Любовь по смете не проходит (СИ) - Винд Дасти

— Аня, пни своего героя-любовника. Какого лешего он трубки не берет?

— Секунду, — я протянула мобильный Жене. — Твой зам.

Шершнев закатил глаза.

— Да, Леш. Приветствую. Да, помню. Уже тебе звонил? Ага, понял. Ну, скажи, смартфон перегрелся, а я уже еду. Да понял я тебя, не ори. Отбой.

— Потеряли?

— Да, ждут.

Я пересела на свое сидение, и Шершнев вернул мне мобильный. Мы замолчали, каждый думая о своем. Мне хотелось, чтобы Женя сегодня остался со мной, потому что на смену уверенности в собственных силах, пришло ощущение неопределенности, тупика. Женя ничего не обещал. Он просто свалил на меня свою правду и снова закрылся. Да, я понимала, что подобное признание равносильно признанию в любви, но что же дальше?

Куда мы двинемся?

Будет ли он готов ради меня оставить работу? А что если…

Я вздрогнула и тряхнула головой, отгоняя нехорошее.

— Женя… Останься со мной.

— Не могу, — он грустно посмотрел на меня. — Сегодня никак. Ты же понимаешь…

— Да, конечно.

"Но почему ты не понимаешь, что мне страшно? Что я боюсь и за тебя, и за себя?"

"Кто я в твоей жизни? На что ты готов ради меня, ведь я… Ведь я хочу вопящее, творящее беспорядок, хаос и счастье будущее! Потом, позже. Может, через три-четыре года, но… Но если проблема есть сейчас, не стоит ли подумать об этом заранее?

"Я запуталась. Мне нужна капелька твоей уверенности, силы и терпения. Ты ведь смог пережить это, смог принять и…"

И тут меня озарило.

Женя не смог это принять.

Он от этого отказался.

* * *

В доме было тихо, поэтому я шла на цыпочках и почти не дышала — боялась разбудить родителей. Витя и Саша уехали к себе, остался только Коля — старший сын старшего сына. Пашка с Марго спали на втором этаже, в гостиной, а я коротала ночь в своей старой комнате. Сон не шел. Я думала, думала. Ни о чем и обо всем сразу. За окнами трещали сверчки, квакали лягушки — и так здесь было спокойно и уютно, что на миг мелькнула мысль: "А если все бросить?". Я замотала головой. Ну уж нет — Женя теперь мой, и я все сделаю, чтобы у нас было будущее.



Вот только какое?

С первыми петухами я высунулась в коридор и прошмыгнула на кухню. Налила себе стакан домашнего кваса и вышла во двор. Было довольно прохладно, поэтому я вернулась в прихожую и взяла "дежурный" плед. Где-то скрипнула дверь, я замерла, как вор, пойманный с поличным, но в коридор никто не вышел. Пожав плечами, я вернулась во двор. Села на резную, широкую скамейку перед клумбами, поставила рядом квас и завернулась в плед.

С детства я любила встречать рассветы — часами глазела на небо, наблюдая, как гаснут знаки Зодиака и бисеринки Млечного пути, великолепного и величественного без городского света. Только теперь что-то изменилось. Во мне, а не в мире вокруг. Раньше в тишине сада я отдыхала от шума дома и большой семьи, чувствуя себя свободной и невообразимо счастливой, а теперь, даже на любимой скамейке, мне было неуютно и, сколько не кутайся в плед, зябко.

По небу, вспыхнув и вмиг погаснув, пронесся метеор, но я успела загадать желание. Покрутила на запястье браслет, нашла звено с падающей звездочкой и ещё раз повторила заветное. На глаза навернулись слезы, но погрустить мне не дали. Снова скрипнула дверь, потом доски крыльца. Я не обернулась, только сдвинулась в сторону. Кому-то тоже не спалось. Понадеялась, что ко мне вышел папа, но на скамейку опустилась, запахнув теплый халат, Марго.

— Не могу уснуть на новом месте, — пожаловалась она.

— Петухи разбудили? — усмехнулась я, смаргивая слезы.

— И они тоже. А ты что не спишь?

— Не знаю… Думаю.

— О чем? Почему Женя всегда выбирает работу? Над этим размышляешь?

— Нет, — я скрестила руки на груди, один локоть положив на подлокотник. — На его месте я бы поступила также.

— Серьезно? — Марго порылась в карманах халата и достала пачку сигарет. — Будешь?

— Я не курю.

— Я тоже. Это Пашкин халат. Но что-то мне хочется подышать табаком. Знаю, вредно и некрасиво, но…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Щелкнула зажигалка. Марго затянулась и, выдохнув, заговорила:

— Хорошие у вас родители. Добрые, душевные. И дом огромный, и семья дружная. Мечта…

— Мечта, — согласилась я.

— Значит, с Пашкой я не ошиблась.

— Ты любишь его?

Маргарита кивнула.

— Сама удивляюсь. Ведь совсем не мой типаж, а так зацепил. Простой он, без всяких заморочек, тайн и высокомерия.

— Ты о Жене?

— Я о своем прошлом окружении, — она стряхнула пепел в жестянку у ножки скамейки. — И о Жене тоже. Тебе не тяжело с ним?

— Не тяжелее, чем со всеми.

— Как интересно, — она вздохнула и испытующе посмотрела на меня. — А он рассказал… Хм… Да… Рассказал, по глазам вижу. Значит, не все потеряно.

— Зачем ты вышла за него замуж? — спросила я.

— Зачем? — она грустно улыбнулась. — Понимаешь, когда от сердца уже ничего не остается, начинаешь думать исключительно головой. Любви не хочется, потому что любовь большинства мужчин — это мука. А хочется спокойствия, предсказуемости, постоянства, чтобы тебя никто не трогал. Женя ведь тоже этого хотел. Я так думала, по крайней мере. А оказалось, что ему все равно. Он женился на мне из-за родителей и этой сучки, его тетки. Кстати, — Рита взмахнула рукой, и пепел с сигареты посыпался в траву. — Ой… Черт… Да, берегись Инны. Она — отвратительный человек. Считает, что всегда и всюду права. Вечно сует свой нос в чужую семью, особенно любил лезть в Женину жизнь. Знаешь, я очень удивлена, что она до сих пор не прицепилась к тебе. Либо Женя тебя хорошо скрывает, либо убедил ее в том, что отношения с тобой — всего лишь временная интрижка.

— Приятного мало.

— Согласна, — Марго кивнула. — Она мне такие речи вещала, когда мы решили разводиться, что я, хоть и не робкого десятка, чувствовала себя последней тварью. Она до сих пор свято верит, что только из-за моей жестокости и нелюбви Женя решился уйти. Что он, бедный и несчастный, от безысходности опять связался со своею Натой, от которой его, взрослого мужчину, нужно, оказывается, беречь.

— С Натой?

Рита поджала губы.

— Его роковая женщина. Ты ещё с ней не сталкивалась?

— Нет… — я помнила о звонке на рассвете, но решила промолчать.

— Надо же. А Женя тебя бережет. Или лапшу на уши вешает, как посмотреть.

Тебя забыли спросить.

— Так что за Ната? — напомнила я.

— Грандиозная ошибка бурной молодости. Он же учился не здесь, ты в курсе? Убежал из-под крыльев матери и когтей Инны, получил свободу и воспользовался ей по полной. С Натой он, кажется, познакомился в каком-то клубе или забегаловке. Подробностей я не знаю. Девчонка из самых низов, из компании отморозков. Пронюхала, что у парня родители — богачи, и начала с него тянуть. Александр Владимирович, Женин отец, деньги перечислял не глядя, а Инна заподозрила, что что-то не так. Собралась, никому ничего не сказав, и приехала к племяннику. Два дня искала, потому что на съемной квартире его не было уже неделю. Нашла в каком-то кабаке или притоне. Начала права качать, позвонила его матери. Скандал за скандалом, деньги они ему давать перестали. А Женя на все плюнул и пропал с этой своей Натой. Надолго. Почти на год. Они его где только не искали — и в полицию заявление писали, и детективов нанимали. А нашелся он сам. Попал в ментовку, за драку, прямо как Пашка. Оказывается, жил он в какой-то хибаре с этой своей Натой, за деньги рисовал картинки на улице, а ночью подрабатывал грузчиком. Конечно, Нату такое развитие событий не устроило. И в одно утро, придя с работы, Женя нашел ее в постели с любовником. Любовнику досталось так, что в себя парень пришел только через сутки, а Женю забрали. Пробили по своим каналам — а его ищут. Тут же приехали родители, оплатили расходы на лечение горе-любовника, добились снятия обвинения по соглашению сторон и увезли сына домой. А Ната на время пропала. Не знаю, может, они и ей денег дали, только все равно ненадолго хватило…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})