Цельняпушистая оболочка 4 (СИ) - "Бебель"

На самой консервной банке лежала пачка сигарет. И дракон определенно ее туда не клал. А кроме прапорщика и Мани в берлогу никто никогда не заходил.

— Сигареты и банка. Банка и сигареты… — еле слышно шевелил челюстью Валентин, пытаясь осмыслить смысл инсталляции.

И в этот момент что-то произошло. Возможно прапорщик начал слишком громко говорить или Валентин неудачно вздохнул. Или же то был еле уловимый подземный толчок, но инсталляция пришла в движение. Гильза соскользнула с банки, отчего та накренилась и со звоном грохнулась на кухонную раковину. Прокатившись по ней и снеся кучку каких-то карманных косметичек, банка закончила свой путь на земле, издав невнятный хлопок.

«Да быть того не может!» — пронеслось в голове у Валентина.

От волнения, дракон нервно сглотнул, жадно ловя взглядом каждую упавшую деталь. Еще от матери он узнал, что когда-то подобные «инсталляции» использовались для гадания. Будто бы по ним, древние предки могли предсказывать будущее и всякое такое. Или даже влиять на него. Звучало как простая байка. Просто попытка нагнать мистики, дабы придать изюминку этому жанру искусства.

Но сейчас Валентин смотрел на помятую консервную банку и ворох разбитых старых косметичек. Облизнув длинным, раздвоенным, языком свои губы, он аккуратно отодвинул банку в сторону. В земле виднелись осколки лопнувшей зажигалки. А загадочная пачка сигарет так и осталась почти на самой вершине, спокойно переехав с банки на лежащую гильзу.

Дракон обернулся на мужчину, который уже начал выдавливать из себя слезу, расписывая самодовольство усатого особиста.

— Проверь посты. — коротко скомандовал он, до сих пор пытаясь осознать произошедшее.

«Может это… Эта… Как ее? Деменция? У меня ведь тоже должен быть срок годности, верно ведь? Может я сбрендил?».

— Да проверяли они там уже. Праздник ведь и вообще я тут… — собрался обидеться прапорщик.

— Сейчас же. — все тем же ровным голосом потребовал ящер, собираясь с силами и брезгливо махнул хвостом, отшвырнул кубок с алкоголем подальше от человека.

— Ладно-ладно… «Консерву» сыму и проверю… — запыхтел человек, потянувшись к крепительным узлам черной брони.

— Не снимай, прямо в ней иди.

Прапорщик недовольно уставился на ящера и уже хотел сказать что-то вроде «да ты же сам говорил, никому ее не показывать!», но заметив холодный блеск янтарных глаз гигантской рептилии, осекся. Недовольно поджав губы, мужчина подчинился и, неуверенно поднявшись на заплетающиеся ноги, уже забирался в тоннель, как дракон остановил его:

— Шлем надень, быстро! — не глядя на мужчину, он ткнул огромной лапой в лежащую на земле часть брони.

— Ах ты ж… Ну говорю ж, склероз! Прямо как вошь в подушке, ети ее в пердушку… — заворчал Тараканов, подбирая свой шлем с земли.

Но дракон уже забыл про него. Он продолжал таращится на гору хлама в центре зала, гадая сошел ли он с ума или все это взаправду. Если первое, то ему пора снова ложится спать. Веков так на пять. Если второе…

— Нет, полный идиотизм… — фыркнул ящер, рассматривая лопнувшую зажигалку.

***

— Ну и?! Херли возишься! — не выдержал я и дал солдату слабого пинка.

Пугачев обидчиво скривился, но все же указал правильное направление:

— Ну… Ту… Туда. Да. Да-да, туда потопали! — все более уверенно закивал он, вставая на ноги и отряхиваясь от снега.

— Херня какая-то… — пробубнил я, глядя в указанную сторону.

Если прибор не врет, то наши иностранные гости, за каким-то хером, решили свернуть с дороги и отправится в лес. Причем, уже второй раз, если счетчик не врет, конечно. Или Пугачев. Следы они, что ли, путают? Блин, да их и так нет! Занесло все к едрене-фене. Прохлопали мы следы. Уже часа два как прохлопали.

— Ладно, хер с ним. Ротация, короче. Давай прибор Кабанову. Младший сержант, давай, теперь ты впереди. — скомандовал я.

Рыжий здоровяк послушно обменял Калашников на дозиметр и двинулся в указанную рядовым сторону.

— Блин, до сих пор в ушах трещит. Пиздец, и нахуя я в армию вообще пошел… Товарищ лейтенант, а разрешите вопрос? — обратился Пугачев, когда поравнялся со мной и Арфой.

Я без особо энтузиазма кивнул.

— А нахера вообще все это? Ну, я про армию. В смысле… Блять, ну ведь везде же уже контрактники служат. В нормальных… Ну, в других странах, то есть. — спешно поправился рядовой, заметив мой сердитый взгляд.

Я тут план операции пытаюсь продумать, прикинуть, как нам ласты не склеить, а он херню какую-то спрашивает. Нашел время. Скучно ему что ли?

— Ветку воткнула? — обратился я к малявке, на что та быстро кивнула.

Метки еще эти оставлять… Ох, сколько геморроя-то на меня одного.

— Замполит не объяснял, что ли? — вспомнил я про Пугачева.

— Не, ну… Че там было-то? А! Воспитание, долг родине и… Всякая такая хуйня, короче.

Я тебе дам, хуйня! Вообще уже офигел! Разоткровенничался на мою голову. Хотя — ладно, пусть. Всяко лучше так, чем если он насупившись ходить будет. Я вообще удивлен что он добровольно со мной поперся. Он же на меня говнится постоянно.

— Сам ты хуйня. А это мобилизационный резерв.

— Че?

И еще меня дураком считают!

Я хотел уже отмахнутся, но заметил, что Арфа с интересом навострила уши. Ну да, ее же все человеческое интересует. Страсть у нее такая, узнавать чем люди тысячи лет назад жопы вытирали. И главное верит во все что скажу. Надо бы, кстати, сказать ей, что мы кошками жопы подтирали. Интересно, что она по этому поводу предпримет? А ну да, она же… Ладно, пофиг.

— Война начнется… Началась… Закончилась… Блять, короче! — воскликнул я, пытаясь выкинуть из головы извращенные сценки с участием мурзилки, куска мыла, и офицерской задницы.

В меру своих сил я попытался объяснить двум дуракам, что такое мобилизация и для чего она нужна. Мол, контрактники, это конечно круто, но толку со ста тысяч контрабасов, против пяти миллионов обученных срочников? А десяти? Двадцати? Нет, конечно контрабасы тоже в резерв уходят. Да только их мало. Уж больно дорогое удовольствие — профессиональная армия. Даже у заокеанских братьев бабла на это не особо хватало. А они-то у нас на глобусе самые богатые были.

— Если упрощенно, то мысль такая: те срочники, что служат в конкретное время тупо удерживают фронт, пока резервистов из тех, кто уже отслужил собирают, переобучают, вооружают и всякое такое. Ну, а потом бросок на Ла-манш, хуянш, транш и прочая херня. Ибо солдат будет не миллион, а хуй знает сколько. И все с оружием и техникой. Всякие там «Т-55», «АКМ» и прочая древняя хуйня. Зато много. Нет, дохуища. Такую массу, да еще с оружием специально спроектированным для ядерной войны… Вся эта новомодная электронная херня кончится быстро, а новую уже не произведут, ибо вместо заводов — одни воронки. Короче, дешево и сердито, как говорится. — пожал я плечами, ожидая пока Кабанов натыкается трубочкой куда нужно.

Блин, в сугроб засунул… Хорошо что я их с запасом захватил, а то и этот скоро сломают.

Но прибор, кажется, выдержал все надругательства и Кабанов повел нас дальше по поляне, прямиком в сторону леса. То ли вечнозеленого, то ли постоянно депрессивного… Не помню как он зовется. Знаю только, что дофига большой и аж до грифонов идет. Или до минотавров? Совсем с памятью туго. Надо было карту захватить — совсем туплю.

— Фигня какая-то! Вечно на всем экономят, блин. А мог бы дома сидеть, в универе учится. Девчонку… А, не важно. — Пугачев с явной досадой подвел итог моим словам.

— Не фигня, а Родиной гордись, пидор! Экономия ему не нравится, ишь какой, вы посмотрите! Немцы вон, не особо экономили. Чем закончили? Вот и не пизди… Хотя. Какая уже разница.

— Ну да. Теперь уж никакой.

— Ладно, не скули. Если хочешь, я тебе новую Россию забабахаю. Только чур я президент. А что, захапаем себе островок и будем там каких-нибудь грифонов строить. Или коров этих припашем. Заживем, а?

— Нет уж, спасибо. Я Фелерией обойдусь. — кисло отозвался рядовой, затягиваясь сигаретой.