз, не доходя шагов пять до дерева, бросал в него своим топором. Топор визжал в воздухе, вонзался в кору дуба, и сок, как слезы, тек по стволу дерева; надрубленные ветки падали, другие сохли и увядали. Когда Петр не был еще плотником, ближнего ручья острых плоских камешков и, прицелившись в дуб, швырял ими. Камни летели как дождь один за другим, рассекали кору и наносили глубокие раны дереву; но дерево молчало, и Петр не понимал его страданий. Дело в том, что двадцать лет тому назад Петр семилетним ребенком полез на этот дуб за желудями, сорвался, упал, повредил себе ногу и на всю жизнь остался хромым. Петр ненавидел дуб, причинивший ему боль и увечье, и мстил дереву по-своему. Каждый Божий день он наносил ему раны, и могучий зеленый дуб, казавшийся таким сильным и красивым, начинал гнить изнутри; даже птицы, которые так любили его развесистые ветви, перестали прилетать к нему, потому что их пугали камни и топор, которые летели каждый раз, как только Петр шел мимо.