Отважные - Александр Воинов

Глава двадцать вторая

ВИТЯ ДЕЙСТВУЕТ

Витя забрался в самую гущу кустов и примостился в неглубокой яме. Над ним тихо шелестели поредевшие ветви; каждый порыв ветра срывал с них листья, и они падали на шею и руки мальчика, словно стремясь прикрыть его, уберечь от опасности.

Опершись на локти, Витя напряженно наблюдал, как медленно бредет навстречу быстро мчащемуся автомобилю Коля. «Зачем он пошел? — вдруг в отчаянии подумал Витя. — Пересидели бы вместе как-нибудь!..» Ему захотелось выскочить и позвать, но было уже поздно: машина затормозила рядом с Колей.

Все, что он затем увидел — сильный удар солдата, сбивший Колю с ног, короткая и неравная борьба Коли с толстым хромым мужчиной, — потрясло Витю. Не зная, что делать, он заметался на месте. Всегда нерешительный, сейчас он готов был не раздумывая броситься туда, к Коле.

В то же время Витя понимал: один неудачный шаг — и они оба погибли. Нужно что-то придумать! И взрослому, опытному бойцу решить эту задачу было бы трудно, а Вите приходилось принимать свое первое, такое ответственное решение без посторонней помощи.

Он всегда с большой охотой подчинялся тому, кто вел его за собой. Это избавляло его от необходимости отвечать за свои поступки. Так с самого детства воспитывали его в семье. Его отец умер, когда Вите не исполнилось и трех лет, а мать не давала ему ни о чем заботиться, не разрешала дома даже гвоздя в стенку вбить, — сама работала, и вела хозяйство, и обслуживала сына. «Учись, сынок, — говорила она, — это твоя главная работа»…

Витя лихорадочно следил за высоким немецким солдатом с автоматом на ремне, который шагал впереди, на что-то сердито указывая хромому толстяку в пиджаке. Когда они подошли поближе, толстяк махнул рукой полицаям, и они осмотрели грузовик с разных сторон.

Теперь Витя сосчитал противников: три полицая, солдат и дядька в пиджаке — это пять; шофер, оставшийся в машине, — шесть… Немало!.. И все вооружены!..

Витя ползал между кустами из стороны в сторону. Он видел, как полицаи перетаскивают ящики, складывают в ряд на обочине убитых… Вдруг его рука задела вещевой мешок, о котором он в смятении совершенно забыл. Под тонким брезентом легко прощупалась «чернильница». У Вити округлились глаза. Взять гранату и метнуть ее в живых людей!.. Страшно!.. Он взглянул налево и увидел, как над краем кузова замаячило едва различимое лицо Коли. И вдруг Витю словно что-то кольнуло в грудь. «Ведь они его убьют!..»

Он вытащил из мешка гранату, подержал ее в нерешительности, а потом вдруг отчаянным движением повернул дужку. Граната зашипела, и он, ничего не помня, желая лишь избавиться от нее, изо всех сил метнул ее на дорогу. А сам упал ничком в траву и закрыл глаза, чтобы ничего не видеть.

Взрыв потряс землю. На дороге закричали. Витя слышал крики, но ему было так страшно, что он не решался поднять голову и посмотреть. Он лежал ничком минуту, а может быть, и гораздо больше. Наконец открыл глаза. Над ним, почти касаясь щеки, висел большой желтый лист с мелкими прожилками, по нему медленно полз черный муравей…

Витя взглянул на дорогу. Полицаи лежали без движения там, где их настиг взрыв, а гитлеровец и хромой толстяк метались, не зная, где им спрятаться. Вдруг автоматчик бросился к кустам…

Вторую гранату руки схватили сами. Через мгновение она полетела под ноги гитлеровца. Взрыв оглушил Витю. Над его головой, срезая ветки, просвистели осколки. Когда он вновь выглянул из своего укрытия, на дороге остался только толстяк. Он бежал к машине.

Что он делает?!.. Нагнулся и схватил Колю! Бросил его в кузов!.. Машина разворачивается… Витя готов был метнуть и третью гранату, но удержался и стремглав бросился к лежавшему невдалеке гитлеровцу, чтобы завладеть его автоматом. Но было уже поздно. На огромной скорости машина увозила Колю к деревне…

Только теперь Вите стало по-настоящему страшно. Он повернулся и бросился бежать назад, к лесу… Скорее добраться до Колесника и все ему рассказать. Ноги стремительно несли его все дальше и дальше от страшного места.

Когда вдали замаячила желтая полоска осеннего леса, он почувствовал, что должен хоть немного передохнуть, и присел на обочину. Мешок с хлебом и гранатами остался там, в кустах. Только сейчас, почувствовав голод, Витя вспомнил об этом…

Его мучили сомнения… Ну хорошо, прибежит он к Колеснику. А дальше что? Если даже Колесник и пошлет группу партизан на выручку Коле, то, пока они доберутся, Колю наверняка убьют. Видно, он очень нужен, если даже в панике этот дядька о нем не забыл.

Чем больше думал Витя, глядя на широкие, поблекшие поля, тем отчетливей понимал, что возвращаться назад не следует. Надо попытаться помочь Коле.

Он нагнулся, подобрал с земли автомат, накинул его на плечо и пошел по дороге, еще не решив точно, что ему делать. Проникнуть в деревню и узнать, где держат Колю? Притаившись, ждать, пока его поведут, и обстрелять охрану?.. Конечно, все Витины планы были наивны. В глубине души он и сам понимал это.

У поворота дороги, когда до разбитого грузовика оставалось меньше двухсот метров, Витя бросился в придорожный кювет. От деревни вновь мчалась знакомая машина. На этот раз она была не одна. За ней шла другая, битком набитая полицаями.

Машины остановились на довольно большом расстоянии от кустов; полицаи рассыпались цепью и, стреляя из автоматов, начали их окружать… Колченогий староста, выйдя из легковой машины, командовал, но сам на этот раз старался держаться подальше.

Подкравшись поближе, один из полицаев метнул в кусты гранату, за ней другую… Затем, разом вскочив, полицаи с разных сторон устремились навстречу друг другу ломая ветки…

Витя увидел, как полицай, бросавший гранаты, вышел из кустов, размахивая мешком. Староста отобрал у него мешок и вытряхнул его содержимое на землю. А потом вынул бинокль и стал внимательно осматривать окрестности.

Витя притаился. Если полицаи поедут по дороге к лесу, то они сразу его заметят. На всякий случай он проверил автомат. Да, патронов много — он будет защищаться… Но что же все-таки делают полицаи?.. Витя чуть приподнялся и взглянул на дорогу. Они грузили ящики на машину. Убитых на дороге уже не было; наверное, их уложили раньше. Витя опять лег в кювет, выставив вперед автомат. Он решил стрелять первым, как только к нему приблизятся полицаи.

Время тянулось томительно долго. Наконец он услышал, как глухо заурчал мотор. Куда поедет машина?.. Сюда?! Нет, шум стал удаляться. Витю так и тянуло снова взглянуть на дорогу, но он удерживал себя. Он выждал еще немного и наконец приподнялся.

У него вырвался вздох облегчения: машины одна за другой удалялись, а вслед за ними строем шли полицаи. На обочине дороги, колесами вверх, валялся лишь смятый кузов и обломки разбитых ящиков.

Витя выждал, пока полицаи отошли подальше, и осторожно приблизился к тому месту, где староста вытряхнул содержимое вещевого мешка. Гранат не было. В пыли валялись куски хлеба. Какое счастье!

Под зубами хрустел песок, но Витя ел с жадностью, чувствуя такой острый голод, какого никогда не ощущал.

Сгущались сумерки. Тяжелая, темная туча нависла над полем, и холодные капли дождя упали на шею и руки, поползли по лицу. Витя поднял воротник пиджака и потуже запахнул его. Съев хлеб, он почувствовал, что может идти снова… Но куда?.. Его тянуло поближе к деревне. «Не может быть, — думал он, — чтобы там не нашлось добрых людей. Надо спрятать где-нибудь автомат, дойти до крайней хаты и постучаться. Документы у меня в порядке, справка есть, может, и пустят…» И Витя твердо решил, дождавшись темноты, идти в деревню.

Вскоре он увидел, что по полю медленно бредет паренек, в старом, поношенном ватнике, с лукошком в руках, Паренек временами останавливался, нагибался, что-то выкапывал из земли, найденное бросал в лукошко и снова шел дальше, глядя себе под ноги.

Витя хотел спрятаться, но потом передумал. Как-никак, он вооружен, и если мальчишка и послан высмотреть его, то, пока он вернется в деревню, можно уже и до леса добежать.

А что, если с ним заговорить? Все равно мальчишка, наверное, уже заметил его и только притворяется, будто что-то ищет.

Витя положил автомат на дно канавы, прикрыл его обломком доски и, сложив у рта руки трубкой, крикнул:

— Эге-й!..

Паренек поднял голову и прислушался.

— Эй, ты!.. — снова крикнул Витя и замахал рукой.

Паренек увидел Витю и пошел ему навстречу. На вид мальчику было лет тринадцать. Из-под кепки торчали спутанные светлые волосы, а лицо было бледным. Паренек приближался осторожно. Свое лукошко он оставил в поле: наверное, боялся, как бы его не отобрали. Светлые глаза его смотрели из-под белесых бровей смело и с любопытством.

— Чего тебе? — спросил он, подойдя поближе.

— Это какая деревня?..

— А тебе какая нужна? — вопросом на вопрос ответил паренек, внимательно и недоверчиво разглядывая Витю: таких толстых мальчишек не было в окрестных деревнях, наверное, пришел издалека.