Негласные войны. История специальных служб 1919-1945. Книга вторая. Война. Том первый - Игорь Иосифович Ландер

из которых 50 были освобождены как невиновные, 14 из числа перечисленных казнили, 180 имели контакты с абвером, не составлявшие состава преступления, но исключавшие возможность их освобождения до окончания войны. Судьба оставшихся 196 довольно интересна. Их шпионская деятельность была неопровержимо доказана на следствии, и любой судья в Британии отправил бы их в тюрьму на длительный срок, однако не на эшафот, поскольку они не были арестованы с передатчиком, оружием, шифрматериалами, ядами, средствами взрывания или тайнописи. А такой вариант совершенно не устраивал правительство, уже в самом начале войны решившее в пропагандистских целях продемонстрировать населению, что наказание за шпионаж может быть только одно — смертная казнь. Поэтому почти две сотни установленных агентов противника просидели в лагере до конца войны и впоследствии вышли на свободу, в отличие от своих менее удачливых коллег.

Служащий посольства Португалии в Лондоне Рожейру Магальянш Пейшоту де Мене-зеш поставлял немцам не слишком значительную информацию, к которой имел доступ. Он сообщал о заметных стороннему наблюдателю особенностях противовоздушной обороны Лондона, информировал о продовольственной ситуации в стране и влиянии на нее подводной блокады, о военном потенциале Великобритании и в особенности об экспортных поставках в Турцию. Соответственно его вознаграждение составляло всего 50 фунтов в неделю, немедленно уменьшенных вдвое после того, как до немцев дошли сведения о его образе жизни. Менезеш проводил время в беспрерывных пьянках и кутежах и расслабился настолько, что ленился вкладывать свои сообщения немцам в вализы с дипломатической почтой и отправлял их обычными авиаписьмами. Британские цензоры вначале даже опешили от такой неожиданности. Когда министерство иностранных дел официально проинформировало посла Португалии Арминду де Штау Монтейру, старый дипломат мгновенно уволил шпиона, тем самым лишив его дипломатического иммунитета, однако самому Менезешу об этом не сообщил, поскольку тот мог воспользоваться экстерриториальностью посольства и укрыться в нем. Когда сотрудники МИ-5 под благовидным предлогом попросили португальца прибыть к ним для беседы, он без опасений вышел из здания посольства и тут же был арестован. Суд приговорил германского агента к смертной казни, позднее по просьбе Португалии замененной на пожизненное заключение.

Все упомянутые шпионы-неудачники имели между собой немало общего. Как правило, они были беспомощны, плохо обучены, снабжены непрочной легендой и отправлены фактически на смерть. Часто эта аресты и разоблачения преподносится как доказательство высочайшей компетентности МИ-5, однако, строго говоря, они просто свидетельствуют об из рук вон скверной работе абвера на английском направлении. В самом деле, как еще можно оценить засылку нелегала, среди вещей которого сохранился его подлинный паспорт? Как можно было отправлять агента, прекрасно известного на родине в качестве активного коллаборациониста или местного нациста? Зачем в числе прочих предметов снаряжения было везти с собой вату, зубочистки и аспирин? Эти элементарные атрибуты для тайнописи легко приобретались на месте, но при досмотре фальшивых беженцев немедленно вызывали соответствующую реакцию властей и фактически обрекали их владельца на гибель. Служба безопасности и Особый отдел Скотланд-Ярда вылавливали такую серую массу шпионов достаточно быстро и без особых хлопот, особенно с помощью спецслужб европейских правительств в изгнании, в изобилии существовавших в Лондоне. Они во многом сохранили оперативные позиции в своих странах, и проверка легенд не представляла для них серьезную проблему. Оккупированные территории не отделялись непроницаемым занавесом, и по этой причине немецкая агентура несла серьезные потери, не добившись, в сущности, никаких позитивных результатов. Однако один случай шпионажа нельзя отнести к этому ряду. Наибольшую пользу из всех источников стран “оси” на территории Великобритании принес человек, которого именовать агентом можно было лишь с большой натяжкой, и работал он прежде всего на итальянцев. Этим человеком был 24-летний шифровальщик посольства Соединенных Штатов Америки в Аондоне Тайлер Гейтвуд Кент.

Он имел три университетских образования, полученные в престижных университетах различных стран мира, владел шестью иностранными языками и происходил из дипломатической династии. В Лондон Кент прибыл после периода работы в Москве, где, судя по всему, укрепился в своих существовавших ранее антикоммунистических и антисемитских убеждениях, оставшихся не обнаруженными службой безопасности государственного департамента. Более того, ему поручили самую деликатную часть посольской работы — шифровальную, где он по должности знакомился с содержанием совершенно секретных документов, касавшихся внешней политики США и Великобритании. В сентябре 1939 года из перехваченных и дешифрованных ПШКШ материалов выяснилось, что посол Германии в Риме осведомлен о содержании переписки Черчилля и Рузвельта, доступ к которой имел крайне ограниченный круг лиц. Более того, посол даже сообщал, что источником получения такой информации являлся МИД Италии. Предпринятые МИ-5 экстренные меры проверки в числе прочего позволили установить, что помощник военного атташе Италии в Лондоне подполковник Франческо Мариньяно регулярно посещает русскую “Чайную” и встречается с ее хозяйкой, 37-летней дочерью русского адмирала Анной Волковой. Женщина проходила по оперативным учетам Службы безопасности в качестве активного члена “Правого клуба” и отличалась антисемитскими и фашистскими убеждениями. Наружное наблюдение за Волковой на восьмой день установило, что по ночам она расклеивает листовки подрывного содержания, часто и подолгу бывает в одной из фотостудий и при перемещениях неумело пытается применить профессиональные приемы ухода от слежки. Разработка объекта обещала быть перспективной, и на нее выделили бригаду из 16 человек, не считая технических работников. Одновременно в контрразведку поступила информация о присутствии на собраниях Британского союза фашистов (БУФ) некоего неустановленного американца, к которому руководство союза относилось с подчеркнутым уважением. Кроме того, итальянский журналист-антифашист Луиджи Барзини сообщил, что его знакомые в МИД Италии хвастались наличием ценного источника информации. Постепенно три линии расследования сошлись воедино. По фотографиям персонала посольства, торговых миссий, фирм и просто проживавших в Лондоне американцев агент МИ-5 опознал в участнике встреч БУФ Кента. Ему же принадлежал автомобиль с номерными знаками посольства США DT32416, в который часто и с соблюдением мер предосторожности садилась Волкова. Были отслежены и другие ее подозрительные контакты, после чего стало ясно, что в данном случае дело не ограничивается любовной связью американца и русской эмигрантки. 20 мая 1940 года полиция произвела в ее квартире обыск, в ходе которого обнаружила оригиналы и копии свыше полутора тысяч секретных документов посольства США, дубликаты ключей от шифровальной комнаты и сейфа с документами, а также экспонированные негативы аналогичного содержания. Было изъято и письмо диктору английской редакции берлинского радио Уильяму Джойсу (“лорд Гав-гав”), с 18 сентября 1939 года встревожившее пропагандистские материалы антиправительственного содержания. Все это дало более, чем достаточные основания для ареста молодого американца. Посол США в Лондоне Джозеф Кеннеди по согласованию с госдепартаментом уволил его со службы, лишив тем самым дипломатического иммунитета. Теперь бывший шифровальщик стал