Негодяй в моих мечтах - Селеста Брэдли

Сент-Джеймс-стрит кардинально изменилась.

Глава 13

Утренний клуб «Браунс» был решительно не похож на рутину окружающих клубов. О, конечно, слуги вставали здесь так же рано, как и повсюду, а члены клуба поднимались поздно.

Уилберфорс инспектировал, слуги работали. Все обстояло так, как и положено в джентльменском заведении.

Но вот когда дело касалось детей, здешняя рутина отличалась от нормы.

Мелоди вскакивала ужасно рано и обычно начинала радостно бродить по коридорам, пока кто-нибудь не догадывался ее покормить. Это немедленно привлекало Эвана, потому что он никогда не мог пропустить трапезу. Или перекус. Или крошку чего-нибудь вкусного.

После завтрака Эван отправлялся на уроки, а Мелоди… Мелоди начинала регулярный обход своих любимых дедушек.

— Погоди, старина, ты ничего не слышишь? — Лорд Бартлз перестал завязывать галстук и замер перед зеркалом.

Сэр Джеймс прекратил поправлять жилет и засовывать в жилетный кармашек часы.

— Ничего. Ну просто ничегошеньки.

Мелоди радостно захихикала, а лорд Бартлз продолжал притворяться, что видит в зеркале только свое отражение… всего в нескольких дюймах от ее личика. Она по-турецки сидела на туалетном столике и играла с серебряными расческами и расставленными там табакерками. Лорд Бартлз выпрямился и пожал плечами:

— Я мог бы поклясться, что слышал какой-то высокий звук, похожий на повизгивание.

Сэр Джеймс задумчиво потер подбородок:

— Высокий, говорите, похожий на повизгивание?

Лорд Бартлз, обдумывая ответ, небрежно поставил локоть на макушку Мелоди.

— Да, несомненно. Высокий и очень похожий на повизгивание.

— Хм-м. Напоминает какое-то существо. Как вы полагаете?

Мелоди зафыркала. Сэр Джеймс приблизился к столику и, глядя в зеркало, взял вместо гребня ее ручонку и стал причесывать ею свои редкие седые волосы, продолжая при этом рассеянным взглядом смотреть на ее личико. Она с восторгом поерзала.

Лорд Бартлз серьезно обдумал вопрос.

— Да, пожалуй, напоминает какое-то существо. По правде говоря, это очень похоже на попискивание…

Сэр Джеймс приостановил расчесывание волос с помощью пальчиков Мелоди.

— Попискивание?..

Лорд Бартлз прищурился и, слегка наклонившись вперед, внимательнее всмотрелся в свой туалетный столик.

— Я думаю, что это… — Он выпрямился, настолько резко, насколько ему позволил артрит, и возмущенно ткнул пальцем в Мелоди: — Так и есть! Смотрите!

Сэр Джеймс тоже прищурился:

— О Боже! Это же…

Лорд Бартлз возмущенно фыркнул:

— Я немедленно переговорю с Уилберфорсом. В наших комнатах появилась мышка!..

Сэр Джеймс вскрикнул и попятился.

— Мышка?! — Он замахал ладонью. — Скорее зовите сюда кошку!

Лорд Бартлз поспешил придвинуться назад, но теперь в его руках был комок дымчато-серого с белым меха.

— Скорее, могучий охотник! Поймай эту мышку! Когда крохотный котенок шлепнулся в подол юбочки Мелоди, она ахнула и прижала ручки к пухлым щечкам.

— Котя!..

Лорд Бартлз и сэр Джеймс отступили на шаг, чтобы полюбоваться плодами своих трудов. Им было очень нелегко на протяжении трех дней хранить этот секрет. Однако нынешний восторг на личике Мелоди, прижимавшей к груди большеглазого и лопоухого лохматого чудища с крысиным хвостиком, стоил и сомнительных радостей кошачьего туалета, и запахов прокисшего молока.

— Ну, ступай, — севшим голосом произнес лорд Бартлз. — Забирай эту блохастую зверюшку и покажи ее юному Эвану.

Сэр Джеймс снял Мелоди с туалетного столика и поставил на пол, чтобы она скорее смогла убежать со своим лохматым сокровищем.

Лорд Бартлз шмыгнул носом. Сэр Джеймс внимательно посмотрел на него:

— Сентиментальный старый дурень!

— Проклятый зануда. Я не выношу кошек.

Сэр Джеймс с тоской поглядел вслед исчезнувшей парочке.

— Я тоже. Мерзкие существа.

— Очень верно. Шерсть повсюду… — И лорд Бартлз стал рассеянно отряхивать рукава.

Сэр Джеймс смерил друга долгим взглядом, потом ласково похлопал по плечу:

— Бедняга. В следующий раз возьмем черного.

К чести Джека — впрочем, возможно, тут сыграл свою роль и его титул, — знаменитый портной Лементье предстал перед его светлостью в этот безбожно ранний час утра, и, Джек уселся напротив человека, которого знал как Пуговку, пил кофе и предавался болтовне. Встреча выглядела почти как светский визит. Пуговка небрежно задавал вопросы о некоторых любимых обитателях «Браунса», и Джек охотно, хоть и односложно, отвечал ему. Пуговка принес ему соболезнования по поводу смерти дяди. Как и следовало ожидать, новости в Лондоне распространяются быстро. Джек кивнул, мысленно поблагодарив за отсутствие поздравлений в связи со вступлением в новый титул.

Это очень походило на разговор. Джек чувствовал себя с Лементье легко и уютно. Достаточно уютно, чтобы вскоре сообщить цель своего появления у дверей Лементье в самый момент восхода.

— Я не сплю, — сообщил он, не дожидаясь расспросов.

— Неужели? — невозмутимо отозвался Пуговка. — Не которые, находят, что это бодрит.

Джек снова попытался объясниться:

— Мне нужно платье.

Лементье кивнул:

— Этого можно было ожидать, поскольку я есть я.

Джек сунул руку в мешок из-под картошки, который среди ночи позаимствовал на кухне «Браунса», и вытащил оттуда кучку черного габардина. Он ткнул ее в руки Пуговки, который осторожно принял и деликатно стряхнул нитки мешковины, прежде чем развернуть.

— A-а, — протянул он. — Очень стройная. И такой элегантный рост. Но пожалуй… несколько мрачновато..

— Это траур, — пояснил Джек, прихлебывая кофе. — Но с ним покончено.

— Хм-м, — протянул Лементье, постукивая ногтем по фарфоровому блюдцу. Оно отозвалось приятным звоном, разнесшимся по всему тихому заведению. — Значит, леди, о которой идет речь, покончила со своим трауром. Тогда, возможно, стоит выбрать что-нибудь в сиреневых тонах, как бы для полутраура?

— Цветное. — Джек передал Лементье второе платье. — С трауром покончено совсем. Его вообще не нужно было надевать.

Пуговка с трудом удерживал на коленях груду материи.

— Боже! Вы что, оставили эту леди совсем без одежды? Это было сказано с легкой шутливостью, но Джек ошеломленно посмотрел на него с внезапным ужасом.

— Ах! — Пуговка ловко сменил тему: — Возможно, вы намекнете на цвет волос и глаз леди? Она белокурая?

— Темная, — буркнул Джек.

— Темнее, чем, скажем, леди Мэдлин?

Джек кивнул, а Пуговка уже рассматривал более чем скромный вырез платья.