Полевой цветок - Джил Лэндис

Да, она знала, что изменилась, но отнюдь не к лучшему. Эта новая Дэни пугала ее; по мере того, как они все дальше продвигались на восток, удаляясь от гор, у нее росло ощущение, что она сжимается и становится меньше, что ее внешний облик каким-то образом втягивается внутрь, так что в конце концов она начала опасаться, что, проснувшись однажды утром, обнаружит, что настоящая Дэни исчезла совсем. Как Скалистые горы.

Она чувствовала себя чужой в бесконечных прериях. Даже высохшие летние полевые цветы были ей незнакомы. Она подумала о Джейке и поняла, что очень тоскует по нему. Смогла бы она поговорить с ним об этой нелепой ситуации, в которую сама себя впутала; Дэни сомневалась в этом, хотя знала, что если бы Джейк был жив, она бы не попала в такое затруднительное положение. Трой Фонтейн медленно, но верно сводил ее с ума, а ее совсем не привлекала перспектива помешательства!

Дэни со вздохом стряхнула с себя задумчивость и выбралась из-под одеял. Не имея возможности выпрямиться в маленьком шалаше, она встала на колени и натянула поверх кожаной куртки толстое шерстяное пальто компании Хадсонбэй, торгующей пушниной. Эти полосатые пальто, как и одеяла, стали предметом обмена сразу после основания компании; их охотно носили как трапперы, так и индейцы. Она надевала это пальто, чтобы защититься от постоянно дующих на равнине ледяных ветров. От холода становилась жесткой ее кожаная одежда и ныли кости. Джейк страдал от «ревматизма», как он его называл. Эти боли были бичом, грозившим всем трапперам, поскольку они часто заходили в ледяную воду горных рек, чтобы ставить капканы на бобров. Ей оставалось только надеяться, что она сама не свалится с этим «ревматизмом».

– Дэни? – позвал ее снаружи голос Троя.

Дэни вздрогнула. Последнее время он редко заговаривал с ней.

– Я уже иду.

– Не торопись. Просто уже давно рассвело, и я захотел узнать, все ли у тебя в порядке.

На губах ее заиграла улыбка, и она приблизила лицо к пологу, закрывавшему вход в шалаш.

– У меня все в порядке. Просто не хочется вставать. Грейди встал?

– Встал и уже гуляет. Он скоро вернется. Я поставил на огонь кофе. Сейчас мы приготовим кашу.

– Я сейчас выйду, – сказала она, стараясь сохранить невозмутимый тон и не выдать своего удовлетворения. Такое начало дня вселило в нее надежду.

Дэни быстро сложила и скатала постель, перевязала ее сухожилием и, подняв полог, бросила на замерзшую землю. Затем она выбралась из маленького купола и начала развязывать веревки, стягивающие полукруглые ивовые обручи. Через несколько минут разобранное временное жилище уже лежало на спине вьючного мула. Она подошла к костру, посмотрела на серое небо, чтобы оценить вероятность снега, и начала дышать на свои замерзшие пальцы. Затем скрестила руки на груди и сунула их под обшлаги на рукавах пальто.

Трой пошел к мулам, чтобы принести посуду, и Дэни молча наблюдала за ним. Мужчины сами готовили пищу, не доверяя поварским способностям Дэни. Грейди пообещал, и Трой поддержал его, что если она решит охотиться, они с радостью будут готовить ее добычу.

Сейчас, когда Дэни смотрела, как Трой достает из вьюка посуду, внимание ее привлекли его волосы. За последние недели они стали длиннее и теперь косичкой висели между плеч. Иссиня-черные и густые, они блестели на солнце, словно первоклассная шкура. Он стягивал их сзади кожаным ремешком, и Грейди, белокурые локоны которого были, разумеется, всегда аккуратно подстрижены, утверждал, что Трой напоминает ему пирата.

– Знаешь, дед Троя был пиратом, – сообщил он Дэни однажды вечером, когда они сидели в темноте у костра, прежде чем усталость заставила их лечь в постели.

– Откуда я могу это знать? – Дэни пожала плечами и затем спросила: – А что такое пират?

– Пираты нападают на корабли в открытом море и грабят их. Иногда они разбойничают на реках – в данном случае на реке Миссисипи. Дед Троя был одним из лучших пиратов.

Дэни вспомнила, как Грейди закрыл свой альбом для зарисовок, чтобы сосредоточиться на рассказе.

– Филип Фонтейн построил дом на острове в рукаве реки Миссисипи возле города Батон Ружа. Трой до сих пор живет на острове Фонтейн. Река в тех местах заболочена, покрыта растительностью, и до того, как старик расчистил ведущий к нему водный путь, остров этот, скрытый и таинственный, был идеальным убежищем для пиратов. И если верить одной старой легенде, то на нем до сих пор хранится зарытый в землю золотой клад.

– И что с дедом Троя?

Грейди непринужденно рассмеялся.

– А то, на что этот кровожадный разбойник никак не рассчитывал: он влюбился и больше не захотел быть пиратом.

Дэни была благодарна темноте и оранжево-золотому свету костра, скрывшим краску смущения на ее лице, появившуюся в тот момент, когда она посмотрела Фонтейну в глаза. После того, как Грейди рассказал ей о морских разбойниках, она согласилась с ним в том, что Трои похож на пирата. Глядя сейчас на Троя, она вспомнила рассказ Грейди.

Месячная щетина, покрывшая нижнюю половину его лица, к удивлению Дэни, делала еще больше его пронзительные темные глаза. Прямые брови были такими же черными, как волосы. Губы его были почти не видны под густыми усами, и очень редко, когда он улыбался, показывались его зубы, ослепительно белые на фоне смуглой кожи и волос.

Вместо того, чтобы носить волосы распущенными с пробором посередине, как это делали многие обитатели гор, Трой зачесывал их назад, открывая высокий аристократический лоб и стягивал, как сегодня, в косичку.

Они уже давно не разговаривали друг с другом наедине, и ей очень хотелось сказать что-нибудь Фонтейну, чтобы пробить стену молчания между ними.

– Похоже, надвигается буря. – Слова эти прозвучали так неестественно, что она сразу пожалела, что произнесла их.

– Мне тоже так кажется.

Приветливое выражение, появившееся при этих словах на его лице, удивило Дэни. Когда же он налил кофе в чашку и протянул ей, она лишилась дара речи.

Она позволила пару, поднимающемуся от густого ароматного кофе, согреть ее замерзшие щеки и нос, а затем подула на него. Сделала первый глоток, подняла глаза и заметила, что Трои наблюдает за ней. Они быстро отвернулись друг от друга. Он вернулся к костру и поставил над раскаленными углями сковороду с длинной ручкой. Затем начал отрезать большие куски почти замерзшей маисовой каши, которую они приготовили прошлой ночью, и бросать их в растопившийся в сковороде бизоний жир. Рот ее наполнился слюной: она вдруг почувствовала, что сильно проголодалась за ночь. В этот момент непрошеные мысли пришли ей в голову: она представила, что они с Фонтейном голые лежат под меховыми одеялами и он согревает ее своим телом.