Двойня для Цербера - Джулс Пленти

прочь, но вместо этого я возвращаюсь к нему. Потому что, если сбегу, Цербер достанет меня хоть из-под земли. И накажет не только меня, но и мою семью.

Я сажусь рядом с ним, развалившимся на диване и пускающим в потолок сизые дымные кольца.

— Где подружку потеряла? — хрипло спрашивает он, выпустив струйку дыма мне в лицо. — Попка у нее, кстати, ничего. Рабочая. А вот ротик так себе. Губы перекачанные. Не люблю такие. Сосут плохо, потому что чувствительность снижена.

— Олег, прошу тебя, не трогай Алекс, — прошу я, прекрасно зная о его репутации.

Олег меняет женщин как перчатки. Нет, не так. Он пользует их как дешевые вещи, потребляет как фастфуд. Цербер ненасытен, и по его полному похоти взгляду я понимаю, что одной меня этому чудовищу мало, даже когда он делает это со мной сутками.

— Не трогать Алекс, да? — усмехается он. — Бедная ты наивная овечка, Агния. Она сама хочет, чтобы я ее трахнул. Глазками стреляет каждый раз, как пересекаемся. Или ты думаешь, я таких вещей не замечаю? Ты тоже так смотрела тогда, на веранде.

— Олег, пойдем танцевать, — вклинивается вернувшаяся Алекс в наш разговор и тянет его за руку. — Хватит уже тут сидеть с нашей отличницей.

Она вела себя так, сколько я себя помню. Если у меня появлялась игрушка, которая нравилась ей и которой я не желала делиться, Алекс просто отнимала ее у меня. Если же я заводила нового друга, она делала все, чтобы переманить его на свою сторону. То же самое происходило и с парнями. Я прощала ей все эти выходки, но сейчас подруга пытается обратить на себя внимание настоящего хищника.

— А пойдем, — весело отзывается Цербер.

Он смеряет меня презрительным взглядом, и уже сам тащит Алекс на танцпол. Они весело смеются и перебрасываются шуточками, которые тонут в громкой музыке.

Оба тусовщики. Им комфортно в неоновых вспышках. Их тела двигаются в ритм музыке и друг другу. Они часть толпы, и в то же время увлечены друг другом. Одурманенные адреналиновым безумием, оба страстно желают сделать мне больно.

Церберу не удастся вызвать во мне ревность. Я бы даже обрадовалась, что он увлекся другой женщиной. Но эта другая — моя лучшая подруга, и она из кожи вон лезет, чтобы показать, что желаннее и сексуальнее меня.

Хоть мы и дружим почти с пеленок, Алекс всегда мне завидовала. Она постоянно перекраивает себя: то меняет форму носа с помощью ринопластики, то осветляет волосы. Но так и не может добиться идеала, к которому так стремится. Однажды моя лучшая подруга призналась, что хотела бы выглядеть как я, но не может, как бы ни пыталась.

Она старательно обхаживает Цербера. Развратно трется об него попой и грудью. А он лапает ее, не стесняясь, и поглядывает на меня. Алекс улыбается и позволяет ему это. Она даже сама укладывает его медвежьи лапы себе на бедра.

Это какая-то изощренная пытка. Мама считает Цербера добрым и милым, а лучшая подруга готова глотку мне перегрызть, лишь бы быть с ним.

Я уже без его указки беру со стола шот и выпиваю его. Люди пьют, чтобы забыться. Вдруг и мне поможет? Во рту горечь, желудок горит, а зрение мутится, но внутри все так же тупо ноет.

Цербер что-то вкладывает в руку Алекс, и та идет в сторону бара. А эта сволочь, довольно ухмыляясь и поправляя пряжку ремня, возвращается ко мне.

— Ревнуешь, Ася? — зубоскалит он, схватив меня за руку. — Подружка у тебя огонь.

— Олег, прошу тебя, не вмешивай Алекс во все это.

— Не переживай, Агния, меня на всех хватит. И на тебя, и на нее. Или ты хочешь, чтобы я был только с тобой? Признайся уже, что ревнуешь и не хочешь, чтобы я трахал попутно твою подружку, которая уже потекла.

— Ты прав, я ревную, — соглашаюсь я, не желая, чтобы Алекс подверглась той же пытке, что и я. Она просто не понимает, какой Цербер на самом деле.

— Пойдем со мной. — приобнимает меня за плечи и крепко сжимает их. — Докажешь, что реально меня хочешь.

Глава 9. Олег

Я вталкиваю ее в мужской туалет и запираю дверь на защелку. Ручку тут же начинают неистово дергать c внешней стороны. Агния уставилась туда, и вся сжалась. В ее глазах страх, смешанный с доброй порцией стыда.

Бедная овечка Агния готова позволить мне себя растерзать, лишь бы блаженная мамаша и братишка-придурок продолжали жить сыто и без проблем. Но при условии, что никто не увидит, как я сношаю избалованную мажорку в каком-нибудь грязном закоулке, едва скрытом от чужих глаз.

Я вжимаю ее животом в край умывальника и жестко фиксирую пальцами подбородок. Мне нужно, чтобы Агния смотрела на себя, пока я трахаю ее стоя, как бы между делом.

Ее полный ненависти взгляд и дрожащие бледные губы возбуждают куда сильнее, чем Алекс, которая готова дать во все дырки. Да и вообще, ее подружку только бы порадовал здешний антураж.

Я обдолбан в говно, а в желудке плещется крепкий алкоголь, но пьян я от ее нежного запаха, который кажется еще более чистым на контрасте с запашком мочи, к которому примешиваются дешевые сладкие духи.

Проблем навалилось вагон, а меня только и волнует, что со мной творит эта девчонка. У меня уже лет десять ни на кого так не вставало. Но вот парадокс: чем мне с Агнией охуеннее, тем сильнее тянет смешивать ее с дерьмом. Я всегда знал, что немножко садист, но я кайфую и от того, когда она вопит о своей ненависти ко мне. Даже ее отвращение заводит. А в другое время хочется, чтобы Ася ластилась ко мне кошечкой. Мечусь туда-сюда, и только одно точно — хочу ужраться ее эмоциями.

Защитная реакция какая-то. Ни одной бабой так не болел, ни одну так не хотел. Если бы я не был такой прагматичной сволочью, подумал бы