Сокровище Серебряного озера - Карл Май

— В ту сторону, к Фриско.

— Вы говорите об этом так, словно это поездка на день!

— Будет ли эта поездка продолжаться день или год, мне все равно.

— Хм, да! Вы имеете хоть понятие о том, что вас ждет по дороге?

— Не думал об этом, но надеюсь узнать.

— Вы слишком многого хотите! Впрочем, мы просто не можем ехать с вами. Мы не так богаты, как вам, должно быть, кажется. Мы живем охотой и не можем совершать экскурсию до Фриско протяженностью в несколько месяцев.

— Я хорошо заплачу!

— Да? Ну, тогда еще можно потолковать об этом.

— А вы умеете стрелять?

Горбун бросил жалостливый взгляд на лорда и ответил:

— Охотник прерий и — стрелять! Вы бы еще спросили, умеет ли медведь грызть?! Конечно, и это такая же истина, как и мой горб.

— Хотел бы, однако, убедиться. Сможете сбить грифа вон там, наверху?

Горбатый Билл смерил глазом высоту, на которой парили птицы, и ответил:

— А почему нет? Вам-то уж с нами не тягаться с вашими горе-флинтами 29.

С этими словами охотник указал на лошадь лорда — ружья все еще висели у стремян, до блеска начищенные и очень похожие на новые, что, естественно, вызвало у вестмена отвращение.

— Так стреляйте! — скомандовал лорд, не обращая внимания на последние слова горбуна.

Горбатый Билл встал, вскинул ружье, быстро прицелился и нажал на курок. Одна из птиц, дернувшись, захлопала крыльями, пытаясь удержаться в воздухе, но тщетно — она стала терять высоту, сначала медленно, потом быстрее и, в конце концов, сложив крылья, колом пошла вниз, ударившись о землю словно куль.

— Ну, милорд, что скажете? — спросил стрелок.

— Неплохо, — равнодушно прозвучало в ответ.

— Что? Только «неплохо»? Беря во внимание высоту, а также то, что пуля поразила грифа в сердце, и то, что он уже вверху был мертв?! Любой, кто знает толк в подобных делах, назвал бы этот выстрел мастерским! — не выдержал Горбатый Билл.

— Well, теперь другой, — лорд повернулся к длинному Дяде Шомполу, не обращая внимания на возмущение горбуна.

Дядя с трудом поднял с земли свое негнущееся тело, оперся левой рукой на длинное ружье, вынес правую, словно собрался декламировать стих, вознес глаза к небу и неожиданно с пафосом прочитал:

— Что кружишь, орел, в просторе небесном?

Что ищешь внизу? Останки умерших?

Хочешь вдохнуть могил аромат?

Пуля пробьет твое сердце, мой брат!

Импровизируя, Шомпол застыл в угловатой позе подобно манекену. До сих пор он не проронил ни слова, и тем больший отпечаток оставил этот неожиданный великолепный стих — так думал он. Опустив вытянутую руку, Дядя повернулся к лорду и посмотрел на него в гордом ожидании. Лицо англичанина уже давно стало, как раньше, глуповатым и теперь вздрагивало — то ли он смеялся, то ли плакал.

— Вы слышали, милорд? — спросил горбун. — Да, Дядя Шомпол мировой парень! Раньше он был актером, а теперь еще и поэт. Он говорит ничтожно мало, но уж если открывает рот, поет ангельским голосом — даже в рифму!

— Well! — кивнул англичанин. — Говорит ли он стихами или двух слов связать не может — это его дело, а не мое. Но умеет ли он стрелять?

Длинный поэт растянул рот до ушей и снова вытянул вперед руку, что могло быть жестом презрения. После этого он вскинул длинноствольное ружье, но тут же опустил оружие — он упустил момент, ибо во время его поэтического излияния самка грифа, напуганная смертью самца, поспешила удалиться и находилась теперь слишком далеко.

— В нее сейчас не попасть, — буркнул Горбатый Билл. — Правда, Дядя?

Поэт вознес руки к небу и продекламировал:

— Уносят его крылья далеко,

Он реет над холмами высоко!

И к сожаленью моему, но к радости своей,

Уходит птица от меня, и все быстрей!

Тому, кто хочет все же птицу подстрелить,

Желаю я полет с ней разделить!

— Вздор! — повысил голос лорд. — Вы действительно считаете, что в нее не попасть?

— Да, сэр, — ответил за обоих Горбатый Билл. — Ни Олд Файерхэнд, ни Виннету, ни даже Олд Шеттерхэнд не смогут ее достать, а ведь они лучшие стрелки Дикого Запада!

— Так!

Пока лорд издавал неясные восклицания, мелкая дрожь пробежала по его лицу. Он поспешил к своему коню, сорвал с ремня один из своих карабинов, опустил предохранитель, прицелился и нажал на курок. Все это произошло в один короткий миг, затем он опустил карабин, невозмутимо сел на место и снова принялся за мясо, откусив очередной лакомый кусок.

— Ну что? Нельзя попасть? — спросил он, продолжая жевать.

На лицах обоих охотников появилось выражение не только сильного удивления, но даже восхищения. Птица была сражена наповал; ее бездыханное тело петляло по спирали, пока не грохнулось о землю.

— Превосходно! — восхищенно воскликнул горбун. — Милорд, если это не случайность…

Он замолчал, ибо, повернувшись к жующему англичанину, увидел, что тот сидит спиной к направлению своего поистине мастерского выстрела. В такое едва ли можно поверить!

— Но, милорд, — заговорил снова продолжающий удивляться Билл. — Посмотрите! Вы не только попали, но и убили ее!

— Я знаю, — англичанин и ухом не повел, а лишь поднес ко рту еще один кусок.

— Вы даже не взглянули!

— А зачем, я и так все знаю. Мои пули никогда не идут мимо.

— Уж будьте уверены, вы тот парень, который по умению стрелять может сравниться с тремя знаменитыми вестменами, чьи имена я только что назвал! Не правда ли, Дядюшка?

Шомпол снова принял позу и, жестикулируя руками, продекламировал:

— Выстрел был необычайный,

Гриф на смерть послан не мной!

Моей славе чрезвычайно…

— А теперь свой рот закрой! — неожиданно закончил стих лорд. — К чему эти рифмы и позы! Я просто хотел узнать, что вы за стрелки. Теперь снова садитесь сюда, и начнем переговоры. Итак, вы едете со мной, а я хорошо оплачиваю ваше путешествие. Согласны?

Оба охотника переглянулись, кивнули и дали свое согласие.

— Well! Сколько вы просите?

— Хм, милорд, ваш вопрос несколько озадачил меня. Мы никогда не состояли ни у кого на службе и поэтому о так называемом гонораре у скаутов, которыми мы для вас будем, говорить, пожалуй, не принято.

— Порядок! У вас есть понятие о чести, и мне это нравится. Потому-то речь и пойдет о гонораре, к которому я, если буду удовлетворен, прибавлю еще и дополнительную награду. Я приехал сюда, чтобы испытать приключения и увидеть славных охотников, а потому делаю вам предложение: за каждое пережитое приключение я плачу пятьдесят долларов.

— Сэр! — засмеялся Горбатый Билл. — Мы скоро станем богаче вас, ибо приключения здесь всем наступают на пятки. Испытать их действительно можно, а вот пережить — это уже вопрос! Мы в подобных передрягах недостатка не испытываем, а вот чужаку лучше избегать их, чем искать.