Цитадель: дочь света - Марианна Красовская

Геркулес? Геракл?

Парис? Персей? Гектор?

Одиссей? Язон? Самсон? (не Греция, но все же)

Аристотель, Пифагор, Цезарь, Антоний, Марк Аврелий, Нерон, Август?

Мне вот «Одиссей» понравилось, «хитроумный Одиссей», здорово же!

Но пес долго выбирал между Гераклом и Гектором. А что, много «ррр» и много «г». Это он выговорить сможет. Остановились на Геракле. И даже смог вырычать (вылаять?): Грр-аккл .«Гррр» у него особенно хорошо получалось, да и «авкл» неплохо – грозно, громко и с клацаньем зубами. Сола была в восторге.

Потом я заплела девочке сложные косы, вплела алую ленту – очень красиво в темных волосах, а она пыталась плести косы псу. Вот бы и у меня была такая девочка! Моя-то будет, правда, светленькая… Но все же! Хорошенькая, маленькая, умненькая, озорная и болтливая!

Хочу ребенка.

Мама родная, вот он проснулся, инстинкт продолжения рода! Спал-спал, и на тебе! Хочу ребенка! Зачем я уехала? Вот осталась бы и могла бы быть беременной уже. Хотя с другой стороны, если б не Сола, может, и не захотела бы… Некоторое время я мечтала о ребенке – своем и Оскара – непременно с зелеными глазками и светлыми волосами, увы, не вьющимися. Хотя у Оскара они, кажется, вьются, когда влажные… Стоп! Эко меня занесло! Не стоит думать про его влажные волосы, добром не кончится.

День, однако, клонился к закату, и мы остановились на стоянку в небольшом лесочке. Чудо, а не место! И ручеек есть, и заросли малины! Мы с Пашей, Солой и крестьянами набрали целое ведро ароматных ягод.

Когда я вернула умытую и причесанную Солу законной матери, Ола немедленно нарядила её в алый сарафан с белыми оборками и красивыми кармашками. И это называется «немножко шить»? Да я бы так и за месяц не смогла! Красивый наряд, но непрактичный. Посоветовала Оле сшить дочери штанишки и рубашку – так проще на лошади и на собаке кататься.

Геракл нынче улегся спать с Солой, хотя до этого спал со мной в кибитке Аарона. Предатель лохматый.

Аарон снова постился. Надеюсь, он не помрет с голоду.

Ночь прошла на редкость спокойно. Крылатые твари, наверное, орали, но я, утомленная целым днем с детьми, спала как убитая. Когда проснулась – от умопомрачительного запаха свежего хлеба – их уже даже и закопали.

Ой! Сегодня же наша с Павлом очередь готовить завтрак! Что ж меня не разбудили?

Оказывается, готовила Ола. Напекла лепешек на щите, извлеченном из телеги с оружием, сварила сиропа к ним из ягод, которые мы вечером набрали. Видимо, готовит она также «немножко», как и шьет. Щит, правда, пришлось в ручье оттирать мне, ну, заказчику мы ничего не скажем.

А еще мне кажется, что у Олы глаза менее красные стали. И вообще она уже не такая темная, как была.

Лепешек было много, поделились с теми тремя купцами, которые присоединились к нам последними. С предыдущими мы уже давно дежурства поделили. Купцы покачали головой и выдали Оле лист железа вместо щита, он у них в телеге на дне лежал в качестве подставки для чего-то там.

Через три дня мы прибыли в Белогорск. Красивый город. Тут неподалеку крупнейшее в стране месторождение белого камня, и даже улицы вымощены им. Понятно, от чего город получил такое название.

Здесь будет смена караула, будем стоять два дня, а точнее, две ночи. Прибыли-то мы уже к вечеру. Стражники в казарму, купцы кто по домам, кто в гостиницу, крестьянская семья – в свой новый дом. Нас, конечно, позвали с собой – знают уже, что Аарон святой, просят освятить жилье. Несколько конфузясь, они позвали и Павла с женой, но мы отлично поняли, что ведьму пригласили лишь из вежливости. Поэтому Павел с Олой и Солой отправились в гостиницу, рекомендованную купцами, а мы, эльфы (забавно! Мы – эльфы!), пошли с крестьянами. Они даже не пытались скрыть своего облегчения.

Видно было, что люди нервничают, волнуются. Привыкли жить в деревне, очень небогато, конечно, зато все знакомо. А тут – большой город, суета, другие люди. Аарон, в общем, отправился по своим священническим делам, а я от него по дороге сбежала.

Я взрослая женщина и могу делать все, что хочу. Даже заявиться к местному представителю Трибунала – городскому судье…

В самом деле, что они ко мне привязались?

Глава 23. Не судите, и не судимы будете

– Эльф? – удивленно спросил судья, пожилой мужчина с всклокоченными волосами. – Бросьте! Сходство, конечно, несомненно, но уши…

– Уши неправильные, – согласилась я. – Так получилось. Врачи в детстве постарались.

– Врачи? Не целители? – уточнил судья. – Я должен вам верить? Откуда я знаю, может быть у Вас в предках эльфы были…

Спасибо, что на «Вы», а не на «Эй, ты», господин судья. В самом деле, а вдруг я дочка гулящей женщины?

– То есть, в розыскных листах, или как у вас там запросы называются на тех, кто в поиск объявлен, нет женщины, похожей на эльфа, но с человеческими ушами? – поинтересовалась я.

– Запросы у нас официально никак не называются, – просветил меня судья. – А неофициально – черные метки. Как вы понимаете, те, кто попал в черный список Трибунала, редко выходят на своих ногах из наших подвалов. У нас, знаете ли, карательная организация.

– Святая инквизиция, – пробормотала я. – Какая прелесть!

Судья, прищурившись, смотрел на меня. Видимо, я все же вызывала доверие, поэтому он решил объясниться.

– Поймите, барышня, к Трибуналу обращаются либо эльфы, которые сами не могут и не желают связываться с преступниками, либо высшие власти, которые не в силах справится с проблемой сами. Обычные люди с Трибуналом не связываются, предпочитая действовать своими силами. Поэтому и получается, что Трибунал – не высший суд, как бывало раньше, а страшилка.

– Значит, если меня разыскивает трибунал, я априори считаюсь преступницей?

– На 99 процентов, – согласился судья.

– А один процент?

– А один процент – это тот случай, когда вы нужны непосредственно трибуналу. Как агент, например. Или хотят предложить должность. Но в таком случае не посылают псов-оборотней, знаете ли. Обычного гонца или агента.

Ага, значит, я все же в розыске.

– А вервольфы среди ваших агентов есть? – поинтересовалась я.

– А почему вас это интересует? – удивился судья.

– Потому что один из агентов, вервольф по имени Иен из клана Чернохвостых, привел меня в Цитадель. И пропал. А теперь меня преследуют погонщики с оборотнями и крылатые твари с ядовитыми зубами.

– Грызни, – кивнул судья. – В наших землях. Нехорошо. Вервольф, говорите?