Мужчины не плачут - Татьяна Корсакова

— Стриж! — От волнения голос охрип.

Парень замер, медленно обернулся. Несколько долгих мгновений они молча стояли друг напротив друга. Серебряный всматривался в резкие, утратившие детскую округлость черты. Прежними остались только глаза — яркие, удивленно распахнутые.

— Серый? — спросил Стриж недоверчиво.

— Да, это я. — Он кивнул, отшвырнул догоревшую сигарету.

Они еще немного помолчали, а потом Стриж с радостным, совершенно детским воплем бросился ему на шею.

— Серый! Волчара! Где ты был? Я думал, ты больше никогда не появишься. — Он вдруг всхлипнул, ладонью потер покрасневшие глаза.

— Я появился, — сказал Серебряный. — Ну, здравствуй, что ли?

Они снова обнялись, теперь уже сдержанно, по-мужски.

— Что ты тут делаешь? — спросил Стриж равнодушно. Серебряный знал цену этому показному равнодушию.

— Я за тобой, — сказал он просто.

— В смысле? — Стриж растерянно моргнул.

— Ты поедешь со мной?

— Поеду! — Он не колебался. Он даже не спросил, куда они поедут и что будут там делать.

— Пойдем, посидим где-нибудь, поговорим. — Серебряный выбил сигарету, закурил.

— Дай и мне, — попросил Стриж.

— Ты куришь?

— Только когда волнуюсь.

— А ты волнуешься?

— Не то слово, — Стриж широко улыбнулся, заграбастал протянутую сигарету…

Они сидели в кафе. Серебряный курил и наблюдал, как Стриж уплетает вторую порцию пельменей.

— Какие у тебя планы на будущее? — спросил он.

— А какие у меня могут быть планы? — Стриж забросил в рот последний пельмень, погладил себя по тощему животу. — Пока ты не объявился, собирался пойти работать, а теперь уже и сам не знаю. Теперь мне, наверное, свои планы надо с твоими согласовывать. Я правильно понимаю?

— Ну, в общих чертах.

— А куда мы хоть едем-то?

— В Сибирь.

— Куда? — Стриж побледнел. — Серый, зачем тебе это?

— Да так, — он неопределенно пожал плечами. — Есть одна задумка. Не волнуйся, я тебя ни во что впутывать не собираюсь.

— А хоть бы и впутал! — задиристо сказал Стриж. Смелый мальчик. Серебряный улыбнулся. — Я этим гадам тоже отомстить хочу. Особенно Хозяину.

— Хозяина больше нет. Его убили еще тогда, на базе.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю.

— Ясно. Тогда кому мы будем мстить? — Стриж перешел на шепот.

— Никому, — отрезал Серебряный.

— Да? — Стриж вздохнул с явным облегчением. — А что мы тогда станем там делать?

— Я буду работать, а ты учиться.

— А учиться и работать нужно обязательно на краю земли?

— В нашем с тобой случае — да.

— Ну, тогда ладно. Доверяюсь тебе целиком и полностью. Дай сигаретку.

Серебряный неодобрительно покачал головой.

— Что, жалко? — усмехнулся Стриж.

— Жалко. Тебя, дурака, жалко.

— А сам куришь.

Крыть было нечем, но он все-таки попробовал:

— Мне можно. Я уже старый. А у тебя молодой, растущий организм.

— Мой молодой и растущий организм курит с одиннадцати лет, — сказал Стриж, жадно затягиваясь сигаретой.

— Все равно с этим нужно что-то делать, — проворчал Серебряный.

— Обязательно будем с этим что-нибудь делать. Только потом, хорошо? Серый, я сегодня самый счастливый человек, не ломай кайф, а?

Они покурили, многозначительно помолчали и приступили к обсуждению планов на будущее.

Людмила сдержала свое слово: похлопотала, чтобы Серебряный попал именно туда, куда стремился, на один из крупнейших металлургических заводов страны. Их поселили в общагу. Со Стрижом возникли некоторые трудности. Пришлось дать коменданту взятку, чтобы тот закрыл глаза на то, что парень не заводской, а со стороны. Впрочем, очень скоро все уладилось само собой.

Стриж провалил вступительные экзамены в институт и, чтобы не болтаться без дела, устроился на завод, автоматически перейдя из разряда «чужих» в разряд «своих». А у Серебряного вдруг начался неожиданно стремительный карьерный рост. Меньше чем за год он из рядового сотрудника вырос до начальника отдела, и было ясно как божий день, что это не предел.

Поговаривали разное. Что «этот московский выскочка» — внебрачный сын директора. Что теперь любящий папик стремится пристроить его на место потеплее. Что через полгода, когда зам директора по внешней торговле уйдет на пенсию, Серебряный займет его место. Что главная профсоюзная дама завода Инна Альбертовна Грушновская, редкая красавица и редкая стерва, имеет на него свои виды. Неспроста же ему, без году неделю проработавшему на заводе, выделили двухкомнатную квартиру в центре. В общем, много чего говорили. В чем-то даже были близки к истине. Но далеко не во всем…

Да, Инна Альбертовна имела на Серебряного виды. Да, он в некотором роде шел ей навстречу, но делал это отнюдь не из корыстных побуждений, как считали многие. Он был здоровым молодым мужиком. Она — очень привлекательной женщиной. Они оба были свободны и могли позволить себе необременительный служебный роман. Но при всей близости их отношений, помощи от любовницы Серебряный не ждал. Собственно говоря, в помощи он и не нуждался. У него был куда более влиятельный покровитель. Тут молва не врала.

Эдуард Владимирович Воронов, бессменный руководитель завода проникся к новому сотруднику невиданным участием, ну точно отец родной. Причину этого участия знали только они двое. Даже Стриж, который наверняка видел Воронова в числе гостей на базе, ничего не заподозрил. Скорее всего, Стриж просто его не узнал. За истекшие годы Воронов постарел и изменился. Признать в этом обрюзгшем, заплывшем жиром типе пышущего здоровьем, красномордого мужика, бывшего некогда постоянным посетителем базы, было практически невозможно. Без дополнительной информации.

У Серебряного такая информация имелась. Когда-то, очень давно, Людмила рассказала, чьей любовницей ей пришлось стать, чтобы попасть на базу. Уже в те годы Воронов имел огромное влияние в регионе. Он один из немногих обладал привилегией брать с собой на базу личных гостей. А еще он был страшным бабником. Больше Людмила ничего не рассказала, лишь вскользь упомянула, что Воронова оставили на свободе.

Серебряный не забыл тот разговор. Сначала, будучи молодым и глупым, он хотел отомстить, не столько даже за себя, сколько за Людмилу. Это уже потом он понял, что Воронов может быть ему полезен. Пришло время собирать долги.

Самым сложным было добиться личной встречи с Вороновым. До общения с рядовыми сотрудниками тот не снисходил, но Серебряному повезло. Помогло увлечение спортом. Его взяли в заводскую баскетбольную команду. Теперь, на волне постперестроечных перемен, спорту уделялось повышенное внимание. Теперь заводское начальство во главе с Вороновым лично присутствовало на любой мало-мальски серьезной игре.