Life after capitalism - Gilder

Гордон спрашивает: "Что вызывает падение цены денег? Ответ очень прост: увеличение предложения денег по отношению к другим товарам и услугам". Затем он переходит к обязательной цитате Милтона Фридмана: «Инфляция всегда и везде является денежным явлением. [Она] может быть вызвана только более быстрым увеличением количества денег, чем объема производства».

С антропологическим подтверждением, использованием в ключевых жизненных событиях, таких как заключение мира, брак и наследование, анекдотами из тюремных лагерей и отдаленных тихоокеанских островов, историями покупки Манхэттена у индейцев за безделушки и безделушки, статистическими графиками и престидижитацией предложения и спроса на деньги, царствующие эксперты - со многими изощренными вкусами - приходят к выводу, что деньги ценны, потому что они, по сути, являются драгоценностями.

Самыми успешными деньгами, в конце концов, были золото и серебро, и они имеют общий приятный блеск, украшающий шеи, запястья и пальцы. Ценность золотых монет как ювелирных изделий убеждает пользователя в том, что если они потеряют свою ценность как деньги, то, по крайней мере, сохранят свою ценность как металл для позолоты или декора. Именно этот остаточный товарный доход, по мнению экспертов, и сделал золото историческим воплощением денег. Его денежные свойства по-прежнему во многом превосходят государственные фиатные валюты, которые существуют только благодаря государственной власти и изобретению высокотехнологичной торговли валютой со скоростью 8 триллионов долларов в день для сортировки ценностей.

Золото, как гласит история, преобладало в качестве денег, потому что, подобно драгоценностям, оно сохраняет свою ценность во времени и пространстве. Пока Ричард Никсон не оставил золото в 1971 году, оно объединяло рынки, пересекая национальные границы. Извлеченное из затонувших галеонов, оно передавало ценность через века. Как сказал Рональд Маккиннон из Стэнфорда, «при золотом стандарте внутренние и международные расчетные единицы были одинаковыми». Это был глобальный товар.

Именно мой редактор и мудрец хедж-фондов Ричард Виджиланте перевернул с ног на голову имперский товарный консенсус: "Нет... деньги ценятся не потому, что они действительно драгоценности. Драгоценности ценятся потому, что они действительно деньги".

Эта мысль сразу показалась мне убедительной, когда я подумал о европейских беженцах, спасающихся от войны и разрухи, погромов и паники, прихватив с собой свои "ценности", свои драгоценности. Затем Гейл Пули предоставил мне эмпирические доказательства в виде отчета из Эр-Рияда, Саудовская Аравия, где он преподавал в 1990-х годах.

Саудовцы любят золотые украшения, и в их столице Эр-Рияде есть несколько рынков для их продажи. Один из крупнейших расположен рядом с площадью Аль-Сафат, также известной как площадь Дира, или площадь Правосудия. Это одно из последних мест на земле, где проводились публичные казни, местные жители называют ее "площадью Чоп-Чоп".

В пятницу днем после молитвенного собрания в мечети полиция и другие официальные лица расчищали место, чтобы освободить место для ампутаций. Размещение золотого магазина в тени разделочной доски "Чоп-Чоп" (неважно, головы или просто руки), по понятным причинам, снижает стоимость безопасности и служит доказательством в пользу стимулирующей школы экономики.

Вопрос в том, ценились ли красивые золотые предметы в магазинах в основном как ювелирные изделия или в основном как портативные деньги.

Десятки небольших розничных магазинов на площади выступают в роли продавцов и покупателей золотых украшений, на видном месте вывешены цены покупки и цены продажи. Все цены выражены в риалах за грамм по каратам. Золото обычно бывает от 18 до 24 карат. Между ценой покупки и ценой продажи обычно существует 5-процентный спред. Весы стоят на каждом прилавке, хотя некоторые покупатели приносят свои собственные весы для подтверждения веса.

Вывод очевиден. Золотые украшения всегда ценятся как деньги, за базовое золото, с временной надбавкой за дизайн. Превращение золота в ювелирные изделия позволяет владельцам получать удовольствие от демонстрации своего богатства. Но при следующей сделке, когда украшение перепродается, золото возвращается к своим унциям, обычно теряя всякую художественную ценность. Следующий владелец оплачивает стоимость золота только по весу. На этих рынках можно найти всевозможные элегантные украшения. Но чтобы узнать точную цену, просто положите его на весы. Премия за дизайн исчезла, это всего лишь граммы золота по курсу. Все 180 000 метрических тонн, добытых на протяжении веков, все еще здесь. Это надолго.

При всей своей здравой привлекательности вера в то, что деньги являются товаром, коварно вводит в заблуждение. Она передает идею о том, что деньгам можно приказать существовать, что, если подумать, очевидно, не соответствует действительности, по крайней мере, если деньги должны чего-то стоить. Напротив, деньги - это побочный эффект и мера инноваций, которые производятся как свидетельство творчества и новых знаний. Идея денег как товара способствует распространению смертельного заблуждения Мидаса - что золото само по себе является богатством, а не мерилом богатства. Она способствует распространению соблазнительного заблуждения Скруджа, согласно которому деньги способствуют жадности и поощряют ее. Она поощряет господствующую веру в то, что богатство может быть увеличено путем умножения денежной единицы. Она предполагает, что баснословная "денежная масса" подчиняется закону Сэя и создает свой собственный спрос, что деньги - это продукт центростремительной государственной власти, а не центробежных предпринимательских знаний.

Деньги как товар поощряют глобальную одержимость статистическим неравенством, как будто обладатели большого богатства могут перераспределить его в пользу других, не разрушив в конечном итоге его ценность, а возможно, также добродетель и знания получателей. Это способствует формированию мнения, что богатство можно "взять", а не заработать - что деньги являются не столько частью процесса обучения, зарабатывания знаний, сколько функцией "печатания", "выпуска", "поставки" или распоряжения единицами богатства как такового. Это способствует распространению мифа о "денежной массе". Он подразумевает, что деньги можно копить, не инвестируя, или производить - и каким-то образом все еще быть полезной мерой стоимости - без инноваций и изобретений, творческого применения обучения и новых знаний.

Деньги - это гёделевская логическая система, отражающая "доказательство неполноты" Курта Гёделя. Выступая на конференции в Кенигсберге в 1930 году, Гёдель, тогда двадцатичетырехлетний аспирант, доказал, как мы уже видели, что все логические системы зависят от аксиом, которые не могут быть доказаны в рамках самой системы. К счастью для мира, который мог бы проигнорировать Гёделя, на конференции присутствовал Джон фон Нейман, которого нельзя было игнорировать.

Как проницательно заметил фон Нейман, доказательство Гёделя зависело от его изобретения математической "машины", которая использовала числа для кодирования и доказательства алгоритмов, также выраженных в числах. Это изобретение, воспринятое фон Нейманом и Аланом Тьюрингом, заложило основы информатики и теории информации.

Как показал Тьюринг, все эти системы требуют внешнего оракула. Программист становится основным источником интерпретации, позволяющей компьютерам функционировать.