Восточный круиз - Владимир Синельников

– Тебе показалось, почтеннейший, – я чуть сдвинулся в сторону, скрывая от взора купца моего попутчика, – такое случается при жаре…

Рукой за спиной я делал знаки Бесу, чтобы он скрылся с наших глаз.

– Но как же? – слабо возразил купец. – Я своими глазами видел его на моем охраннике…

– Бывает. – Я приподнял купца и прислонил его к стене. – Это от удара о стенку у твоего телохранителя вышла из тела душа.

– Разве такое возможно? – усомнился потихоньку оправляющийся от потрясения купец.

– Сплошь и рядом, – авторитетно подтвердил я. – Поверь бывалому путешественнику…

– Но почему она была столь отвратного вида? – задал очередной вопрос старец.

– Так ваш работник и не отличается особой красотой, – пожал я плечами.

– Ваша правда, – согласился купец.

– Прошу к столу, – я сделал широкий жест, мимоходом оглядев каюту. Беса нигде не было видно. – Сейчас мы отметим наше пусть и не слишком вежливое, но благополучно завершившееся знакомство.

Быстро сервировав стол продуктами, купленными еще в Шемсуме, я подтолкнул упиравшегося гостя к угощению. По нему было видно, что с гораздо большим удовольствием он просто покинул бы странную каюту. Но не в моих интересах отпускать его так быстро. Необходимо сделать так, чтобы кратковременное явление Беса перед глазами купца воспринималось последним словно бредовый сон. А провернуть такое можно только одним способом…

– …и тогда я купил всю партию, – закончил окончательно охмелевший Файзулла ибн-Фатех и победоносно уставился на меня.

Купец, поначалу упиравшийся, очень быстро дошел до нужной мне кондиции. Правда, для этого понадобилось два кувшина тайфи. Но дело того стоило. Розовое вино выбило из памяти Файзуллы ибн-Фатеха, а именно так он мне представился, неприятное видение в лице моего попутчика. Вот только купец оказался нудным до невозможности, и я уже с час слушал его нескончаемые рассказы об удачно проведенных торговых сделках.

– Великолепное решение, – подтвердил я ждущему одобрения купцу.

– А вот еще как-то довелось мне… – начал очередную историю Файзулла.

– Почтеннейший, – решительно прервал я купца, – прости, что перебиваю, но мне хочется узнать, что помогло нашему знакомству. Если, конечно, это не секрет…

– Что? – не понял купец, с натугой возвращаясь из воспоминаний в настоящее.

– Чем ты занимаешься с такой регулярностью в своих покоях? – Я кивнул на смежную с его каютой стену.

Файзулла молча уставился на меня. Мне казалось, в каюте слышался скрип шестеренок в его мозгах, пытающихся понять мой вопрос.

– Вопли, удары, – пояснил я все еще непонимающему купцу, – женщина…

– А, это, – заметно помрачнел купец. – На рынке рабов в Шемсуме я сделал не совсем удачное приобретение… Рабыня оказалась слишком строптивой. Вот и приходится теперь ее учить.

– Кто же посмел надуть такого проницательного купца? – слегка сыронизировал я.

– Абдулла, будь он проклят! – взорвался расстроенный неудачным вложением капитала купец. – Но я еще вернусь, и этот сын обезьяны и шакала вернет мне мои деньги! – угрожающе закончил Файзулла.

– А если нет?

– У меня есть хорошие знакомые в Городской страже Шемсума, – многозначительно посмотрел на меня Файзулла, – а эмиру Шемсума постоянно нужны рабы на рудниках…

– Неужели твое влияние настолько велико? – спросил я.

– Просто надо не жалеть денег для благих дел, – туманно пояснил купец, – а Абдулла скуп, как последний нищий…

– Ты очень предусмотрительный человек, – польстил я самолюбию купца.

– Разве в твоей стране купцы поступают по-другому? – вопросил Файзулла.

– Я далек от этих дел.

– А-а-а, – с понимающим видом произнес купец. – Так вот, в нашем деле в первую очередь надо подкормить местную стражу. Тогда можно без опаски заниматься торговыми делами.

– А без подкупа нельзя?

– Можно, – кивнул Файзулла. – Но тогда они – стражники – сами назначат цену и уже не отступятся, пока не получат желаемое.

– Тут ты, пожалуй, прав. – Я вспомнил рынки моего мира и неторопливо шествующие по ним наряды городской стражи. – В этом наши страны абсолютно одинаковы…

– Вот видишь, – назидательно поднял палец Файзулла. – Так на чем я остановился?

– За сколько продал тебе рабыню Абдулла? – Я опять поспешил отвлечь купца от воспоминаний.

– Я сторговал ее за сто пятьдесят дирхемов, – опять помрачнел купец.

– И что с ней будешь делать дальше? – продолжал допытываться я.

– Попробую научить уму-разуму, – безразлично пожал плечами Файзулла. – Если до прихода в Боркуль она все еще будет дикой, продам на юг азарейкам.

– И потеряешь в деньгах?

– А что поделаешь? Кто из порядочных людей купит такую дикарку?

– Я, – я достал из кармана золотой и крутанул его на столе. – На юге дадут тебе столько же?

– Нет, – купец не отводил замаслившихся глаз от крутящейся монеты, – но я же заплатил больше…

– Пятьдесят дирхемов тебе вернет твой друг Абдулла. – Я решительно прихлопнул монету ладонью, одновременно пнув под кроватью вдруг заворочавшегося Беса.

Меня совершенно не устраивали каждодневные вопли за стенкой. Пусть уж лучше эта дикарка исчезнет с глаз купца. Семь дней пути при условии попутного ветра – столько судно идет до Боркуля. Золотой – не слишком большая плата за спокойное путешествие.

– Согласен, – кивнул купец, не сводя глаз с того места, где покоилась прижатая моей рукой монета.

– Показывай товар. – Я толкнул золотой по направлению к купцу.

– Веди сюда эту дикарку! – скомандовал Файзулла, поворачиваясь к сидящему на корточках у двери своему телохранителю.

Человек-гора, уже почти полностью оклемавшийся от удара головой, да она никогда и не являлась для него первостепенной важности органом, с готовностью вскочил и скрылся за дверью.

Вот так в нашей каюте появился третий пассажир.

Когда телохранитель Файзуллы приволок на веревке миниатюрную девушку и грубо толкнул к столу, девушка не удержалась на ногах и рухнула на пол. На ее спине сквозь лопнувшую джутовую хламиду проступали безобразные красные рубцы с полузажившей кровяной корочкой.

Я не смог удержаться от гримасы при виде этих следов, и Файзулла, испугавшись, что я потребую обратно золото, моментально ретировался из моей каюты.

Девушка как рухнула на пол, так и продолжала неподвижно сидеть, сжавшись в комочек.

– Встань, – я осторожно притронулся к ее плечу. В мою сторону гневно блеснули сквозь спутанную гриву волос раскосые черные глаза.

– Вставай, вставай, – я сопроводил слова жестом.

Девушка осторожно поднялась. Я обошел кругом свое приобретение. Кроме рубища, на девушке больше ничего не было. Ее шею охватывал тонкий железный ошейник. Вот уж никогда не думал, что буду рабовладельцем. С ее спиной надо было что-то срочно делать. В противном случае я рисковал так же быстро потерять свою покупку, как и приобрел.

– Тебя как зовут? – Я снова осторожно притронулся к ее плечу.

Девушка вздрогнула от моего прикосновения, как от электрического тока. Нет, каков подлец, этот мой новый знакомый! Довести до такого состояния практически дитя.

– Ли, – раздался тихий голос.

– Ты китаянка? – Я рассматривал ее узкие глаза и миловидное кукольное личико. Девушка промолчала.

– Откуда ты?

– Из страны Чин, – ответила она.

– Где твоя страна?

– Там, где восходит солнце.

Видимо, она и правда была из тех мест, где в моем мире находится Китай. Я подошел к лежанке и расправил сбившееся покрывало.

– Ложись. – От этих слов девушка опять вздрогнула, и ее узкие глаза буквально обожгли меня взглядом, полным ненависти и презрения. Я невольно поежился от такого безмолвного выплеска эмоций. Купцу с его методами воспитания здесь явно ничего не светило. Хотя неизвестно, что он от нее требовал. Эта рабыня с востока скорее себе вены перегрызла бы на руках, чем подчинилась бы каким-то непонятным фантазиям старца с крашенной хной бородой.

– Я жду, – очнулся я от раздумий, видя, что девушка не торопится выполнять мой приказ. – И не бойся, я тебе ничего плохого не сделаю.

Она, бросая на меня неприязненные взгляды, подошла к лежанке и осторожно начала укладываться с самого краю.

– На живот ложись, – поправил я девушку.

Она на мгновение замерла, потом молча подчинилась и, перевернувшись на живот, вытянулась в струнку и замерла. Глаза ее были плотно зажмурены.

Я подошел к неподвижной фигуре и некоторое время смотрел на рубище, все в темных пятнах засохшей крови. Потом осторожно подцепил кинжалом за край этой дерюги и быстрым движением располосовал ее до пояса. Девушка дернулась и глухо застонала, когда ткань отрывалась от полузаживших ран.

– Ничего, держись, – подбодрил я девушку, – сейчас будет полегче.

Я извлек из котомки подаренную мне на прощание Халком мазь. Как-никак новоиспеченный десятник довольно долгое время пробыл лекарем и действие его чудодейственных мазей мне довелось испытать на себе.