Страсть Зверя Пустыни - Леона Хард
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Какой к дьяволу комендантский час? - шейх был тоже "не в духе". - Немедленно открой заведение или я Тебя сожру по кусочкам!
Это он еще более или менее добрый. Я думала реакция будет хуже.
- Но, повелитель… увы… ваша госпожа уже с месяц, как отдала приказ: " После девяти вечера все дома и общественные здания должны быть закрыты для посещения посторонними лицами».
- Тиль повредила голову? - Артур, лениво оперевшись плечом о стену здания, повернул корпус и с подозрением покосился на брата, вопрошая о состоянии своей женщины. - Ты знал об этой чуши? - Видно, весь разговор его утомлял и заставлял ждать, что-то объяснять подчиненному. Хорошо, не пришлось объяснять, кем он являлся по крови, а то повелитель окончательно бы рассердился. Ярин пожал плечами в неведении:
- Ни малейшего предположения, зачем необходим комендантский час. Я ушел из оазиса примерно полгода назад на поиски ее… - кивнул на меня. Артур решительно взял трактирщика за плечо и отодвинул в сторону:
- Хвалю за ответственное исполнение, но сегодня вы будете работать для нас. В связи с каким происшествием установлен указ?
- Мой, повелитель, - шепотом будто боялся, что кто-то невидимый услышит его, вдруг вынырнет из закоулка и отрежет язык за излишнюю говорливость, поведал. - Люди пропадают. Госпожа беспокоится о нашей сохранности. - В завершение ответа мужчина обратил боязливый взор на амулет, висевший на стене рядом с дверью, и поклонился деревяшке.
- Какой вздор! - лицо Артур перекосилось от презрения, а он сам оскалился точно агрессивный зверь, глядя на поклонение амулету. - Давайте еще поговорим о ведьмах и злых духах!? Всему есть логическое объяснение. Наивные простолюдины, - цыкнул себе под нос. Но этот цык слышал каждый.
***
На следующий день мы приблизились к стенам оазиса, только тогда Артур впервые забрал у меня сына для торжественного прохода перед жителями оазиса. А до этого я ни на секундочку не отпускала Азамата от себя.
Никогда не думала, что испытаю радость при виде дворца Артура. Первые два раза прошли, как в черном-черном тумане, отравленным ненавистью и болью, а теперь... было трогательно, когда люди поднимали свои целые руки и благодарили за доброту и защиту от гнева своего же шейха. Глядя на них, я даже всплакнула.
Как только попали во дворец, мы все потерялись. Один - сюда, другой - туда, я - еще куда-то. Дворцовая жизнь и уготованные роли разъединили нас.
Раньше на третьем этаже проживал один Артур, позднее отдельные комнаты заняли Тиль и Ясур, а сейчас поселились и мы с Азаматом. В центре этажа - Артур, напротив него - мальчики, а мы с Тиль в противоположных концах этажа. В своих покоях я могу стоять на голове и петь и то меня никто не услышит. В общей сложности на этаже более сорока комнат. Одно радовал - меня не поселили в гареме в качестве наложницы, а позволили быть поближе к сыну.
Глава 27
POV Лилия
А что между нами с Артуром? Неожиданное перемирие. Угроза смерти нам и нашему сыну вынудила на время позабыть о разногласиях и установить шаткий мир. Остались вполне безобидные оскалы при виде друг друга или едкие ответы, но во всяком случае первое время мы обходились без удушья и попыток оторвать огромные ручища, которые прежде жили отдельно от хозяина.
Я перестала шипеть, как зверек загнанный в угол, и он на время перестал наступать и давить тараном, ибо некогда заниматься глупостями, когда едва пережили подобную трагедию. Только "стекла" откровенно продолжали отсвечивать мое отражение. Шейх прекрасно отработал силу своего взгляда. Проработал до мельчайших деталь способность давить на человека посредством мысли и желания. Страху добавляли "нереальные" для нашего мира глаза. Не зря при виде Зверя первым делом люди отмечали внезапный холод по телу и трусливые мурашки, бегущие по черепу, затем желание раствориться и под конец стать невидимым. Все, как один враг, воспринимали мужчину с черным огромным мечом, как воплощение самой смерти, протянувшей свои огромные руки.
А что с тобой сделает смерть, не дано узнать, пока не попадешь в его в объятия. Озноб, мурашки, легкая дрожь, повышение температуры тела и, как следствие, пот по всему телу - это малая доля симптомов от взгляда Артура. Симптомы у всех, попавших в ловушку взгляда, идентичные, но только у меня проявились не от страха…
Тот путь после болезни и до оазиса я провела в пекле. Жарко, как в проклятом аду. Меня постоянно бросало в пот, рубаха намокала и противно липла к телу, приходилось отгибать ворот рубахи и незаметно дуть грудь. Ощущение, что он меня впервые увидел. А я... в те минуты, когда тревога за сына унималась, и улавливала его взгляд, в ответ старалась не отводить свой взгляд. Гордо приподнимала подбородок и отвечала таким же пристальным вниманием. На очевидный вызов, Артур реагировал однозначно - глаза прищуривались, челюсть плотнее сжималась, а глаза меняли оттенок. Я впервые заметила, что цвет радужки меняется не только освещения, но и от испытываемых эмоций. Стекла, словно разбивались на множество осколков и в каждом из которых отражалась я. Чем дольше не отводила взгляд, тем его становился еще жестче. Крепче. Впивался в меня и крепко держал как на привязи, не давая отвернуться или увильнуть.
Подобные "переглядки" длились недолго, но заряжали на целый день, а вечером продолжались. Когда, он под предлогом помочь Азамату спрыгнуть с лошади, снимал и меня "траханье" взглядом продолжалось уже ближе и плотнее. Предельно близко. Одно разгоряченное тело к другому. Здесь воздействовал не только визуальный контакт, но и физический: его руки на моей талии или пальцы на моих ягодицах, наши ноги, мои ладони и его плечи. В такие моменты у меня намокала не только рубаха, но уже все тело вплоть до самых интимных мест. Я его хотела…и хоть треснись головой, эта глупость не выветривалась из головы и мыслей.
Ужасно жарко, как в адовом котле Дьявола или как умирающая на костре похоти. В минуты наших переглядок радужки шейха становились не просто светло-оранжевыми, они темнели, насыщались багровым оттенком. Ужасающее и опасное зрелище, но затягивающее в свой грязный омут. Эти глаза обещали много интересного и опасного…
За время перехода до замка, меня восемнадцать раз мысленно развернули спиной к себе, надавили на плечи и поставили на четвереньки. Спустили штаны и взяли прилюдно. Это количество раз, когда мысленная борьба слишком затягивалась и чтобы выйти из этого состояния сексуальной прелюдии без прикосновений лишь при помощи одного взгляда, нам требовалось третье постороннее лицо, способное отвлечь. Чаще всего Азамат и беспокойство
