Время карликов - Игорь Рыбинский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это-то зачем тебе?
Подрезов пожал плечами и ответил:
– Жена на меня надела при расставании.
– Татьяна, что ли? – равнодушно спросил Владимир Фомич. Потом, не дожидаясь ответа, зажал пальцами нос и смело нырнул в неглубокий бассейн ногами вперед.
Некоторое время друзья посидели в сауне, снова поплескались в бассейне, затем отправились в парную, где в воздухе висели пары кваса и запах эвкалиптовых листьев.
Высоковский разлегся на пол оке, и главный охранник осторожно охаживал его березовым веником. Виктор забрался на самый верх, туда, где горячий воздух обжигает легкие, и тогда Владимир Фомич сказал Петру:
– Зови Мамаева и Ахметова, пусть и водителя попарят, как следует.
Оба парня старались вовсю, они с размаху хлестали тело Подрезова вениками до тех пор, пока оно не стало рубиново-красным, но устали сами; задохнувшись, ушли в душевую.
А Виктор, оставшись в парной в одиночестве, перевернулся на спину и выдохнул:
– Ки а лейбуха, ребятки!
Время летит быстрее, когда оно заполнено работой. И потому, выйдя из бани, Высоковский отправился в кабинет. Набрал номер большого начальника, и они часок потрепались о насущных проблемах города. После чего захотелось посмотреть какой-нибудь фильм с участием той самой итальянской актрисы, фамилию которой он уже несколько дней не мог вспомнить.
Владимир Фомич даже позвал Петра, но когда тот с трудом протиснулся в дверь, сказал ему только:
– Петруша, принеси мне поклевать что-нибудь, а то до ужина не доживу.
И потом уже в спину главного охранника крикнул:
– И передай, чтобы меня соединили с домашним номером этой референтши.
Сначала ему принесли лобстеров. Потом китайских улиток в чесночном соусе. И Владимир Фомич, потыкав их вилкой, поморщился: подсовывают черт-те что!
Наконец подали толстокожий голландский красный перец, фаршированный черной икрой, филе индейки с трюфелями, жареную корюшку, рюмку кристально чистой водочки и один-единственный белый груздец для занюха и маленького укуса! Сказка! Можно укусить еще раз, хлопнуть еще одну рюмашку, хрумкнуть корюшку, затем индюшку, и трюфели разжевать и перебросить от щеки к щеке, потом… Нет! Вначале надо понюхать икорки – тысячи нерожденных осетров сейчас будут проглочены – ап! Нет, вначале проходит улиточка, пахнущая чесночком: она тает во рту, и жизнь кажется лучше, чем она есть на самом деле. Потом еще рюмочка нашей родной и только после этого икорочка. Ласковая, она проходит так легко, что хочется сказать большой привет своей жизни – той, когда не было ни икры, ни мечты о счастье. Том самом счастье, которое…
И тут звякнул звонок.
– Владимир Фомич, Вы заказывали Елену Павловну.
Кто такая? Какая Елена Пав…? Дурацкая баня, дурацкий Подрезов, дурацкая икра, не говоря уже об охлажденной водке…
– Я слушаю, – донесся из трубки волшебный голос.
И Высоковский вспотел. Причем мгновенно и основательно. Он открыл рот, но мыслей от этого не прибавилось. Референтша! Он взял себя в руки, пальцами поднял улиточку, положил в рот и, прожевывая ее, сказал:
– Это – Высоковский. Помните такого? Мы в Петербурге встречались. У меня случайно освободилось место… коммерч… Финансового директора. Нет, ну Вы вспомните: кто я такой!
И девушка на другом конце провода вздохнула:
– Я знаю.
– Подумайте внимательно. Для начала пять тысяч долларов в месяц, потом упятерю. Квартира в Москве…
Но девушка не перебивала, не причитала: «Ой, ой! Спасибо! Ура!». И молчание ее тревожило.
– Нет, нет, – закричал в трубку Владимир Фомич, – только в Петербурге, потому что я Вас очень ценю!
Это он здорово ввернул! И чудный голос ответил:
– Я подумаю.
– А о чем думать? Представьте перспективы! Окна, выходящие на Финский залив. В мае на него садятся лебеди, улетающие неизвестно куда, офис на Невском, личный шофер и…
Высоковский понизил голос, добавив:
– Любовь и уважение начальства!
Это он неплохо загнул. Шелковый голос задрожал и почти плача ответил:
– Я подумаю.
– Три минуты сроку, – приказал Владимир Фомич, – включаю часы. Хорошо, специально для Вас – четыре с половиной. Время пошло.
Он замолчал, было слышно, как дышала в трубку девушка. А в это время принесли копченую осетрину с кружками лимона. Водочка – хлямс! Проходит вовнутрь! Лимончик – сказочка!
– Я согласна, – совсем тихо говорит сказка.
А дальше уже дело техники. К ее дому подъезжает автомобиль, отвозит красавицу в аэропорт… Нет, лучше сразу в Питер в квартиру, которую еще надо подыскать. А разве это проблема с его возможностями? Квартира с видом на Неву, а еще лучше, чтобы за окном плескался Финский залив, чтобы солнце садилось прямо в окна, а внизу на побережье в открытом кафе музыканты выдували в свои трубы: «Бессеме, бессеме мучо…!» Или мексиканцы на гитарах. Нет гитаристов, так будет играть симфонический оркестр, а Мон-серат Кабалье будет танцевать вприсядку: «Робкая ты моя! Счастье мое! Солнышко, закрой глаза, а то я утону в них!».
Беличька, на арешьку!
3
Кем был Владимир Фомич Высоковский в начале девяностых? Умный человек? – несомненно. Удачливый предприниматель? – конечно. Богатый счастливец? Останется только признать: таких, как он, было сотни, тысячи и, может быть, даже десятки тысяч. Кому нужен ум? Кого выбирает удача? Богатство, счастье – слова, придуманные теми, кто верит в закономерность судьбы. Но то, что произошло с Владимиром Фомичом, было противоположно логике. Время и в самом деле было на его стороне, пространство не давило ему в спину и грудь. Он смог кое-чего добиться, но добивался он всего, идя в строю людей разных по уму, образованию, силе и росту, объединенных в шеренгу одним приказом – вперед! Перед вами все ваше! Хватайте! Он достиг многого тогда, но другим досталось еще больше. Скопленный им капитал мог превратиться в пшик одним росчерком пера какого-нибудь престарелого чиновника, который, сидя на государственной даче, вдруг придумывает обмен денежных знаков, «всенародную приватизацию» или иную гадость.
Не появись тогда Витька Подрезов со своим автомобильным контрактом, Владимир Фомич задохнулся бы, устав бороться за свое будущее, но деньги свалились неожиданно большие. Огромные деньги. Бешеные. Это спасло, эта нежданная удача вытащила из болота, хотя бешеными деньгами русский народ называет деньги, может быть, и большие, но не заработанные. Невесть откуда свалившись, они и пропадают неизвестно куда. Вчера был богатый мужик, а ныне снова полный пшик. Новая просторная квартира, загородный дом, роскошный автомобиль – это все мелочи, которые достались тогда. А вся остальная прибыль прошла между пальцев. Но она не ушла в песок. Деньги направились к тем, кто решал тогда судьбы людей, бизнеса и страны. Это был риск, но он оправдал себя. Каждый рубль, вложенный в карман высокого чиновника, принес десятки долларов прибыли. Это только такие люди, как Витька Подрезов, считали, что надо трудиться день и ночь, надо быть честным, надо уважать других, любить страну и уважать законы, которые написаны для дураков.
«Витюша, Витюша, – думал тогда Высоковский, – от таких, как ты, уходят не только жены, но и удача, счастье поворачивается к ним спиной, и одиноко висевшая на елке шишка, сваливаясь на толпу, падает именно на одну-единственную, святую в своей дурости голову».
Референтшу встретили по высшему разряду. Лимузин выгнали на летное поле прямо к трапу. Девушка тащила тяжелый чемодан, который прыгал на ступеньках и стучал: тяжесть невероятная, что там – книги что ли? Пассажиры с уважением отступили, когда из крутого автомобиля вышел квадратный Петр и взял чемодан в свою железную руку:
– Вас ждут. Прошу в машину.
Робкая красавица тихохонько опустилась на заднее сиденье и оказалась совсем рядом с великим человеком, который за секунду до этого нажал на кнопку пульта видеомагнитофона, и на экране телевизора проникновенно запел Джо Дассен «Если твое имя меланхолия».
Машина неслась по городу. Впереди и сзади «геленвагены» с мигалками. Потом въехали на Морскую набережную, мимо зонтиков уличных кафе и пляжа, на котором играли в волейбол загорелые мускулистые мужчины. Башни и орудия главного калибра, разрезанного давным-давно крейсера «Киров», въезд во двор, железная дверь с номерами квартир.
– Для начала будете жить здесь, – равнодушно произнес Высоковский.
А это уже шикарно! Трехкомнатная квартира с окнами на залив, большой балкон на залив, второй поменьше – во двор, а главное – тщательно подобранная мебель. Владимир Фомич лично просмотрел пару итальянских каталогов и тыкал пальцем: это, это, это, это… А секретарь заносил номера в блокнотик. Особое внимание Высоковский обратил на спальный гарнитур – он привык, просыпаясь, видеть перед глазами все самое лучшее и дорогое. А эта девушка сама по себе роскошь. Если она не дура, то догадается – таких подарков просто так не делают. К тому же, наверняка, знает, у известного предпринимателя все дела в столице. А зачем она там нужна: в Москве у нее друзья, родственники, ухажеры, а здесь никого – только он, который будет добрым и внимательным. И даже предложенная ей должность – экономического советника предполагает, что бывшая референтша будет все время рядом, для нее подготовили кабинетик даже в его загородном доме.
