Ангел-хранитель - Алина Егорова

Место Лены было внизу, но дама с семейством попросила уступить его ей. Лена возражать не стала, хоть эта идея ей и не понравилась. Дама расположилась на двух нижних полках, вторая верхняя полка все еще была свободна. Отсутствие соседа для Лены оказалось большим минусом: семейку эту никто не стеснял, и они чувствовали себя очень вольготно. Дама разрешила старшенькому забраться наверх, куда вскоре попросился и второй ребенок. Дети устроили там себе «домик», они визжали, прыгали, лазали то вверх, то вниз. Мамаше это ничуть не мешало, она достала спицы и занялась вязанием.

Одурев от шума, вечером Лена стояла в коридоре и безразлично взирала на пейзаж: мимо проносились поля, овраги, речушки с ручейками, елки, березы, снова елки… Все одно и то же. Скорее бы доехать! Но время ползло, словно сонная муха.

– Скучаете? – произнес ей в затылок тихий мужской голос. – Куда едешь, красавица?

Среднего роста, худощавый, лет тридцати пяти, смоляные волосы, подернутые сединой, блестящие черные глаза.

– Сандро, – представился незнакомец, обнажив в улыбке металлические коронки.

– Елена, – ответила она, повинуясь гипнозу его цыганского взгляда.

– Тетя проснулась! – радостно завопил мальчуган.

Лена не сразу сообразила, что речь идет о ней. Прежде чем открыть глаза, она почувствовала острую боль в висках, тут же ее замутило, к горлу подступила тошнота.

Память возвращала события какими-то клочками, и они складывались в отвратительную картину. Ломоть хлеба, завернутый в газету, сомнительной свежести котлета, сало, луковица, мутная жидкость в замызганном стакане и скверный запах водки. Чернявая физиономия со слащавой ухмылкой нависла над ее лицом. Лена брезгливо поморщилась, но видение не исчезло. Она ощутила мерзкое прикосновение грубых ладоней, отчего ей сделалось дурно. Этого не могло с ней случиться, это сон, ночной кошмар, один из тех, что преследуют ее в последнее время… но внутренний голос противненько уверял ее в обратном. Не вылезая из-под одеяла, Лена пошарила рядом с собой, нащупывая нагрудный мешочек на ленте, в котором она держала деньги. Мешочек оказался на месте, и у Лены отлегло от сердца.

– Вы нас напугали. Вчера весь день проспали. Я уже забеспокоилась, не случилось ли что, – затараторила соседка по купе. – С вами все в порядке?

– Да, – безвольно произнесла Лена.

– Ну, слава богу. Через два часа уже Адлер.

Это было самое приятное известие за утро. Лена села, обозревая сверху купе. Внизу был образцовый порядок: белье убрано, матрасы свернуты, на столике лишь недопитая бутылка содовой и стакан с бренчащей ложкой. На полках лежали приготовленные сумки, там же сидели дети и спокойно листали книжку с картинками.

Лена заторопилась в туалет, чтобы успеть до санитарной зоны. Она схватила полотенце, зубную щетку и вышла в коридор. Народ давно бодрствовал, утомленная проводница ходила по вагону, оповещая пассажиров о скором прибытии на конечную станцию.

Дождавшись своей очереди, Лена оказалась в туалете и теперь разглядывала себя в зеркале: нездоровая бледность лица, мешки под глазами, лохматые волосы – такой она себе не нравилась. Вытащила из-под футболки тряпичный мешочек, чтобы пересчитать деньги. Она его сшила специально для путешествия. В сумке она оставила деньги на мелкие расходы, а основную сумму спрятала в мешочек – так надежнее. Лена сунула узкие пальчики в мешочек, и сердце ее замерло в недобром предчувствии. Пальцы нащупали что-то твердое, оказавшееся сложенной в несколько раз упаковочной бумагой. Денег в мешочке не было! Лена чуть не закричала в истерике. Что же теперь делать?! Это он, тот чернявый негодяй, ее обокрал! Она выскочила в коридор, сбивая всех, кто попадался на ее пути. Влетела в купе проводника и завопила:

– Где он?! Цыган! В каком купе он ехал?

Проводница не сразу оторвалась от своего занятия – подсчета постельного белья. Лишь сложив последнюю простынку и упаковав ее в большой полинялый мешок, она одарила Лену сердитым взглядом и произнесла:

– Нет у меня никакого цыгана. Цыган мне еще не хватало!

– Но как же?! Вечером, в коридоре, вот тут он стоял!

– Не морочьте мне голову, девушка. Нет, говорю, значит, нет. Идите, не мешайте работать, – сообщила проводница и захлопнула перед ней дверь.

– Он у меня деньги украл! – отчаянно закричала Лена.

– Это в милицию, а не ко мне. – Дверь открылась и тут же закрылась снова.

Лена пошла по вагону, заглядывая во все купе подряд в надежде найти цыгана. На нее озирались пассажиры, о чем-то ее спрашивали, но она не отвечала. Лена понимала, что не найдет она ни цыгана, ни денег, но, как ни странно, все еще надеялась. За окном поплыли городские пейзажи. В проходе толпился народ, там образовалась баррикада из чемоданов и сумок. Попутчики Лены покинули купе, они стояли в коридоре первыми на выход.

Лена села на полку, закрыв лицо ладонями. Впереди было море, солнце, вечерние променады – все, о чем она так страстно мечтала. Но не было денег! В сумке осталась кое-какая мелочь, но этого было крайне мало, чтобы прожить на курорте хотя бы день.

– Белье сдаете? – строго спросила проводница, возникшая в дверном проеме. – Выходить уже, а они сидят до последнего.

Лена побрела по суетливому перрону, сгибаясь под тяжестью чемодана. Маленькая, хрупкая – ее окликали мужчины с кавказской внешностью, предлагали жилье, донести вещи, спрашивали имя.

– На, неси, раз очень хочется! – не выдержала Лена и шваркнула на землю чемодан.

Уже не молодой кавказец взял ее багаж.

– Такие красавицы не должны носить тяжести, – заметил он.

– Куда мы идем? – запоздало поинтересовалась Лена, когда они отмахали полтора квартала. – Мне вообще-то в Гагру надо.

– Зачем Гагра? У меня дом лучше, чем Гагра. Море, горы, виноград. Такой виноград нигде не найдешь! Отдохнешь, фрукты покушаешь, если не понравится, поедешь в Гагру.

Лена не была наивной дурой, она понимала, что приглашение «погостить» отнюдь небескорыстное, но, поразмыслив, – идти-то ей все равно было некуда, – решила не возражать.

Георг, так звали нового знакомого Лены, не обманул ее. Его дом оказался очень хорошим: красивый, просторный, богато обставленный. В саду рос изумительно вкусный виноград. Ветки прогибались под тяжестью крупных сочных ягод. Лена насчитала здесь пять сортов, из которых знала название лишь одного – «Изабелла». Такой виноград иногда продавался в Москве, правда, очень редко. Но та московская «Изабелла» не шла ни в какое сравнение с «Изабеллой» Георга. Сладкий, с легкой кислинкой и пряным привкусом, от которого кружилась голова, как от вина. Ее усадили за стол, ломившийся от разных яств, и налили вина. От вина Лена хотела отказаться, но хозяин дома засмеялся: от моего вина не захмелеешь, после него голова ясная. Где ты видела, чтобы абхазец опьянел? Вино на Кавказе пьют даже дети.

В подтверждение своих слов он налил полный бокал сыну – мальчику лет одиннадцати, и тот его выпил.

Лена не застала себя уговаривать и выпила тоже. Как ни странно, она не захмелела.

– Нравится? – спросил, Георг.

– Хорошее вино, – светски сказала Лена. – Никогда раньше такого не пила.

– Пей еще.

Лена выпила еще. На душе у нее полегчало, грустные мысли унеслись прочь. И зачем ей предаваться унынию? Дом прелестный, хозяева радушные, горы, море, солнце – красотища!

Дом Георга сразу очаровал Лену. Он стоял на возвышенности и задней своей стеной примыкал к горе. Терраса выходила на юг. С нее открывался завораживающий вид: море и вдали белые, как платье невесты, корабли. Лена ходила по городу с блестящими глазами, как пятилетняя девочка, попавшая в сказку. Ее поселили в маленькой, но очень уютной комнате на втором этаже, красоту которой она смогла оценить только утром. Вино оказалось коварным. Сидя за столом, Лена опьянения совершенно не ощущала, словно пила воду, но стоило ей подняться, как земля поплыла у нее из-под ног.

Южане встают рано и к полудню успевают переделать кучу дел. Лену никто не тревожил, и она могла спать, сколько хотела.

Сидя на широкой кровати в отведенной ей комнате, она смотрела, как за окном собираются тучи. Пошел третий день ее пребывания в доме Георга. В свой дом горец пригласил ее не просто так, о чем она скоро узнала.

– Хочу тебя познакомить со своим племянником, Миндией. Скажу сразу, он человек серьезный и ему нужна жена. Миндия живет не здесь, а в Хуапе. Это недалеко от Сухуми.

Племянник на Лену не произвел особого впечатления. Он был совершенно не похож на мужчину ее мечты: среднего роста, щуплый, усатый, на вид – около тридцати пяти лет, с невыразительным кавказским лицом. Говорил он скучно, неинтересно и не произнес ни единого комплимента в ее адрес. Но зато он поразил ее своим размахом – преподнес ей овечью шубу и огромные серьги с рубинами, а вечером повел Лену на набережную, в ресторан.

Все получилось, как она хотела: щедрый кавалер, ресторан у моря, дорогие подарки. Но все было совсем не таким: и кавалер не тот, и жизнь не такая, хоть и красивая. Миндия сделал ей предложение, и следовало дать ему ответ. Лена понимала, что в случае отказа ей придется покинуть дом Георга. Следовало принять решение. Разумнее всего – телеграфировать в Москву, попросить у мамы денег на обратный билет. Мать, конечно, не миллионерша, у нее каждая копейка на счету, но деньги она найдет и в беде дочь не оставит. Вот только потом мама всю жизнь пилить ее будет: «Я говорила, а ты не слушала! Смотрите, какая самостоятельная стала, все сама знает, во всем разбирается, но чуть что – мама, помоги! То-то, впредь будешь слушать, что тебе говорят».