Песчаные небеса - Олаф Бьорн Локнит

– Не забивай голову всякой ерундой, – проворковала она. – Я считаю, что ты просто устал и тебе все представляется в черном свете…

– Постой! – перебил Конан. – Когда Дагарнус придет сюда снова?

– Сегодня вечером, – пожала плечами Стейна. – Он предпочитает не ночевать дома.

– Ты можешь устроить мне встречу с ним? И потом, можно ли быть уверенным, что кофиец не сдаст меня городской страже?

– Он? – усмехнулась Стейна. – Да он будет счастлив напакостить эмиру и его слугам. Туранцев он считает варварами и дикарями… Хорошо, ты сможешь сегодня поговорить с Дагарнусом. Только я не вижу в этом никакого смысла.

И Стейна, еще крепче обняв киммерийца, закрыла ему рот поцелуем.

Мирдани спала посреди обширной постели, свернувшись калачиком. Когда Конан, стараясь ступать как можно тише, вошел в комнату, на ее губах играла безмятежная улыбка ребенка, не знающего еще всей жестокости мира. Вдруг девушка резко вскинулась и тихо вскрикнув, испуганным голосом спросила:

– Кто здесь?

– Это я, – тихо отозвался Конан. – Выспалась?

– А ты все это время не сомкнул глаз, охраняя мой покой?

– Э-э… Почти…

– Когда ты уведешь меня из этого нечистого дома? – вдруг повысив голос почти до крика, требовательно спросила Мирдани.

– В городе сейчас нельзя и шагу ступить, не нарвавшись на патруль. Нам… Тебе придется несколько дней провести здесь, пока я не найду возможности выбраться из Султанапура.

Мирдани некоторое время недовольно молчала, а затем, снова подняв глаза на Конана, усевшегося на одну из низеньких табуреточек, обитую бархатом, спросила:

– Ты мне так и не рассказал, кто эта женщина?

Конан услышал в ее голосе знакомые нотки: почти таким же ревнивым тоном Стейна расспрашивала о Мирдани.

– Она моя старая знакомая из тех, кому я могу доверять…. Надеюсь, вы подружитесь.

– Я? С этой падшей женщиной? Никогда! – возмущенно воскликнула Мирдани, – Уж лучше я подружусь с рабыней, чем с…

– Ну и дура, – невозмутимо сказал Конан, – если бы не Стейна, ты сейчас не в этой постели нежилась, а в другой – искупая свою вину перед эмиром, его приятелями, солдатами и слугами, после чего тебя можно было пристроить сюда же, но не в качестве гостьи, а как новенькую девочку. Представляю… – фантазии киммерийца были прерваны звонкой пощечиной. Ошарашенный Конан увидел, как вскипевшая было от гнева Мирдани сперва едва не задохнулась от возмущения, а затем по ее щекам потекли слезы. Упав на кровать, она уткнулась лицом в подушку и тихонько заплакала.

“Кром! Ну зачем я с ней связался? – раздосадовано подумал киммериец. – Я верну ее братцу десять тысяч, и еще заплачу столько же, только пусть заберет эту размазню обратно! Как обманчива красота, Сет меня подери!”

Наплевав на оскорбленное достоинство дочери шейха и немного пожалев о том, что Стейна предоставила им только одну комнату – отдохнуть от взбалмошной девицы было попросту негде – киммериец устроился на полу возле кровати и немного поворочавшись, уснул. Позади была утомительная ночь, и еще более утомительное утро. Засыпая, Конан с большим удовольствием подумал, как хорошо иметь верных друзей, которые появляются неожиданно, но всегда вовремя. А это, собственно, и есть настоящие друзья.

Когда уже смерклось его разбудил тихий женский голос. Подняв голову, варвар рассмотрел в полумраке комнаты одну из девушек Стейны.

– Господин, проснись! – раздался ее журчащий голос, – Тебя зовет хозяйка. Просит немедленно прийти к ней. Я провожу…

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Конан окончательно проснулся. Если Стейна зовет так рано (по мнению киммерийца, сейчас было время заката), значит, она хочет сказать что-то важное. Уловив мрачный взгляд Мирдани, он только пожал плечами, посоветовал ей сидеть в комнате, никуда не выходить, и вообще вести себя тише мыши.

– А когда ты придешь? – капризным голосом спросила Мирдани. Конан выругался про себя.

“Великие боги, она начинает считать меня своей собственностью! Когда приду… Да может, и никогда!”

Варвар молча развернулся и вышел вслед за девушкой в коридор, не забыв, однако, прихватить с собой оружие – пускай в этом доме ему бояться нечего, но… Всякое может случится. А так, если встретится кто из посетителей, то в полумраке, может быть, примут за вышибалу…

Стейна сидела у себя. Когда Конан неслышно вошел в ее комнату, хозяйка “Врат Ста Удовольствий” (так, оказывается, называлось это заведение) занималась столь же приятным, сколь и необходимым делом: сосредоточенно пересчитывала выручку за прошедшую ночь, и, надо сказать, немаленькую.

– А, явился! – сказала она, мельком глянув на Конана. – Вино на столике, угощайся. Я сейчас закончу.

– Нищая пожилая женщина пересчитывает последние медяки? – поддел ее киммериец. – Я надеюсь, что на кусок черствого хлеба и кувшин затхлой воды тебе хватит?

– Наверное, даже и на два, – парировала Стейна. – И не смей называть меня пожилой – я старше тебя всего лет на семь или восемь! Наконец-то все девочки сдали деньги и, сам понимаешь, мне надо привести дела в порядок. Девочки оставляют себе треть, еще треть идет на оплату найма дома, на продукты и вино…

– А еще одна третья часть? – поинтересовался Конан. – Тебе, конечно же?

– Я хочу обеспечить свою старость, – вздохнула Стейна. – Впрочем, речь сейчас не о том. Пока ты отсыпался в компании своей бешеной зуагирки, я ездила в город по делам…

– И что? Тебя обсчитали на базаре, нищая ты моя? Намного?

– Избавь меня от своих дурацких шуточек! – сдвинула брови Стейна. – Если бы не наша старая дружба, и не будь ты Конаном из Киммерии, то первое, что я сделала бы – натравила на тебя всю стражу города. Сегодня на площади перед дворцом эмира был объявлен указ солнцеликого. За твою голову дают двадцать пять тысяч золотом!

– Так мало? – разочарованно протянул Конан. – Иногда давали и больше! Ну, а дальше что?

Стейна сгребла монеты со стола, пересыпала в небольшой стальной сундучок и немедленно заперла его, а малюсенький ключик спрятала у себя на груди. Конан подумал, возникни у кого желание найти ключ – искать придется очень долго.

– Дальше? – сказала Стейна, с притворной строгостью посмотрев на варвара. – Я не понимаю, как один человек может устроить такой невероятный переполох! Будет просто счастьем, если ты сможешь покинуть Султанапур через три дюжины дней. Раньше шум не уляжется. Твоего имени пока никто не знает, но приметы известны всем и каждому, а особенно военным и городской страже. Из города никто не выпускается без обыска и осмотра, в порту целый гарнизон разместился, а в Нижнем Городе обыскиваются все постоялые дворы и… э-э… заведения вроде моего. Пятитысячник уверен, что ты прячешься где-то там.